— Не лучший вариант. Как они сейчас?

— В каком смысле? — Тихонин непонимающе поднял брови.

Сергей же кивнул:

— Вроде стоят пока… Хотя, конечно, послабее.

— Само собой! — Оба, и Чайкин, и Виноградов, знали, о чем идет речь: в ответ на гибель одного из офицеров милиция города поставила на уши практически все кабаки, бани и квартиры, значившиеся по оперативным данным как места «концентрации преступного элемента». И хотя, как обычно при подобных мероприятиях, побои и наручники достались вовсе не тому, кому следовало, удалось установить, что к расстрелу джипа с сотрудниками ГУВД имели отношение «куйбышевские». — Покрошил их тогда руоповский СОБР!

— Кто покрошил?

— СОБР — специальный отряд быстрого реагирования РУОПа, управления по оргпреступности. Очень крутые парни, самые, пожалуй, крутые в городе. Из всех спецназов…

— А эти… в черных чулках? Налоговая полиция?

— «Физики»?

— Почему «физики»?

— Отдел физической защиты. Так их называют. — Виноградов на секунду задумался, — Видите ли… Милицейские парни, они постоянно соприкасаются с криминальной средой — с теми, кто не только драться и воевать умеет, но зачастую этим и живет. Те, кого захватывает СОБР или ОМОН, — они с оружием обращаться умеют… Госбезопасность, или ФСК по-нынешнему, ребят своих тоже без практики боевой не оставляет: то террористов обезвреживать приходится, то заложников освобождать. Редко, конечно, но и слава Богу! А налоговая полиция по-серьезному себя еще не проявила.

— Как это? Мне рассказывали, такое в офисах вытворяют!

— Вот именно… Охрана редко сопротивление оказывает, не говоря уже о самих бизнесменах. Ворвутся — а там, простите за выражение, глиста во фраке да в очках. От одного вида масок и камуфляжа на пол валится, даже если и пулемет в столе приготовлен — забудет, за что хватать! Это что, боец?

— Очень удобная клиентура, — согласился скорее для Тихонина Сергей. — Какое там сопротивление, высшая доблесть — успеть сожрать платежку до того, как бить начнут. Или ключ от сейфа в окно выкинуть.

— У одного моего знакомого кувалдой сейф ломали… Имеют право?

— Имеют. И не только сейф… Да не в этом дело. Есть среди «физиков» отличные ребята, достойные, не хуже СОБРа! Просто используют их не по назначению.

— Мы отвлеклись. Время, Боря! Пора ехать.

— Да-да, конечно… Итак, Владимир Александрович, вы предложение принимаете?

— Почему нет? Ситуация непростая, в какой-то степени спорная… Полную безопасность не обещаю, но охрану приличную организовать попробуем.

— Отлично!

— Потребуются расходы. Значительные.

— Подготовьте предложения к завтрашнему дню… Все, до встречи.

Через три дня была суббота — законный выходной.

По семейной виноградовской традиции, до обеда, если Владимира Александровича не увлекали из дома неотложные сыщицкие дела, все дружно занимались уборкой квартиры.

— Это что, ты пыль вытерла? А это? — Подвернувшаяся под руку старшая дочь фыркнула и хотела что-то возразить, но смолчала. — Лезь опять наверх, чучело!

— Папа, а у меня как?

Младшей тоже перепало:

— Почему на столе бардак, а? Выкину сейчас все, что не на месте, к… к… к-куда-нибудь в мусоропровод!

— Я убира-ала…

— Не ной, голову отвинчу! Надо, чтоб все аккуратно было, по местам разложено. Как у нас, взрослых: документы отдельно, вещи отдельно, все чисто, все по полочкам. Мы же еду вперемешку с мамиными украшениями не храним? И огрызков у меня в сейфе нет, можешь проверить.

— А зачем?

— Что — зачем?

— Она спрашивает, зачем вообще убираться, — поддержала старшая сестра младшую. — Лежит себе пыль и лежит. Жить не мешает! И потом, может, мне удобнее чашку под кроватью оставлять, чтоб не таскать туда-сюда. Почему обязательно в кухне?

— Потому… Потому что все должно лежать на месте!

Владимир Александрович почувствовал, что получилось не слишком убедительно. Продолжил:

— Допустим, придут люди, посмотрят — а в шкафу все навалено кучей. Некрасиво, стыда не оберешься!

— А кто это в наш шкаф полезет? Чего это ему там понадобится? — скептически сдвинула брови старшая дочь.

— Воры? — поддержала ее младшая. — Для них, что ли, прибираться надо?

— Достали. Ну, почему воры? — Владимир Александрович судорожно принялся перебирать в уме, кому же еще, кроме воров, может понадобиться ковыряться в грязном белье и старых счетах за электричество. — Почему обязательно воры?

— А кто тогда?

— Мало ли… Ага! А если опять обыск?

— Опять? — Тогда, два года назад, эта процедура прошла для Виноградовых-младших незаметно: девочки уже спали, корректные сотрудники РУОПа ограничились данным Владимиром Александровичем словом офицера, что ничего, представляющего оперативный интерес, в их комнате нет. Собственно, так оно и было.

— Снова! — Решив не вдаваться в подробности, Виноградов продолжил: — Придут занятые люди, оперативники. Времени у них мало, а тут грязь, пыль, беспорядок. Стыдно ведь! Что подумают?

— Володя, прекрати ерундой всякой детям голову забивать! — Из кухни в сопровождении шума льющейся из крана воды появилась жена. — Какие еще обыски? Не будет больше никаких обысков…

— Ну, как скажешь… — согласился Виноградов, как будто это зависело только от него. — Хотя, конечно, в том правовом государстве, которое сейчас…

— Вы что, пылесосить даже еще не начинали? — оборвала жена его рассуждения.

— Нет пока. Заминочка вышла… Халтурят! — показал на замерших с тряпками дочерей Владимир Александрович.

— Быстро давайте! А то я уже свое заканчиваю, самим мыть придется.

— Что смотрите? Вперед, на мины! — рявкнул глава семейства и отправился собирать старенький пылесос.

«Да уж, — подумал он, — сыщик — это беда на всю жизнь: только бывший милиционер способен, оказавшись на другой стороне баррикады, а то и просто вне игры… Поэтому менты и „колются“ быстрее остальных! Если, конечно, есть в чем».

Как жена сказала? «Не будет больше никаких обысков»? Что же, неплохо! Виноградов привык ей верить, Татьяна редко ошибалась в прогнозах.

— Тебя к телефону! Рогалев.

— Понял, иду.

Под завистливыми взглядами дочерей Владимир Александрович на законном основании выпал из общей уборочной кутерьмы:

— Заканчивайте без меня!

Взял трубку:

— Слушаю!

— Володя? Привет!

— Рад слышать. Чем огорчишь?

— Ничем. В принципе нам условия подходят.

— От-лич-но! — Это действительно было здорово: если уж заместитель директора крупнейшей в регионе охранной ассоциации «Заслон» дал добро на сотрудничество, можно считать, что по крайней мере половина забот с плеч долой. — Что по поводу договора?

— Оформим. Хоть завтра. Люди есть, техникой обеспечим. Есть чем записать?

— Готов! — Виноградов прижал трубку к уху, щелкнул шариковой ручкой. — Записываю.

— Та-ак… По первому объекту: оставляем круглосуточный сдвоенный пост. Табельное оружие, все прочее… Один — в штатском, один — в нашей форме.

— Прилично хоть оденете? Пиджак, галстук?

— Обижаешь? Я же тебе не просто людей даю, самых лучших выделяю — как заказывал… Тех, которые на «Капитан-отеле» стояли.

— Годится!

— Правда, чуть подороже выйдет…

— Душегуб! Без ножа режешь.

— А чего ты, Саныч? Твои, что ль, деньги?

— Я работаю, братан! На хозяев. Впрочем, возможны компромиссы.

— Во! На втором объекте ты выиграешь почти столько же. Ночью ставим одного, просто в качестве сторожа — там ведь материальных ценностей нет, насколько я понял.

— Но с оружием и рацией!

— Договорились. А вот по номеру три… Там лучше связаться с вневедомственной охраной, сдавать под сигнализацию.

— А что в деньгах?

— Не сравнить: во-первых, безнал, во-вторых, расценки пока копеечные. И гарантийные обязательства они на себя берут.

— Так ведь волокита, наверное?

— Есть выходы. Как раз в твоем районе.

— Хм… Надо обсудить.