Когда Баммат, выезжавший вместе с Амираджиби в Берлин для встречи с руководством ряда германских ведомств, возвратился в Париж, то собрал актив, чтобы проинформировать о состоявшихся переговорах. От своего источника разведка получила полную информацию о сделанном Бамматом сообщении. По указанию руководства НКВД была подготовлена соответствующая записка в ЦК ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров, которая ушла в оба адреса 19 декабря 1938 г. В ней приводится диалог Баммата с другими участниками совещания.

Габашвили:

— Вопрос кавказской независимости интересует Германию одну или же в этом вопросе есть какая-то общность между немцами и турками?

Баммат:

— Само собой, что кавказский вопрос интересует оба государства, в этом вопросе есть контакт между некоторыми турецкими кругами и немцами.

Габашвили:

— Известно ли нам содержание переговоров с этими кругами? Я хочу сказать, возможно ли без нашего ведома и за наш счет какое-либо соглашение между этими двумя государствами?

Баммат:

— Нам известно все, что касается этих переговоров. Немцы держат нас в курсе дела, а турки относятся к нам с большим доверием. Ахмерели и Амираджиби представляют нас в этих переговорах.

Чачишвили:

— Можно ли нам знать характер этих переговоров? Баммат:

— Разумеется, переговоры касаются нашей родины и роли, которую должна сыграть Турция в деле освобождения Кавказа. О деталях пока говорить преждевременно.

Джакели:

— Требует ли Турция территориальных уступок?

Баммат:

— Об этом не было разговора. Турки требуют от кавказцев только признания существующих границ как окончательных.

Гегелия:

— Каковы интересы Германии, что она требует от нас взамен помощи, которую она готова нам предоставить?

Баммат:

— Интересы немцев на Кавказе экономического характера, об этом, полагаю, говорить излишне. Я не думаю, что мы, кавказцы, можем отказать государству, которое ставит своей целью освобождение нашей земли, в экономических выгодах и для себя и для нас.

Гегелия:

— Мне и другим ясно, что у немцев есть экономические интересы помочь такому богатому краю, как Кавказ. Я хотел бы знать, что мы, эмигранты, можем сделать для Германии и какая роль нам предназначена в этом деле.

Баммат:

— Мы должны нашей пропагандой создать благоприятную почву для кавказско-немецкого сотрудничества, а конкретная линия нами пока еще не разработана.

В заключение Баммат заявил, что кавказский вопрос в Германии поставлен блестяще, на Нюрнбергском съезде национал-социалистов делегаты «Кавказа» занимали места почетных гостей. Комментируя Мюнхенские соглашения, он сказал, что, к несчастью, англичанам и французам удалось предотвратить военное столкновение, которое неминуемо кончилось бы поражением этих держав плюс СССР. В результате дело освобождения отложено, но оно остается в повестке дня.

Мюнхен дает возможность лучше подготовиться к боям уже в ближайшем будущем. Главное, что немцы поддерживают кавказцев, а это залог успеха.

В ЦК было направлено спецсообщение с перечнем вопросов, которые должен был освещать эмиссар одной из грузинских эмигрантских групп, засланный в СССР из Ирана. Задание ему поставил руководитель группы, бывший генерал царской службы Гаргаретели, который, по данным Центра, сотрудничал с немецкой разведкой. Во время мировой войны он был начальником штаба корпуса русских войск в Персии. После революции предложил свои услуги иранцам, некоторое время работал в разведотделе Главного штаба армии. Как человек военный, он, очевидно, разговаривал со своими новыми работодателями на профессиональном языке.

Его вопросы:

Дислокация советских войск на Кавказе, до батальона включительно, в том числе номера частей, фамилии командиров, полные сведения о вооружениях.

По ВВС — типы бомбардировщиков, истребителей и самолетов-разведчиков, а также имена и фамилии летчиков-грузин.

Данные о погранвойсках, фамилии, должности, звания лиц командного состава из числа кавказцев.

Авторитетность комсостава среди войск и гражданского населения, отношение в РККА к слухам о скорой войне Германии и Японии с СССР.

В пятьдесят девятый день рождения вождя Берия специальной запиской доложил о положении дел в грузинской эмиграции, где мелькали имена тех, кто знал Сталина еще как Джугашвили. Из нее следовало, что предпринята очередная попытка объединения разбросанной по разным странам грузинской эмиграции для активизации борьбы с СССР. С этой целью в Париже собрались представители сорганизовавшихся за рубежом грузинских партий.

Выступивший со вступительным словом известный деятель эмиграции С. Кедия поставил вопрос о целесообразности роспуска всех существующих организаций и создания единой национальной грузинской партии. Большинство участников, однако, этого предложения не поддержали, согласившись в то же время с необходимостью более тесных контактов при решении долгосрочных политических задач. Ряд выступавших, например Д. Вачнадзе, высказались за координацию усилий эмигрантских групп Грузии и Армении.

Поворот в политической линии грузинских меньшевиков объясняется в записке распространившимися слухами о негласной договоренности между Германией и Турцией, согласно которой в случае поражения СССР Грузия и Армения попадут под протекторат Турции и реальной независимости, таким образом, не получат. Кедия в пылу полемики даже заявил: «Лучше защищать Грузию от немцев и турок вместе с коммунистами, чем оказаться под их владычеством».

Как бы альтернативной этой точке зрения стало высказывание Вачнадзе в одной из кулуарных бесед. Посетовав на пагубность внутренних дрязг и размолвок, он подчеркнул, что главной целью всей деятельности эмиграции должно стать содействие странам, которые только и могут нанести удар большевикам, то есть Германии и Японии. Японцы ставят задачи грубовато, но совершенно определенно: осуществление мер, способствующих успеху военных действий. По их представлениям, это срыв подвоза нефтепродуктов в глубь СССР и вывод из строя нефтепромыслов на Кавказе. Еще более конкретно: по Азербайджану — уничтожение нефтепромыслов в Бакинском районе; по Дагестану и Чечне — диверсии на нефтехранилищах и нефтеперерабатывающих предприятиях в Грозном; по Каспию — воспрепятствование подвозу горючего в устье Волги.

Установки иностранных спецслужб: проводить работу по подстрекательству населения к сопротивлению мероприятиям центральных и местных советских органов в целях дестабилизации обстановки в тех или иных регионах — вызывали в ряде случаев возражения предполагаемых исполнителей. В одном из агентурных сообщений указывалось, что противники подобного рода действий предостерегают от необдуманных шагов, которые могут повлечь за собой репрессивные меры властей и дадут, таким образом, противоположный желаемому эффект.

Иногда далеко идущие высказывания делались как бы в доверительном и конфиденциальном порядке, но поскольку они исходили от высокопоставленных особ, то фиксировались загранаппаратом разведки.

В беседе с Расул-заде турецкий посол в Персии Шевкет, согласно агентурному сообщению, заявил?

«Что касается военных кругов и Генштаба, то они поддержат всякое течение, всякую группу, ведущую работу против России. Начальник Генерального штаба Февзи Паша об этом говорил неоднократно.

Как бы хороши ни были наши отношения с Россией, сегодня мы, турки, должны подойти к делу с точки зрения завтрашнего дня и возможного изменения ее политического строя. Турции необходимо, чтобы между нею и Россией были буферные кавказские республики. Россия за Тереком и Дербентом — вот что определяет нашу политику».

По всем становившимся известными фактам засылки агентуры с разведывательными заданиями ориентировались республиканские и областные органы госбезопасности. В ряде случаев по этим наводкам были осуществлены задержания агентов иностранных разведок при переходе госграницы или же аресты в местах их пребывания. Некоторые из задержанных давали показания о своем сотрудничестве со спецслужбами. Полученные таким образом сведения реализовывались в оперативной работе и информационных сообщениях .