Внезапно Берию осенило.

– Товарищ Сталин! То есть англичане выбросят десант, чтобы захватить Минск и… провозгласить независимость Белоруссии?!

– Именно, – кивнул Сталин. – Выход из состава СССР, буржуазно-демократические свободы, возможно, нейтралитет… А наши друзья из Лондона и Вашингтона быстренько признают эту «независимость» и дадут гарантии безопасности. Мы же в 1939-м поклялись защищать границы Монголии, как свои собственные… А? – Сталин хитро прищурился.

– И тогда… – Берия похолодел.

– И тогда наше освобождение Белоруссии автоматически становится оккупацией независимой демократической страны, за которую тут же вступится весь прочий демократический мир, – усмехаясь, договорил Сталин. – Продолжать или сам сообразишь?

– Война, – погасшим голосом договорил Берия.

– Война, – сурово подтвердил Сталин. – Но уже не с Германией, а со всем миром. С Германией, Англией, Америкой…

В кабинете стало очень тихо. Берия чувствовал, как по спине под кителем ползет струйка холодного пота.

– Но, товарищ Сталин, – наконец нерешительно выдавил он из себя, – это же несерьезно… Нет, ну правда ведь! Даже если Англия решит обеспечить неприкосновенность границ Белоруссии, как она это сделает?.. Высадит десант?.. Будет бомбить наши войска с самолетов?.. Это ведь…

Сталин негромко хмыкнул, и этот звук заставил Берию мгновенно умолкнуть.

– Недооценивать опасность, товарищ Берия, – тихо произнес вождь, – значит, заранее расписаться в своем поражении. Или вас следует отнести к числу людей увлекающихся, легкомысленных, неспособных мыслить глубоко и масштабно?.. Может быть, ваш истинный уровень – руководство делами НКВД Грузии? Или еще ниже?..

Берия судорожно сглотнул.

– Товарищ Сталин, – наконец выговорил он, – я целиком и полностью согласен с вами в том, что ситуация может стать угрожающей, выйти из-под контроля и коренным образом отразиться на ходе войны… Но можно попробовать уладить ее по дипломатическим каналам. Молотов пригласит посла – дескать, из проверенных источников мы узнали, что Англия готовит заброску в немецкий тыл, который скоро станет зоной ответственности наших войск, семерых офицеров, просим ваших разъяснений… Естественно, операцию тут же свернут. А Черчилль заречется играть в свои закулисные игры.

Сталин помолчал немного.

– Нет, это сделать проще всего. Нужно не расшаркаться перед англичанами, а поставить их на место. Причем жестко.

Когда Берия ушел, Сталин снял трубку «вертушки», соединявшей его с начальником Главного управления контрразведки «Смерш», комиссаром госбезопасности 2-го ранга Виктором Семеновичем Абакумовым.

– Слушаю вас, товарищ Сталин! – раздался в трубке бодрый, несмотря на ночь, голос Абакумова.

– Сегодня в четыре утра я жду вас в Кремле, товарищ Абакумов.

Британский эскортный авианосец «Фьюриес» шел в охранении трех эсминцев по проливу Каттегат. Палуба старого, прошедшего еще Первую мировую войну корабля напряженно дрожала. Холодные воды моря покорно расступались перед могучим форштевнем авианосца. Где-то справа по борту была оккупированная немцами Дания, слева – нейтральная Швеция. На всем пространстве северной Европы царила непроглядная ночь.

Старший офицер «Фьюриеса», немолодой моряк в чине коммодора, мельком взглянул на часы и негромко сказал командиру:

– До выхода на нужную точку три минуты, сэр.

– Добро, – недовольно буркнул командир. – Самому не верится, но, кажется, боши нас не заметили. И это в Каттегате, где кинь с датского берега камушек, и он падает уже на шведском…

В кромешной тьме почти не угадывался закрепленный на палубе авианосца тяжелый бомбардировщик «Ланкастер». Его пассажиры – семеро рослых молодых людей с парашютными ранцами на плечах – по одному поднялись по металлической лесенке на борт самолета и заняли места на лавке вдоль фюзеляжа. Командир корабля, молодой флайт-лейтенант с щеголеватыми усиками на лице, подмигнул пассажирам:

– Ну что, поехали?

Заревели двигатели бомбардировщика. Разбежавшись по палубе, он тяжело сорвался с нее и, казалось, сейчас заденет серые гребни ледяных волн, рухнет в море. Но самолет выровнялся и, утробно гудя и постепенно набирая высоту, скрылся в неприветливых облаках.

Командир авианосца облегченно вздохнул и передал в радиорубку:

– Задание выполнено, ложимся на обратный курс.

Коммодор закурил сигарету.

– Интересно, сэр, куда эти парни отправились на ночь глядя, да еще в гордом одиночестве? И, если не ошибаюсь, через несколько часов мы должны будем снова принять этот самолет?..

– Знаете, почему я дожил до своих шестидесяти пяти, Майкл? – с усмешкой ответил вопросом на вопрос командир авианосца. – Потому что я мало знаю и крепко сплю…

– …Судя по силуэту, «Фьюриес», – процедил молодой корветтен-капитан – командир германской подводной лодки, возвращавшейся на базу. Он не отрывал глаз от перископа. – Я знаю, что англичане барахольщики, каких поискать, но уж это-то древнее дерьмо даже им пора бы отправить в переплавку…

– Кто в охранении? – поинтересовался старпом.

– Три «флашдеккера», те самые, которые янки подарили Черчиллю в сороковом, – медленно ответил корветтен-капитан. – Тоже редкое барахло…

Он имел в виду старые четырехтрубные эсминцы американского производства. Пятьдесят таких кораблей США предоставили Англии в 1940 году взамен на право пользования английскими военными базами в течение 99 лет. Несколько эсминцев этого типа англичане в 1944-м в свою очередь передали советскому Северному флоту.

– Фюреру бы кто такое барахло подарил, то-то было бы радости, – проворчал обер-лейтенант-цур-зее, почесав бороду. Но командир не обратил внимания на эту крамольную фразу.

– С каких это пор англичане стали гонять по ночам авианосцы ради одного-единственного самолета? – задумчиво произнес он, опуская перископ.

– Как жаль, что последнюю торпеду мы влепили в ту либерийскую калошу, которая везла русским «доджи» и «виллисы»! – вздохнул бородатый обер-лейтенант-цур-зее. – А соваться на авианосец и охранение с пушкой – все равно, что лезть в драку с боксером Максом Шмелингом…

– Ладно… Возможно, наши доблестные разведчики и сделают из увиденного нами правильные выводы. Чудеса же случаются, верно?

Хохотнув, командир тронул за плечо радиста:

– Передавай… «00.10. В квадрате Е 54–77 обнаружен британский авианосец “Фьюриес” в охранении трех эсминцев типа “флашдеккер”. Атаку не производили в силу отсутствия на борту торпед. В 00.13. с борта авианосца стартовал четырехмоторный бомбардировщик типа “Ланкастер» и скрылся в направлении норд-норд-ост».

Капитан госбезопасности Владимир Соколов проснулся от телефонного звонка. Звонок этот раздался вовсе не над самым ухом, а довольно далеко, в коридоре коммунальной квартиры, но так уж был устроен Соколов – организм, приученный годами военной службы, мгновенно реагировал на любые, самые незначительные шумы. Он покосился на будильник – было семь утра. Трубку снял сосед, старик Михалыч.

– Алё, – проскрипел он. – Говорите громче, вас плохо слышно!..

И тут же Владимир услышал, как голос старика неузнаваемо преобразился – стал сладким и услужливым.

– Да-да, конечно, минуточку!.. Володя, тебя!..

«Не иначе майор рявкнул на старика от души», – усмехнулся Соколов, выходя в коридор и беря трубку.

– Соколов? – раздался знакомый голос начальника 10-го отдела Главного управления «Смерш» майора Збраилова. – Жду. Машина за тобой уже вышла.

– Есть, товарищ майор, – только и успел сказать Соколов. Трубка уже сердито гудела.

Через пять минут старший офицер 10-го отдела был готов к труду и обороне. Не скрывая удовольствия, капитан оглядел себя в стареньком мутном зеркале. Ордена Отечественной войны 2-й степени и Красной Звезды, медаль «За боевые заслуги», знак «Заслуженный работник НКВД», желтая и красная нашивки за ранения смотрелись на кителе скромно, но с большим достоинством.