Деньги? Это была новость для Броуди. Насколько он себя помнил, в их доме часто не было даже куска хлеба, не говоря уже о деньгах на его образование. Интересно, каким бы он стал, если бы получил те деньги?.. Нет, хорошо, что он сам, без их помощи, пробился в этой жизни.

Броуди заметил, что Алекс смотрит на часы, и понял, что уже довольно поздно.

– Ответь мне еще только на один вопрос. Зачем тебе понадобился текст завещания, если ты и так уже все знал заранее?

– У меня сейчас решается очень много важных дел, – голос Алекса звучал несколько приглушенно, как будто он оправдывался. – Я пытаюсь купить «Виноградники Фараллон», и отец помогает мне. Я хотел знать, кто унаследует долю отца, когда он умрет.

– Ты подсчитывал прибыль от смерти собственного отца?!

Алекс твердо посмотрел Броуди в глаза, хотя вопрос задала Тори.

– Да. Меня беспокоит его здоровье. У него прогрессирующий рак простаты. Я не знаю, сколько времени он еще сможет работать.

Тори поняла, что уйти сейчас им не удастся: слишком много осталось нерешенных проблем, слишком тяжелые потрясения пришлось пережить этим двум мужчинам, сидящим рядом с ней. В голосе Алекса звучала неподдельная боль, и Тори попыталась поставить себя на его место. Нет, она просто не могла представить свою жизнь без отца. А Броуди? Без всякой подготовки на него свалились брат-близнец и еще один брат – по матери. Как он себя при этом чувствует?

Как обычно, по лицу Броуди трудно было что-нибудь понять, но за то короткое время, что она его знала, Тори успела разглядеть в нем нежную душу, которую он всячески скрывал. Самозащита? Вероятно, это идет из его трудного детства. Он неохотно рассказывал о своем прошлом, но она была уверена, что ответ на этот вопрос надо искать именно там.

А Алекс продолжал говорить: наверное, и для него было важно открыть кому-то свою душу.

– Видите ли, когда отец и Джан вернулись из Франции, я пристал к отцу, чтобы он рассказал мне о матери. Он рассказал мне всю эту историю, и я отправился к Джану. Я хотел, чтобы Эллиот узнал, что мы с ним сводные братья, но Джан запретил мне говорить об этом кому-либо. Он пригрозил уволить отца, если я пророню хоть слово.

– Чем это могло повредить Эллиоту? – удивилась Тори. – Джан покрыл всю его жизнь завесой тайны. Если бы ты рассказал ему тогда все, ему было бы легче справиться со своими проблемами теперь.

– Джан Хоук был крайне странным человеком. Я никогда не мог понять, почему мой отец так предан ему. Джан отнял у него мечту стать владельцем собственных виноградников, и вы думаете, он разозлился на него? Да нет же! Он всегда был сыном своего времени. Знаете ли, традиции, переходящие от отца к сыну в течение многих поколений. Или ты землевладелец, или ты наемный рабочий. Мой дед, и прадед, и прадед прадеда – все были батраками. Отец воспринимал это как судьбу и гордился своим предназначением. Стать мастером-виноделом – большой шаг вперед.

Алекс медленно вернулся к своему креслу и оперся руками о его спинку. Вроде бы поза была расслабленной, но Броуди заметил явное напряжение во всей его фигуре.

– А ведь отец стал мастером-виноделом, даже не окончив специального колледжа, – рассказывал Алекс, обращаясь только к Броуди. – Этой должностью с ним расплатились за предательство матери. Сказать по правде, я иногда думаю, что он испытал облегчение, когда Джан поломал его планы стать хозяином собственного дела.

– Это освободило его от постоянной борьбы за выживание? – предположила Тори.

– Именно так, – сказал Алекс, не отводя взгляда от Броуди. – Вот почему я, когда подрос, дал себе слово добиться успеха без какой-либо помощи от Джана Хоука.

– Тебе это удалось, – заверила его Тори.

– Нет, я только на середине пути. Пока я не стану владельцем всего этого, – он обвел руками вокруг, – цель останется только мечтой. – Он замолчал, и прошло несколько минут, прежде чем он заговорил вновь: – Я молю бога, чтобы отец дожил до этого времени.

Броуди кивнул, подумав, что у него никогда не было такой близости с матерью. Она, наверное, любила его, изо всех сил старалась обеспечить. Но душа ее была далеко от него. И до этого дня он даже не подозревал, что чего-то важного был лишен в жизни.

– Насколько серьезно болен ваш отец? – спросила Тори. – Я видела его сегодня, он прекрасно выглядит.

– Он держится только на своем характере и обезболивающих лекарствах. Наступит момент, когда ему придется посмотреть правде в глаза, и он…

Бр-ринг, бр-ринг, – внезапно раздалось в комнате.

– Простите, – сказала Тори. – Теперь звонит мой телефон.

Она присела около своей сумки и достала мобильник. Броуди пожал плечами, как бы говоря Алексу: «Женщины… Что с них взять?» Тот в ответ улыбнулся, и Броуди поразило, как похожа его улыбка на улыбку матери. Конечно, так можно было сказать с некоторой натяжкой, но ведь Алекс никогда не видел матери. «Неужели наша манера поведения заложена в генах?» – удивился он.

– Это мой отец, – сказала Тори.

Она поднялась с пола и отошла в другой конец комнаты, а Броуди снова повернулся к Алексу:

– Почему Джан согласился вызвать меня? Ведь я не имею ни малейшего представления о виноделии.

– Это долгий разговор, – сказал Алекс и посмотрел на часы. – Видишь ли, я не ожидал вашего визита. Я собирался поговорить с тобой позднее, когда все немного уляжется. Через полчаса у меня назначена встреча в долине. Не мог бы ты прийти ко мне завтра утром? Я покажу тебе суперсовременную винодельню – это просто произведение искусства, – и мы спокойно и обстоятельно поговорим.

– Конечно, – сказал Броуди, хотя он планировал посвятить утро выяснению, почему Кэтрин Вилсон следит за ним. – Я отложу все дела.

Алекс оглянулся на Тори, которая продолжала разговаривать с отцом.

– Знаешь, я доверяю тебе, – негромко сказал он. – С самого первого «отчета» о твоей жизни я знаю, что ты рос в тяжелых условиях, как и я. И ты сам смог вскарабкаться наверх. Каждые полгода частное сыскное агентство присылало моему отцу отчеты о вашей с матерью жизни. Я читал куски, посвященные тебе, и сохранил их все.

– Зачем?

Алекс пожал плечами:

– Наверное, я хотел кое-что доказать себе – и Джану. Имеет значение не то, что ты получил от рождения, а чего ты смог добиться своими мозгами, своими силами.

– Я именно так всегда и считал, – сказал Броуди и подумал, почему Эллиот и Алекс не стали друзьями. Они ведь тоже были братьями. Правда, Эллиоту никогда не приходилось бороться за место в жизни, как Алексу. Ему казалось, что Алекс искренне рад встрече с ним, хотя много лет жил и рос рядом с другим братом, с которым они так и остались чужими людьми.

– Видишь ли, – начал Алекс, понизив голос почти до шепота, – я собираюсь жениться. Отец так тяжело болен, что я не могу больше откладывать.

Боже праведный, что происходит? Броуди не был готов к такой откровенности. Он слишком долго был один – практически всю свою жизнь, – чтобы вдруг откровенничать с человеком, которого только что встретил.

«Вы братья, – сказал ему внутренний голос. – Он многие годы собирал по крупицам информацию о твоей жизни. Ты не чужой для него, хотя он и чужой для тебя – пока».

Алекс внимательно смотрел на него, ожидая реакции на свои слова.

– Кто же эта счастливица? – с трудом смог выдавить из себя Броуди.

– Рейчел Риттво.

Броуди призвал на помощь всю свою тренированную выдержку, чтобы не выдать своего изумления.

– Я уверен, ты уже с ней встречался, – добавил Алекс. – Она работает в «Хоукс лэндинг» много лет. Виноделие у нее в крови.

Броуди попытался улыбнуться. Господи, при чем здесь виноделие? Даже если подозрения Тори не подтвердятся и в компьютере Рейчел ничего особенного нет, Броуди инстинктивно ощущал, что этой женщины следует опасаться.

– Нам надо ехать, – сказала Тори, присоединившись к ним. – Спасибо за выпивку.

– На здоровье. – Алекс улыбнулся. – Буду рад видеть вас завтра утром.