Облако на горизонте
А может быть, туча? Не облачко, легкое и прозрачное, готовое растаять, исчезнуть без следа, а черная грозовая туча?
Тихонова знаю уже достаточно.
Потому и пишу, что скорее всего – туча. И влага, накапливающаяся в ней постепенно, вот-вот обрушится на залитую еще пока солнцем землю.
Спортивная судьба героя может показаться почти безоблачной, сказочно счастливой: еще бы – столько медалей и призов!
Как все удачно! Как все празднично! Туш смолкает лишь для того, чтобы следующей весной грянуть с новой силой, еще более торжественно.
Все – так. Все – так.
Если, конечно, не вспоминать случаи, речь о которых шла раньше, споры, например, о праве Макарова выступать в составе сборной СССР на мировом первенстве 1978 года или бесконечные пересуды о его непомерном будто бы честолюбии, обнаружившемся столь драматически в той же самой Праге семью годами позже, на чемпионате мира 1985 года. Если забыть об ушибах, травмах, операциях, а стало быть, и вынужденных отлучениях от игры на недели и месяцы. Если не помнить, наконец, сколько не месяцев, но лет умчалось, унеслось навсегда, пока не нашлись для Макарова подходящие партнеры.
Но сегодня-то, сегодня все складывается лучше некуда, и журналисты состязаются в поисках превосходных степеней для рассказа об игре «звездной» пятерки, сегодня-то…
Работа над рассказом о Макарове завершалась, когда автор после очередного матча, в котором ЦСКА одержал очередную победу, ехал из Лужников вместе с Тихоновым.
Тренер был расстроен и рассержен:
– Не знаю, что делать с Макаровым. Опять сегодня не играл. Уходил от борьбы. Ударов теперь не держит. Теперь ему все больно. Тут же норовит дать сдачу. Даст, душу отведет, а команда за него отдувается,…
– Минуту, минуту… Результаты матчей говорят об ином. Опять Макаров лидер в соревновании бомбардиров, причем за счет пасов, после которых голы забивали партнеры…
– Вот-вот… Забивает он теперь меньше, хотя очень хочет. У него сейчас после такого же числа игр на четыре гола меньше, чем в прошлом сезоне. А почему? Да только потому, что работает вполсилы, что теперь не «забывает», что играть на «пятачке» опасно – того и гляди защитники зацепят, ударят, снесут с ног. Жалко себя…
После продолжительной паузы Тихонов заключил:
– Слова и уговоры не помогают. Упрямый, Считает, что играет хорошо, а я просто придираюсь… Наверное, со следующего матча выведу его из первого звена. Поставлю туда кого-то из молодых. Могильного, например. Саше всего семнадцать, а играет будь здоров. Матчей сыграл куда меньше Макарова, а забил почти столько же… Макаров, кстати, ревнует парня… Заменю… Пусть покажет, чего он стоит без Крутова и Ларионова…
– Но ведь у каждого мастера, даже самого большого, могут быть временные спады, верно?…
– Могут, но в чем их причина? А если в отношении к делу? Если хоккеист перестает работать через «не могу»… Считает, что его высокий класс выручит в нужный момент. Не первый такой случай в моей практике. И Петров был, и Капустин, и Балдерис, и Дроздецкий совсем недавно… Знаешь, как только пощадил, пожалел себя на тренировке или в игре, как только уступил самому себе, так все, пиши пропало… Нет, заменю. Со следующего же матча…
Не заменил.
Не знаю, успел ли объявить о своем решении Сергею, но не заменил.
Случилось непредвиденное, и тренеру пришлось сначала выводить на время из первого звена другого форварда, а затем – уже по деловым, игровым соображениям – развести по разным звеньям нападающих и защитников «звездной» пятерки, и в конце 1986 года пять лидеров сходились вместе в матчах первенства страны только в те минуты, когда армейцы играли в численном большинстве. Ну а затем в составе сборной страны.
Не стал расспрашивать героя, что говорил ему в те дни Виктор Васильевич. Не то что опасался резких ответов или мрачного молчания. Не хотелось бередить душу Сергею.
Ведь у каждого из нас, не только у чемпионов, бывают часы, когда что-то не ладится, и когда наши руководители не слишком, скажем, довольны нами.
Вот вам и «зенит пути»!
И все-таки автор убежден, что коллега, так высоко оценивший нынешнего Макарова, прав.
Солнечное, безоблачное небо – это ведь не непременная примета каждого дня.
Второй монолог Веры Макаровой
Сергей появился дома раньше, чем обещал, – Вечерней тренировки сегодня не будет… Когда обедали, он неожиданно вспомнил:
– Знаешь, сегодня вдруг почувствовал возраст. Тренировка была не на льду. Бегали… Представляешь, теперь я в серединке бегу. Не в конце, но уже и не первый. А раньше всех обойти мог. Всегда впереди мчался, а сейчас вот не могу…
В ту минуту Вера подумала – с каждым годом все теперь тяжелее будет доставаться. Сережа Бабинов сказал, что уходит, ему 31… Много или мало?… Николай, старший брат Сережин, ему 38, только-только решил расстаться с игрой. До сих пор, говорят, не портил картину. Конечно, там другие команды, но все же и годы другие…
Вера Макарова: Какие-либо изменения Сергей переносит нормально. Может, внутри что-то и кольнуло, но я ничего не заметила. А слежу внимательно… Но я и раньше не замечала у него желания быть во что бы то ни стало первым во всем. Ну а теперь он и сам с иронией к себе относится. Спокойно над собой подшучивает… А просьбу к вам, можно?
С готовностью кивнул:
– Почему же нет?
Вера Макарова: Расскажите о Сергее подробнее. Ну, например, о его увлеченности театром. Это его слабость. Он ни за что и ни при каких, кажется, обстоятельствах не откажется от билетов. Бывает, предлагают, кто-то отказывается, занят, дескать, или нет настроения, не хочется идти на этот спектакль, а он на любой пойдет, в любой театр.
В общем увлечение это пришло в Москве. В Челябинске театров немного. А здесь его хлебом не корми, помоги билеты приобрести. Нравятся многие театры. Может быть, это не справедливо к остальным, но он все-таки выделяет «Современник» и Театр имени Ленинского комсомола. По возрасту ближе? Может быть. Но он и в другие театры, пожалуй, так же рвется. Имени Моссовета, Сатиры… В Театре имени Маяковского очень много интересного… Близких друзей в театральном мире нет, но хороших знакомых немало. Встречаются спортсмены и артисты и до спектакля, и после, да и актеры к хоккеистам приезжают не только на матчи, но и на базу. Наверное, они интересны друг другу…
Сергей рассказывал автору про увлечение кинематографом, особенно на рубеже детства и юности. «Великолепную семерку» смотрел несколько раз. Телевизоров тогда было еще не очень много, причем в основном черно-белые. Ходили друг к другу на «телек». Теперь кино отошло на второй план, а вот главное увлечение осталось неизменным – книги…
Вера Макарова: Да, читает он запоем.
Но есть и другие увлечения. В шахматы любит играть. С Артемкой чаще всего. Сын-то растет. Раньше ему нужна была только мама, а теперь на первом месте – папа. Возраст, видимо, такой.
Пример берет с папы. Манеры все Сережи, похож на него по повадкам невероятно. Папа – это все, и слово его – закон.
А у меня жизнь непростая. Наверное, похожа на жизнь жены моряка. Муж и дома бывает не часто. Одна, все время одна. Зачем, думаю иногда, замуж выходила, лучше бы с мамой оставалась. А то никого рядом. Особенно трудно было поначалу, а потом привыкаешь. Но все-таки обидно. И тоскливо. Особенно в воскресенья, в праздники. У всех как? Ребенок с папой и мамой. А я всегда почти одна с Артемкой… Гуляем вокруг дома. Куда-то ехать вдвоем неудобно. Да и скучно.
Обидно – лучшие годы летят. Да и мальчик растет без отца: за семь лет он в сумме, думаю, год его и видел.
И все-таки я не подгоняю время. Пусть Сергей играет, пока у него получается, пока приносит ему хоккей радость.
Здесь, в этой игре мой муж нашел себя, здесь он приобрел известность, даже славу. Нашел друзей. Хороших, надежных. А это ведь очень важно.
