– Я хочу поговорить с тобой об Эллиоте, – неожиданно сказала Тори.

О-о-о! Броуди не слишком хорошо разбирался в женщинах, но разговор о другом мужчине явно говорил не в его пользу. Однако кто может обвинить ее? В конце концов, Эллиот чертовски симпатичный парень.

– В последнее время на Эллиота обрушилось слишком много неприятностей, – вздохнула Тори. – Боюсь, что мне придется доставить ему еще больше беспокойства, и не могу без тебя решить, стоит ли сейчас это делать. «Не могу без тебя»… Ему понравилось, как звучат эти слова. Он не был человеком, который слишком много размышляет над значением слов, но сейчас весь его мир изменился. Может быть, настало время меняться и ему самому?..

– У него неприятности? Какие?

– Я не уверена, что права, но… Когда разговаривала с Рейчел, я заметила на экране ее компьютера письмо. В нем была фраза: «Отменить заказ немедленно». Она быстро выключила монитор, и я не могла прочитать все письмо.

– Рейчел занимается закупками необходимого оборудования и удобрений. Покупать и отказываться от покупок – ее обычная работа, мне кажется.

– Все так, но это письмо было адресовано в Португалию. А эта страна – основной поставщик пробки.

Броуди нахмурился.

– Действительно, очень странно. Ведь в «Хоукс лэндинг» сейчас уже не хватает пробок. Почему же они отказываются от новых поставок?

– Мне кажется, Рейчел не была слишком правдивой, когда говорила о семействе Бардзини. Я почти уверена: она знает, что они делают все, чтобы навредить Эллиоту. Я даже допускаю, что она сама участвует в этом грязном деле! – Тори постаралась взять себя в руки и добавила уже более спокойным тоном: – Это, конечно, только подозрения. Я хотела бы услышать твое мнение обо всем этом, прежде чем беспокоить Эллиота.

Броуди не мог сдержать своего волнения. Это было именно то, на что он надеялся с первого момента их встречи! Он всегда понимал, что отношения с женщиной не могут основываться только на сексе, но не знал, с чего начать. А вчерашний ужин показался ему хорошим началом.

– Рейчел и у меня вызывает некоторые подозрения, в этом наши ощущения совпадают. Но было бы очень неплохо точно узнать, что было в том письме, прежде чем мы выльем новый ушат проблем на Эллиота.

– Именно об этом я все время и размышляю! – Ее голос вновь стал взволнованным, а дыхание участилось. – Я даже решила сегодня ночью пробраться в ее кабинет и заглянуть в компьютер. Я видела, как Эллиот набирает секретный код на электронном замке, и запомнила его. – Как ты думаешь, мы можем пробраться туда, ничего не говоря Эллиоту?

Броуди чуть не сказал, что не позволит ей этого, но потом передумал. Он почувствовал, что в подобном случае будет выглядеть слишком самоуверенным мужиком, чрезмерно давящим на свободную женщину. Он не хотел, чтобы она подвергала себя опасности, но у него не было выбора.

– Хорошо, мы попробуем проникнуть в ее кабинет сегодня ночью. Но нам нужно будет убедиться в отсутствии Марии и Альдо. Я бы не хотел, чтобы они поймали нас за таким неблаговидным делом.

Броуди переключился на вторую передачу и неожиданно свернул на проселочную дорогу.

– Но мы еще не доехали до «Виноградников Фараллон», – заметила Тори.

– Я знаю. – Он остановил машину в тени раскидистых старых деревьев. – Мне хочется пройтись. Ты не против? Так как Алекс не ждет нас, неважно, когда мы приедем, не так ли?

– Да, – очень тихо ответила она, когда он выключил зажигание.

Броуди обошел машину, открыл дверцу со стороны Тори и помог ей выйти. Она была в строгой длинной юбке, гладком свитере и в туфлях на высоких каблуках. Все это создавало облик деловой женщины.

– Признаться, я бы тоже хотел поговорить с тобой об Эллиоте, – Сказал Броуди, когда они медленно пошли вдоль дороги. – Почему ты вернула ему обручальное кольцо?

– А почему ты не задал этот вопрос вчера вечером?

Броуди пожал плечами:

– Я думал, ты сама расскажешь.

Они остановились около огромного старого дуба, растущего около покрашенного белой краской забора. За ним на зеленой траве паслись две лошади и огромный жеребец, который поднял голову и заржал, предупреждая своих подруг об опасности. Лошади подняли головы, чутко прислушиваясь и разглядывая издалека незваных гостей.

– Если бы кто-нибудь другой спросил меня, почему я разорвала нашу помолвку, я бы ответила ему, что это не его дело. Но с тобой все обстоит иначе, потому что, мне кажется, это твое дело…– Она положила сумочку на траву и села рядом под самым деревом. – А Эллиота мне очень жаль: он неправильно понял то, что увидел вчера утром.

– Неужели? – Броуди тоже уселся на траву. – Что же он неправильно понял?

– Ему показалось, что мы… Не делай вид, что не понимаешь! Ему показалось, что мы… находимся в интимных отношениях.

– Черт меня подери! – Броуди старался подобрать правильный тон, но у него плохо получалось. – Но если бы они с Рейчел не появились, что бы, по-твоему, произошло?

Легкая краска залила ее шею и щеки. Броуди пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не обнять и не поцеловать ее, когда они вот так сидели рядом на траве.

– Эллиот, наверное, почувствовал себя униженным, – пробормотала Тори. – Но он не должен был так думать! Я считаю, что он самый великолепный мужчина, о замужестве с которым каждая женщина может только мечтать!

В ее искренности невозможно было усомниться – так же как невозможно было отрицать и жгучую ревность, уколовшую его в самое сердце. Кто он для нее? Обычное развлечение? Легкий мимолетный роман?

– Если он такой великолепный, тогда почему же ты вернула ему обручальное кольцо?

Броуди сам услышал нотки цинизма в своем вопросе и тут же пожалел об этом. Он хотел понять ее, а не обидеть. Он придвинулся к Тори, сокращая и без того небольшое расстояние между ними, положил руку ей на плечо и заставил себя признаться:

– Я просто завидую. Ни одна женщина никогда не говорила, что я самый великолепный мужчина, о замужестве с которым можно только мечтать.

Он надеялся, что это прозвучит как шутка, но по выражению ее посерьезневшего лица понял, что пошутить ему не удалось.

– А ты когда-нибудь давал какой-нибудь женщине понять, что хотел бы этого?

Броуди был поражен. Эти простые слова сразили его сильнее любого удара. И правда, он вел жизнь, в которой не было места для серьезных отношений с женщинами. Но как Тори узнала об этом? Это что – написано у него на лбу?

– Служба «тюленя» не оставляет много времени для…

– А чем ты жил до службы?

Черт побери, она не дает ему возможности сорваться с крючка.

– Я пошел в армию в тот самый день, когда мне исполнилось восемнадцать лет.

– Но ведь ты, наверное, не сразу попал в специальные войска?

– Нет, черт побери, – нахмурился Броуди. – Я что – такой прозрачный?

Она улыбнулась – вернее, попыталась улыбнуться.

– Для меня – да. Интересно, теперь, когда твоей матери не стало, существует ли на свете хоть один человек, который знает тебя хорошо?

«Мама никогда не знала меня хорошо, и я не знал ее», – признался себе Броуди, хотя все его нутро сопротивлялось этой правде. Только теперь, когда он узнал больше о ее прошлом, он стал понимать свою мать немного лучше. Любовь разрушила ее жизнь, и, воспитывая его, она платила за эту любовь.

– Я знаю, что ты будешь разочарована, – сказал он, стараясь добавить в свой голос немного сарказма, – но у меня в команде очень много хороших друзей. И, представь себе, среди них есть даже одна женщина.

– Действительно? – Была в ее голосе нотка ревности, или он только выдавал желаемое за действительное? – Расскажи мне о ней… о них… обо всех них.

– Ну, мы, конечно, не прожили вместе всю жизнь… – Он попытался заставить себя улыбнуться, но понял, что улыбка у него явно не получилась. Броуди вдруг осознал, что ему нечего сказать об этих людях, которых он и вправду считал друзьями. – Даже не знаю, что рассказывать. Дженнифер Уитмор давно замужем, сейчас она живет в Корал-Гэйблз. Мы встретились, когда я учился в антитеррористической Школе в Кей-Уэст. Она была тренером собак, которые специализировались на поисках людей. Дженни оказалась замешана в убийстве и чуть не попала в тюрьму.