Лира короткими перебежками передвигалась внутри тауэра. Как Минор ей и обещал он помог ей добраться до тауэра. Увы, внутрь тюрьмы пути Мастера не ведут. Хотя зачем Мастеру вообще туда какие-либо пути? Мелодии пришлось немного постараться, чтобы незамеченной проникнуть на территорию. Хах, незамеченной? Ну, может стоит лучше сказать, что Парити был не против ещё одной гостьи, тем более без защиты. Вот и пригодилась верёвка и два ножа. Правда один уже сломался. Рукоятка отвалилась. Досадно. Неудивительно, что её до сих пор не поймали. Пока Парити сам скрывает её от глаз гомункулов, никто ей не помешает войти. Зачем он это делает? Кто знает. Он и при жизни совершал много странных необоснованных поступков. Не думаю, что за столь короткий срок Марк нашёл ключик к душе проклятого здравым смыслом тауэра. Временами Лире казалось, что она слышит свист стрел. Редко, но ярко. Значит кое-кто может в это время отвлекать внимание гомункулов на себя. Умно.

Без ключа сложно найти любимого. Раньше она просто чувствовала связь со своим ключом и шла по этой невидимой нити, а теперь в слепую. Даже безумие не чувствует. Нет, чувствует, но совершенно не то, которое нужно. Безумие Марка просто растворилось в тяжелом дыхании Парити. Уже голова начала болеть. Плохой знак. Очень плохой. Шаги? Марионетка испугалась и спешно скользнула в ближайшую не закрытую камеру. Да, тут свободные камеры не закрывают. Зачем? Аккуратно прикрыла, так как было, и осталось надеяться, что часовой не додумается посмотреть или того хуже закрыть. Если дух какого-то пленника начинал шуметь дверями их, естественно, закрывали. А вообще это очень страшно. Самая страшная смерть – оказаться в тауэре Парити по ошибке и главное, так что никто даже не узнает, не догадается, что есть ещё один заключённый, который возможно уже умирает с голоду. Нет, такую участь я Лирансельте не могу пожелать.

Шаги стали всё громче и громче. Кто-то пришёл и остановился. Неужели заметили? Шаг, звон оков, которые коснулись двери соседней камеры? Пусть только потом попробует сказать, что он не стучал.

-Сегодня особенная ночь,- голос Марка? Лира тут же подошла к стене, где она слышала голос своего любимого. Найти бы щёлку, чтобы хоть немножко подсмотреть.

Марк не спешил прерывать своё свидание с Силицией. Продолжает с любовью рассматривать её прекрасное одеяние. Он знает кто пришёл, уважает и ценит его знания, но это ещё не значит, что его присутствие важнее внимания богини, ведь он всё-таки всего лишь фигура противника.

-Особенная,- согласился гость и посмотрел по сторонам. Строки. Строки закрепившие своё существование кровью своего создателя,- Марк ты переходишь границы.

-Я знаю,- на лице появилась мягкая, довольная и трогательная улыбка,- неужели вы думали, что я противник Забвения позволю вам меня так просто забыть? Смешно.

-Таковы правила, Марк. Если ты хочешь выйти, то должен избавиться от всего, что тебя держит. А мы в свою очередь обязаны стереть всё, что будет напоминать о твоём существовании. Таковы правила. Чему есть место во внешних мирах, тому нет места в нашем мире, и наоборот.

-Я не поданный Забвения, чтобы играть с ней по её правилам,- произнёс с нескрываемым наслаждением и наконец-то обернулся к гостью. Да он такой каким он себе и представлял. Тёмную одежду скрывал длинный тёмный серый плащ и главное чёрные перчатки. Перчатки? Значит он воспринимает эту встречу чисто как обязанность. Да, после Маркиза, наш друг стал относиться к игрокам просто как к работе. Правильно. Без особого интереса и главное без эмоций. Всё-таки в прошлый раз сильно обжегся. Кстати благодаря перчаткам мы узнаём какое у него настроение. Можно ли с ним поговорить на сторонние темы или только кратко и по существу? Ну, коль перчатки, значит и сейчас разговор будет краток и, по существу. Никакого интереса, только усталость и что-то отдалённо напоминающее сочувствие. Странно. Он словно тут и одновременно его здесь и нет. Да, Грейден, еще не скоро станет видеть в Игроках другую личность, а не тень Маркиза де Рейзи. А вообще, как выглядит хранитель забытых оков? Овальное лицо, сглаженные черты лица и острый нос. Не знаю, чем же этот нос пленяет девушек. По мне нос, как нос. А вот наши красавицу всегда выделяют эту деталь образа. Всегда. Даже меньше обращают внимание на его тёмные изумрудные волосы, которые, скажу я вам, он частенько забывает мыть. Вот потому они имею своеобразный блеск. И самое интересное ему это не мешает выглядеть опрятно.

-Смело. Даже очень смело для тебя.

-Может представитесь?

-Не вижу в этом смысла, ведь я всего лишь очередная фигура Госпожи. Перейдём к делу. Ты ведь уже понял, что всё уже готово. Осталась самая малость – избавить тебя от оков. Это уже моя работа. Но перед тем, как согласиться подумай не о себе,- предложение удивило Игрока. Он даже не скрывал своего удивление. Мило. Хранитель предлагает подумать не о себе в тот момент, когда ещё два шага, и Игрок встретит итог своей партии.

-Что же это за цепь, которая связана со мной и тем не менее я должен подумать не о себе? О ком же тогда?

-Например, о своём отце и своей любимой женщине. У тебя две крепкие цепи, которые тебя никогда не отпустят. И...- Грейден ещё раз осмотрел камеру вздохнул,- ещё твоя исповедь.

-Если отец забудет о моём существовании, то это не страшно. Так даже лучше для него. А Лира не может быть моими оковами. Она уходит вместе со мной и это не обсуждается.

Тут хранитель улыбнулся. Так улыбнулся, что мне самому не по себе стало.

-За всё есть своя плата. Ты не свободен и совсем не из-за стен Парити. А встретиться с Забытым может только свободный, отвергнутый кровью Забвения Игрок.

- Кровью? То есть… мы платим своим родом?- гость согласно кивнул. А до Марка наконец дошёл весь кошмар того, куда он всунулся и чего хочет.

-Неужели ты наивно полагал, что дойдя до последней линии пешка вот так просто станет королевой? Вот так просто, ничего не отдав взамен? Чтобы стать настоящим Игроком надо многое отдать, многим пожертвовать. Пройти и ничего не дать взамен? Так не бывает. Госпожа с вами играет, испытывает, чтобы повеселиться и узнать ваш предел. Плата кровью своего рода до последнего носителя общей крови. Под это правила не попадают только приёмные дети, которые получили кровь извне. У тебя всего два кровных родственника. Элис… она и так наказана и мертва. Верно движется к своей новой природе. Природе Пустой.

-Два? Отец и дядя?

-Твой отец и не родившийся ребёнок,- новость поразила. Лира закрыла себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Да тайна. Ей тайна, которую почувствовал Рэдвиар, но промолчал. Тайна, которую она не смогла сказать Марку, потому что с самого начала знала, что ребёнок станет препятствием, якорем на пути к цели. Она заметила свою беременность слишком поздно. У Мастера совсем не много кукол, которые способны подарить жизнь взамен, конечно, отдав свою. Да, этот ребёнок мешает. И не смотря на это она всё равно любила его и защищала. Ведь это её ребёнок. Лира наивно хотела верить, что у них есть ещё время. Что она сможет родить, выжить, а братья позаботятся о малыше. Наивная.

Для Марка это был удар. На такое он не мог согласиться. Он прекрасно видел и знает о чём всегда мечтала его любимая. У неё всегда была мечта, которая была по-настоящему нереальна и никак не соприкасалась с его целью. Он жил спокойно только будучи уверенным, что это никогда не произойдёт, но сейчас… Отступил назад и взялся рукой за решётку на окне, чтобы удержаться на ногах.

-Что? Что я могу сделать?

-Ничего. Только отступить,- жестоко. Очень жестоко. Возможно это ещё по тому, что Грейден надел перчатки,- или…

Марк обратил внимание на это «или» и внимательно с надеждой посмотрел на хранителя забытых оков.

-Ты можешь продолжить путь, но в одиночестве. Таким образом ты отступишь одно своё требование и продолжишь путь. А твой ребёнок останется жить.

-Но… почему? Вы же сказали до последней капли.

-Жизнь за жизнь. Твоя любимая женщина сможет родить тебе ребёнка, но её жизнь в момент первого вздоха малыша оборвётся. Младенец просто поглотит её время, силу, капли жизни, иначе он будет настолько слаб, что через сутки перестанет дышать.  Ему нужен огонь, энергия, которая заставляет механизм внутри марионетки двигаться. И таким образом мать может занять место ребёнка и умереть вместо него.