- Нет. Слушай, извини, что мешаю, но мне просто интересно. Ты читала "На игле"?

- Смотрела.

- Зря. Фильм - кал ещё тот по сравнению с книгой. Вообще как и любая экранизация, если честно. А "Голый завтрак"?

- "Обед нагишом" смотрела. Боже, Мак, про что дальше спросишь?! "Истые галлюцинации"? "Низкий пилотаж"? Или идеально мне подходящее "Я, мои друзья и героин"?! Ты думаешь, что с наркоторговцем можно говорить только о наркотиках? С другими ты о каких книгах разговариваешь? Дай-ка угадаю: с гомиками о "Горбатой горе", со школьниками про "Над пропастью во ржи", а с офисными дрочерами про "Понедельник начинается в субботу"? Засыпь себе в рот этот чёртов порошок и заткнись. Будь добр. Спасибо.

Я засыпал себе в рот этот чёртов порошок и заткнулся. Мой промах. Забыл, что Алана всё-таки была отличницей и на досуге читала гораздо больше меня.

Не помню, заснул я или нет, но после того, как скомканный конвертик полетел куда- то в сторону, у меня случился какой-то провал в памяти. Все мои воспоминания о том дне вспыхивают кусками, урывками, эпизодами, между которыми была рекламная пауза - темнота. Уверен, что в эти промежутки тоже происходило что-то интересное, но, увы, понятия не имею что именно. Это как лунатизм или алкогольный угар: когда всё кончилось, ты ничего не помнишь и в ужасе слушаешь рассказы друзей о своих приключениях.

Сначала радужка Аланы стала ярко-синей и фосфорецирующей. Она (Алана, а не радужка) смотрела на меня как-то странно, а потом вдруг потекла её подводка, тушь и весь шлак, которыми девки обычно зарисовывают себе веки и ресницы. Девушка стала похожа на панду с очень грустным и жалостливым взглядом. У меня мелькнула мысль, что она вообще-таки была ненакрашенной, но тут же потухла на задворках разума.

Провал в памяти.

Волосы на моих руках прямо на глазах выпрямлялись, превращались в маленьких солдатиков и уходили прочь. На их месте тут же вырастали новые, становились человечками и убегали. И так бесконечно. Я смотрел на свои руки и хихикал. У меня возникла теория, что на самом деле существует скрытый мир, состоящий из таких вот крохотных существ, которых можно увидеть только с расширенным сознанием.

Провал в памяти.

Когда я заполз в ванную комнату, чтобы умыться, то посмотрел в зеркало, висевшее над раковиной и чуть не вскрикнул. У меня поползли вниз глаза. А затем начало таять лицо. Как у бабы из "Люси"Люка Бессона. Мне прочно засело в голову убеждение, что нужно найти синее вещество и выпить его, дабы спасти свою физиономию. С твёрдым намерением добыть вытяжку из беременных тёлочек, я умудрился залезть под ванну. Вытаскивала меня Алана, чьи ресницы превратились в опахала и стали настолько длинными и жёсткими, что заехали мне по щеке, когда она моргнула. Я закричал и убежал.

Провал в памяти.

Ору, как истеричка, и умоляю Алану "смахнуть с моей спины глаголы". Данную фразу я попытался удержать в памяти как интересную и оригинальную. Потом вижу, что из спального мешка вылезает херня с ромвовидной башкой, в середине которой блестит лиловый глаз. Блестит потому, что с него стекает какая-то слизь. Начинаю визжать и убегаю. Это самое идиотское воспоминание.

Провал в памяти.

Обнаруживаю, что мои руки от запястья до плеча покрыты пузырящимися укусами человеческих зубов и рваными ранами. Крови нет. Они просто приобрели фиолетово-красно-охристый цвет. Я кричу: "О боже, это ходячие!" и пристаю к Алане с просьбой отрубить мне руки, чтобы инфекция не пошла дальше. К нам идёт ромбовидный чувак, и мне становится ясно, что это он укусил меня. Ищу острый предмет, которым можно пробить черепную коробку, но внезапно вспоминаю, что зомби-вирус уже давно излечен. Башка этой твари превращается в обыкновенное лицо. Сажусь на своё прежнее место и напеваю песню, которую никогда и в помине не слышал.

Провал в памяти.

Закатал джинсы и сижу на полу, рассматривая свои коленки. Делюсь с Аланой и незомби соображениями, что человеческие колени - это лица младенцев.

Провал в памяти.

Прошу Алану сделать мне кофе. Пью кофе.

Провал в памяти.

Смотрю в окно и думаю, что могу летать. Открываю окно и прыгаю. Приземляюсь на землю и возвращаюсь обратно в квартиру. Алана и незомби смеются, потому что они живут на первом этаже. Упорно повторяю попытки полетать, и с каждым разом надо мной ржут всё больше.

А потом просто стали мелькать не связанные между собой яркие картинки, которые было даже неинтересно запоминать.

Очнулся я посреди ночи на том же месте, где оставил себя, будучи в трезвом уме - на полу у стенки. Спальный мешок сопит, и мне приходится красться на цыпочках в спальню Аланы так аккуратно, чтобы не скрипнула ни одна половица.

В спальне хозяйки квартиры неведомая сила прижимает меня к полу, и я опять оказываюсь ниже плинтуса в буквальном смысле слова. Мир вокруг какой-то плоский, но контрастный и ярко очерченный. Не знаю, как объяснить. На протяжении всего галлюциногенного бреда я словно смотрел на себя со стороны, и сейчас отголоски этого чувства остались. Представьте, что вас разделили на две части, поставили их в разные концы лабиринта и заставили искать друг друга. И вот половинки воссоединились, но, привыкшие быть автономными, не могут освоиться в естественном обличии. Представили? Неуютно, да? ЛСД никогда, вообще никогда не давал мне приятных ощущений, о которых с пеной у рта кричат всякие сосунки, лизнувшие наклейки с лизергидной пропиткой. Изменения восприятия окружающего мира, красочные пейзажи, нарушения ощущения времени, глюки, - всё что угодно, кроме кайфа. Я, скорее, познаю в себе что-то новое, а не расслабляюсь. Не удивительно, что сектанты и фанатики закидываются этой штукой, чтобы погулять по астралу.

Я ещё чувствовал усталось и напряжение, когда вдруг вспомнил про Олю. О, только не сейчас!

Чёрт, я же нагрубил ей.

- АЛАНА!

Мой истеричный шёпот в сочетании с расталкиванием раскрашенного портаками спящего тела произвёл желаемый эффект: после длинного и смачного зевка меня послали на хрен, а, значит, проснулись.

- Алана, какое сегодня число?

- Отъебись.

- Когда меня более менее отпустило?

- Отвали.

- Часов двенадцать прошло?

- Да.

- Тогда я ухожу!

- Слава яйцам... Не возвращайся, пожалуйста.

- И не буду! ЛСД - дерьмо какое-то.

- Сам ты дерьмо! - резко вскочила Алана, да так, что я отпрянул, повалившись назад. - У меня даже не таблы и не пропитки; у меня чистый порошок! Ты где ещё такой найдёшь?! Тебе подсунут сосульки или сахар, а я...

- Да подожди ты! Нормальный у тебя... товар. Это у меня реакция организма... необычная.

- А я виновата, что у тебя организм еба...

- Тссс! - шикнул я. - Я просто констатирую факт.

Мне повезло, что Алана была девушкой. Парень-наркоторговец уже раскрасил бы мне морду во все цвета радуги, а она ведёт себя лояльно и... мягко.

- Эм. Пока, Ал.

- Не называй меня так, скотина.

Девушка сонно потянулась, свалилась на кровать и с головой накрылась одеялом. Держась за стенку, я добрался до входной двери, одновременно стряхивая с одежды невидимые пылинки. Когда мои руки сами собой полезли по карманам, они обнаружили несколько купюр с разными номиналами и... салфетку. Последнюю я развернул, осмотрел и нахмурился. На ней гелевой ручкой был написан адрес Киреева.

И всё-таки сколько сейчас времени? Судя по кромешной тьме, давно за полночь. В начале мая у нас всегда невероятно жарко и душно днём, а прохладно и свежо - ночью. Обычно в светлое время суток я сижу за компом, задыхаясь и захлёбываясь горячим, тяжёлым воздухом, а после заката блаженствую, лёжа на диване, и смотрю мультики или новости вместе с мамой. И выходить на ночные прогулки мне только в радость. Только совершал я такие вылазки крайне редко, причиной чему была типичная лень. Лень одеваться, лень поднимать свою жирнеющую с каждым годом задницу с кресла. Задумаешься, сколько всего не сделал из-за лени - офигеешь на всю оставшуюся жизнь.