Полчаса я стоял перед трёхэтажным домом, где жила Алана, и дышал, задрав голову вверх. Какое же счастье - дышать! Мой бывший одноклассник (другой, не журналист) после окончания школы ударился в буддизм, принялся медитировать, зачитывать мантры до мозолей на языке, и однажды написал у себя на стене, что посредством духовного самосовершенствования осознал, как все проблемы неважны и насколько потрясно просто дышать. Я это к тому, что человек целую религию сменил, чтобы понять сей факт, когда мне потребовалось элементарно нажраться наркоты. Потом, кстати, паренёк удалил аккаунт Вконтакте со словами "Прощайте, заблудшие души" и уехал в Калмыкию.
Я отправился в локацию "Логово Пидараса". Иными словами, в микрорайон, где обитал Киреев. Стресс, ЛСД и внезапный переизбыток кислорода не выбили у меня из памяти его внешность, поэтому, в случае чего, я смогу опознать Ублюдка.
Вообще-то, по моим словам, месть была вычеркнута из повестки дня (ночи?), но я всё равно продолжал самоотверженно топать по безлюдным улочкам с дальнейшей целью строить из себя героя/мстителя/карателя (нужное подчеркнуть). Вот кто меня тянет к Кирееву? Скажите, кто? Оля получила мой официальный отказ, задница получила галлюцинагенных приключений, мама получила обещание, что её сынок не будет делать глупостей. А я иду возлагать себя на жертвенный алтарь клана Ублюдков. И именно на "жертвенный алтарь", потому что из этой битвы мне живым, а, тем более, героем, не выйти.
Во двор дома номер 57 я попасть не сумел, потому как оный снабжался железным забором, видеонаблюдением, шлагбаумом, воротами с кодовым замком, будкой с охранником и беседкой с пьяными агрессивными тинейджерами. Пришлось сесть на лавочку, с которой открывался обзор на двор, и разведывать обстановку, будто партизан.
Логово у этого мужика было из тех, какие вызывают зависть у парней типа меня. С моим смехотворным доходом купить даже самую крохотную квартирку в этом доме было равносильно продаже своей души дьяволу ипотеки. Если предположить, что я буду выплачивать кредит на протяжение десяти лет и что ежемесячная сумма обязательной выплаты значительно сократится, то мне всё равно придётся не есть. Не есть все эти десять лет. Мало того, у меня всё равно не получится отдавать каждый месяц нужную сумму, если я не устроюсь на три работы. Смотрите, как выходит: с утра до вечера я дворник или уборщик (потому что на большую милость от работодателя рассчитывать не стоит), а когда прижожу домой - за деньги мастурбирую в Скайпе со всякими старыми геями-извращенцами. В обеденных перерывах на работе дворника/уборщика я выступаю на концертах нашей группы, а если концертов в этот промежуток времени не планируется, то прошу милостыню у метро. После полуночи, как только извращенцы кончатся и обкончаются, беру свой набор отмычек и по старинке залезаю в дома через форточку до тех пор, пока мне не отвесят люлей. Под утро прихожу домой, в свою новую, дорогую, красивую, люксовую квартирку и сплю часа два, пока не наступит время идти мести улицы или мыть общественные туалеты.
В общем, новостройка с благоухающим и до блеска вылизанным двором была настолько, выражаясь сленгом, мажорной, что я завидовал его жителям и бесился от своей бедности. Перед моими глазами простиралось внушительное скопище Ублюдков, которое нужно было сжечь, залить кипятком, подорвать, сломать и расщепить на атомы. Но я не мог этого сделать, потому что такие средства достижения цели присущи самим Ублюдкам. Хотя подождите. Какой цели? Зачем мне что-то разрушать?..
Пока меня пожирала зависть, тихий и едва ощутимый ветер выдул из моей головы всю накопившуюся за последние двое суток дрянь. Мне захотелось основательно выпить в баре, который я приметил, отважно шагая к жилищу Киреева. И не надо меня осуждать! Неужели лучше бессильно созерцать цитатель Ублюдков? Я впервые после окончания школы чувствовал такую беспомощность, которая накатывает тогда, когда твои тупые, но физически развитые дноклассники прижимают тебя к стенке. Или когда ты хочешь плюнуть в лицо своему начальнику, положив конец унижениям, но не можешь, так как боишься потерять работу. Когда холёные дяденьки в пиджаках объявляют войну и заставляют тебя убивать таких же, как и ты, парней, а тебе нельзя отказаться - ты ведь гражданин, обязанный защищать свою гнилую страну. И когда преступник подкупает суд, а тебе остаётся только сидеть на лавочке, как придурок, и озлобленно глядеть на его логово.
Шестнадцать этажей роскоши и богатства мозолили мне глаза. Я малодушно желал, чтобы все эти личинки Ублюдков, распивающие в беседке украденный из нычек предков алкоголь, один за другим поспрыгивали с крыши остеклённой многоэтажки. Уже вижу, как они выстроились колонной на крыше, по очереди делают шажочек, летят вниз солдатиками - и бум! А колонна всё меньше и меньше, короче и короче. Эх, мечты.
Охранник в будке бдительно косился на меня. Я просидел на лавочке около часа (хотя, учитывая моё отличное в кавычках чувство времени, прошло не более пятнадцати минут) и думал. Думал не о том, как подступиться к Кирееву, а метался между "пить или не пить, идти в бар или не идти". Деньги после отоваривания у Аланы какие-никакие остались, а информации о том, можно ли практически сразу после лизергидов принимать алкоголь, не имелось. Я прикинул, какие могут быть последствия (обморок, повторные глюки, кома) и решил: всё, что нас не убивает, делает нас сильнее.
Через тунель, въезд в который загораживал шлагбаум, я выбрался-таки из двора, прочь от ублюдочной цитадели. На меня лоб в лоб смотрела вывеска бара, соблазняюще мигая лампочками. Он был настолько близко, что перейди дорогу - и будет тебе вселенское счастье. Я перешёл, увидел на дверях табличку, оповещающую о круглосуточной работе данного заведения, и облегчённо выдохнул, входя внутрь.
Дизайнеры, создавая интерьер этого бара, обыграли тематику деревенского сарая и притом использовали элементы индустриального стиля. Барная стойка, например, сделана из старых железнодорожных шпал с полированной медной столешницей, а кирпичные стены покрыты проволочным ограждением. Металлическая лестница спиральной формы ведёт на второй этаж, а в сортире напоказ выставлены все трубы. Всё в коричневых и бурых тонах. Прямо идеальное место для серьёзных деловых мужчин, но не для меня. Как только я вошёл, ко мне прилипли взгляды офисных крыс, зажиточных и отъевшихся. Таких, которые сдохнут в пятьдесят пять лет от холестериновых бляшек в окружении своих оборзевших детей и злорадствующей жены. Мда уж, приличное заведение. Настолько приличное, что гораздо менее противно находиться в дешёвом кабаке. Парень в мешковатых джинсах, грубых ботинках, поношенной косухе да ещё и с бородой сюда не вписывается.
- Это хипстер или рокер? - услышал я шёпот, когда проходил мимо одного из столиков. Боровы в тенисках и рубашках что-то пообсуждали, гудя как собрание старых сплетниц, и вяленько рассмеялись.
Я в духе одинокого отшельника сел у барной стойки и попросил у бармена сразу целую бутылку дешёвой водки. Мужик с такими жиденькими усиками, что при взгляде на него у вас самих над верхней губой стало бы щекотно, почему-то состроил удивлённую рожу. Оценив хипстерско-рокерский наряд, он посмотрел на мою бороду так, как если бы девчонка с маленькой грудью посмотрела на бидоны своей пышногрудой знакомой. Надо же, а ведь этот тип наверняка старше меня на добрый десяток. В конце концов, я заплатил и получил свою литровую бутылку незнакомой марки с элегантной рюмкой впридачу. На этом бармен оставил меня в покое, натянув максимально брезгливую маску.
За один присест я опрокинул в себя четыре стопки и надолго замер. Бармен обеспокоенно наблюдал за мной краем глаза, а затем не выдержал и масляным голосом предложил выбрать что-нибудь из ассортимента закусок. Я мотнул головой и вновь окаменел. Бармен растерянно обслужил клиента и отошёл от меня подальше.
Пить большими порциями с большими интервалами - моя привычка. Не вижу в ней ничего неприемливого. Но я, наверное, с каждой минутой выгляжу для этих крыс всё страннее и страннее. Ввалился в элитный бар, напялив дермантиновую куртку, один, заросший, подобно вольному бродяге, выжрал сразу четыре рюмки. Видать, в повседневной жизни они встречают таких только спящими на тротуаре.
