Описавъ всю поѣздку и ихъ приключенiя в замкѣ, онъ довѣлъ разсказъ до того момента, когда Молли и графъ пошли наверхъ дать принцессѣ Изабеллѣ духовное утешенiе.
— Какой прекрасный человѣкъ эта Молли, — сказала лэди Джоселинъ, съ напряженнымъ интересомъ слѣдившая за разсказомъ. — И подумать только: вѣдь она внучка стараго привратника Монка.
— Она самое мужественное и самое умное созданiе, которое только можно себѣ представить, — с блестящими глазами сказала Изабелла. — Вѣдь пока графъ находился в комнатѣ я ни минуты не сомневалась, что передо мной настоящiй священникъ. Вы себѣ можете представить, что со мной стало, когда она вдругъ закрыла дверь на ключъ и начала раздѣваться. Сперва я была настолько поражена, что вообще не была в состоянiи сказать что-нибудь. Но она сдѣлала свое дѣло настолько хладнокровно и спокойно, как будто ничего не случилось. Пока она говорила, я обмѣнялась с ней платьем и когда мы снова одѣлись, я больше ничего не боялась и точно знала, что мне нужно дѣлать. Потомъ она собрала въ узелокъ мои волосы и надела мне свой парикъ и въ тоже время начала спрашивать меня, разговариваю ли я съ графомъ по-англiйски, так я впрочемъ поступала всегда, каковы мои привычки, какъ я поступаю, когда онъ заходитъ въ комнату, и о различныхъ подобныхъ вещахъ, я должна была ходить по комнатѣ, садиться, говорить с нею, и когда мы обѣ были готовы, и она причесалась совсемъ как я, она настолько верно копировала мои движенiя, что это казалось почти невѣроятнымъ.
Теперь мы каждую минуту ожидали возвращенiя графа, поэтому она снова отперла дверь и сказала мне наскоро, что я ни в коем случаѣ не должна отвѣчать ему, когда онъ заговоритъ со мной, а только кивать головой, а все прочѣе предоставить ей.
— Я бы отдала тысячу фунтовъ за удовольствiе присутствовать при этомъ. Это былъ, должно быть, самый прекрасный моментъ во всей комедiи.
— Я ни за что на светѣ не хотела бы снова пережить его, — сказала Изабелла, содрогнувшись от воспоминанiя. — Мнѣ казалось, словно я стою на краю страшной пропасти. Мнѣ кажется, я была слишком взволнованной, чтобы правильно понять все, что творилось. Я знаю, что графъ сперва сказал мнѣ что-то, и Молли прервала его и сказала, что она чувствуетъ себя гораздо болѣе счастливой. Я вспоминаю, как она поднесла платокъ к глазамъ, дѣлая видъ, что плачетъ, и графъ казался очень обрадованнымъ и похлопалъ ее по плечу. И потомъ, раньше чѣмъ я успела понять, что случилось, мы вмѣстѣ сошли внизъ по лѣстницѣ, и вдругъ я увидѣла внизу въ вестибюлѣ Тони и мистера Дейля, и тутъ ужъ я вообще больше ни о чѣмъ думать не могла. Мнѣ кажется, что если бъ мнѣ не удалось сдержаться, я вскрикнула бы и побѣжала имъ навстрѣчу.
— Ну, этого по тебѣ не было замѣтно, — сказалъ Тони. — Я еще въ жизни не видалъ такой законченной полной достоинства осанки, когда ты спускалась по лѣстницѣ.
— Все произошло такъ быстро, что у меня не было времени совершить глупость, — сказала Изабелла. — Я сѣла въ автомобиль, и минуту спустя мы уже мчались по склону холма и тогда для меня больше ничего не существовало на свѣтѣ.
— А какъ было дѣло на обратномъ пути во время битвы съ полицейскими? — по-инквизиторски допытывалась лэди Джоселинъ. — Тони, я настаиваю на томъ, чтобы узнать все!
— О, первая часть была довольно несложна, — сказалъ Тони. — Мы высадили браваго стараго Пакету на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ подобрали его, и у меня было ощущеніе, что ему нелегко расстаться съ нами. Потомъ мы мирно отправились дальше, пока не прибыли въ Браксу. Понятно, мы считались съ тѣмъ, что тамъ было затрудненiе — вѣдь уже на пути туда мы имѣли исторію съ полицейскими. Но абсолютно ничего не случилось до тѣхъ поръ, пока мы не доѣхали до взморья. Тогда двое лихихъ людей самымъ неожиданнымъ и нелюбезнымъ образомъ бросились на насъ. Это само по себѣ ничего не значило, но судьбѣ было угодно, чтобы большой возъ заградилъ дорогу, ведущую къ морю. Объѣхать мы не могли, — значитъ пришлось остановиться и вылѣзть. И тогда… — прервалъ онъ улыбаясь. — Да о дальнѣйшемъ лучше всего будетъ выслушать разсказъ Гью. Онъ насыщенъ кровью и убійствомъ, и его разсказъ навѣрно не будетъ лишенъ требуемой наглядности.
— Итакъ, прошу, Гью, — обратилась къ нему лэди Джоселинъ. — Ты не долженъ щадить моихъ нервовъ.
— Мы съ Бэггомъ ожидали ихъ на набережной, — дѣловито началъ Гью. — И вмѣстѣ съ капитаномъ сошли на берегъ… и когда мы увидѣли, что на нихъ напали, мы, конечно, поспѣшили на помощь. Тони уже успѣлъ уложить трехъ человѣкъ кулакомъ, такъ что намъ, собственно говоря, осталось сдѣлать не много. Боюсь, что я попалъ въ одного изъ полицейскихъ изъ револьвера, который случайно былъ при мнѣ, но, къ счастью, ранилъ его только въ плечо.
— Теперь онъ стыдится, — безжалостно сказалъ Тони. — Это все. Итакъ, слушай, тетя Фанни. Онъ ринулся на берегъ, какъ рыкающій левъ, и если бы ему…
Въ этотъ моментъ въ дверь постучали, и на порогѣ показалась Элленъ.
— Простите, милэди, — провозгласила она. — Мистеръ Конвей прибылъ.
— Генри! — воскликнулъ Тони. — Этого какъ разъ недоставало. Но теперь общество находится въ полномъ составѣ.
Лицо лэди Джоселинъ приняло несчастное выраженіе.
— О, Боже, — сказала она. — Я совсѣмъ забыла, что ожидала его. Онъ сегодня утромъ позвонилъ и сказалъ, что заѣдетъ ко мнѣ. Очевидно, онъ собирался освѣдомиться о тебѣ, Тони, и твоемъ мѣстопребываніи. Ты ему все разскажешь?
— Ничего подобнаго. Прошлое Изабеллы должно остаться нашей тайной. И въ этомъ смыслѣ я далъ честное слово Да-Фрейтасу.
— Но вѣдь ты же знаешь Генри, — замѣтилъ Гью. — Онъ сейчасъ же начнетъ ставить всевозможные вопросы.
— Въ такомъ случаѣ намъ придется давать ему уклончивые отвѣты, — сказалъ Тони.
Въ этотъ моментъ отворилась дверь, и Генри вошелъ въ комнату.
При видѣ всего сборища онъ, какъ вкопанный, остановился на порогѣ, и на его не особенно умномъ лицѣ отразилось выраженіе полнѣйшаго недоумѣнія.
— Ты здѣсь, Тони! — воскликнулъ онъ наконецъ. — Но послушай-ка, въ теченіе послѣднихъ 24 часовъ я искалъ тебя по всему Лондону. Мнѣ хотѣлось бы, чтобы ты не исчезалъ такъ просто не оставивъ адреса, — продолжалъ онъ тономъ упрека. — Мнѣ нужно было поговорить съ тобой по весьма экстренному дѣлу.
— Мнѣ очень жаль, — отвѣтилъ Тони, — но у меня случайно тоже было весьма экстренное дѣло. — Онъ взялъ Изабеллу подъ руку и помогъ ей встать съ дивана. — Я, видишь, обручился.
Нѣсколько секундъ Генри, пораженный, безъ словъ смотрѣлъ на него.
— Это… это правда? — пробормоталъ онъ.
— Пожалуй, что такъ, — съ довольнымъ видомъ сказалъ Тони. — Позволь представить тебя Изабеллѣ.
— Изабелла, вотъ мой кузенъ Генри. Я убѣжденъ въ томъ, что вы отлично поладите другъ съ другомъ.
Сдѣлавъ почти нечеловѣческое усиліе, Генри снова овладѣлъ собой.
— Простите меня, — сказалъ онъ, сдѣлавъ Изабеллѣ поклонъ. — Сообщенiе Тони настолько поразило меня, что я въ первый моментъ даже не сообразилъ, что говорю. Почему же раньше я ничего не слышалъ объ этомъ? — вопросительно обратился онъ къ Гью и лэди Джоселинъ.
— Мы сами узнали объ этомъ только 10 минутъ тому назадъ. Ты вѣдь знаешь манеру Тони.
Генри снова посмотрѣлъ на Изабеллу, и его взглядъ выражалъ смѣшанное чувство восхищенія и нѣкотораго недовѣрія.
— Простите, пожалуйста, еще разъ, — сказалъ онъ, — но пока я даже не имѣю чести и удовольствія знать ваше имя.
— Изабелла, — повторилъ Тони. — Изабелла Фрэнцисъ. Красивое имя, не правда ли?
Не вдаваясь въ этотъ вопросъ, Генри освѣдомился:
— Вы состоите въ какомъ-либо родствѣ съ сэромъ Джорджемъ Фрэнцисомъ?
Изабелла покачала головой:
— Я не думаю.
— У Изабеллы, видишь ли, вообще родственниковъ нѣтъ, — немного порывисто бросился объяснять Тони. — Это одно изъ ея самыхъ симпатичныхъ свойствъ.
— Вообще нѣтъ родныхъ? — недовѣрчиво и съ ужасомъ воскликнулъ Генри.
— Ни единой души! — подтвердилъ Тони. — Но ты не долженъ волноваться изъ-за этого, Генри. Наша помолвка встрѣтила самое горячее сочувствіе со стороны Гью и тети Фанни.
