Все выше и выше поднимается на проспекте Гагарина новый девятиэтажный белокаменный дом. Златоустовцы любуются сверкающей белизной его стен.

— Говорят, здесь будет Дворец бракосочетания, — перешептывается молодежь.

А в вышине слышится деловитый гомон строителей. Башенный кран могучей рукой торопливо разносит по рабочим местам материалы. Скромный плакат на стене сообщает, что кладку ведет бригада каменщиков управления «Жилстрой-1» треста «Златоустметаллургстрой» Тагира Фазлиахметова.

Мужчина в темном рабочем костюме и есть бригадир. О нем инженер сказал:

— Фазлиахметов не каменщик, он — скульптор. Поэму создает в камне. Да-да… поэму — в камне!

Много лет прошло с той поры, как Фазлиахметов положил свой первый кирпич. Всего же по самым скромным подсчетам уложено их около пятнадцати миллионов.

Высокий, стройный. Прокаленному до темноты ветрами и солнцем продолговатому лицу Фазлиахметова очень идут веселые черные глаза и поседевшие, словно припорошенные цементной пылью, виски.

— Эти девятиэтажные дома в третьем микрорайоне тоже наша бригада строила.

— А первый свой объект помните?

— Помню. Известковый цех метзавода. 1947 год. — Тагир Нуриахметович усмехнулся. — Девятнадцати лет не было, как в бригадиры поставили. Мои учителя — уважаемые в тресте каменщики: Алексей Высотский и Николай Мелешко. Помнить велели, что кирпич — тоже душевного отношения к себе требует.

Ходить по кабинетам Фазлиахметов не мастак. Не если уж заглянет к кому, с пустыми руками не уйдет, Вышибет не криком, а веским, убедительным словом Простоев не любит, как и все в его бригаде.

— Конечно, на стройке всегда можно найти работу, чтоб не сидеть сложа руки. Но хочется заниматься своим делом.

Во время перекура каменщики из соседних бригад приходят сюда переброситься словом, другим. Тут теплее для души. Тут и глазу есть чем поживиться.

На какое-то время Григорий Иванович Щербина освободился от дел. Скинул рабочий пиджак, каску, и мы прошли в диспетчерскую.

Тридцать лет подряд, из года в год этот человек у печи. О себе рассказывает скупо, охотнее — о товарищах по работе, о мастерах, о своих питомцах. А питомцев на заводе у него не счесть, многие уже мастера, инженеры, начальники смен.

— Молодежь на смену приходит добрая, башковитая. Прочные корни пускает. Правда, дисциплинки, выдержки иногда ей не хватает. Но со временем придет и это. — Задумался, погрустнел. — И мне когда-то посчастливилось в умные руки попасть.

Вспомнил Григорий Иванович первых учителей: сталевара Павла Ивановича Харина, мастера Дмитрия Антоновича Авдеева, Павла Павловича Минушенкова.

Ученики рассказывают:

— По слуху, при закрытой заслонке улавливает малейшие изменения в ходе плавки, на глаз определяет температуру.

— Наметанный глаз, натренированный слух — немалое для сталевара, — считает Григорий Иванович. — Но главное — знания. Со знаний начинается сталевар.

Удивительно: кого ни спроси о сталеваре Щербине, всякий отзывается о нем с уважением.

Плавок за годы самостоятельной работы Щербина провел около девяти тысяч. Стране дал столько добротного металла, сколько весь цех выплавил за полный 1974 год.

…Дом на окраине города. Вокруг лес, горы. Пройди подальше на полкилометра — и не проберешься через чащобу.

Обыкновенная квартира: коридор, две комнаты, со вкусом обставленные, но без роскоши. Кухня-столовая. Анастасия Федоровна готовит мужу завтрак.

Давным-давно вихрастый паренек Гриша Щербина зашел в парикмахерскую. Встретил там тоненькую пышноволосую девушку и понял, что встретил ее навсегда. Девушка назвалась Настей.

Прежней Настей, звонкоголосой певуньей и осталась для Григория Ивановича Анастасия Федоровна.

Чай был горячий, душистый. Григорий Иванович, в белой рубашке, с доброй улыбкой на лице, отпивал с блюдца мелкими глотками, о чем-то думал. Он выглядел таким домашним, что в моем представлении никак не вязался со сталеваром из электросталеплавильного цеха № 1.

Вздохнул тяжело Григорий Иванович. Сказал:

— Скоро на отдых. — Помедлив, добавил: — Не просто это — уйти, хотя и на заслуженный.

Но Григорий Иванович и двух месяцев не выдержал пенсионной жизни, вернулся в цех, поближе к печам, к сталеварам. Сейчас он — общественный консультант по плавкам.

— Стариком себя не чувствую, — говорит. — Буду работать. Делом жив человек!