Четвертая (2-я Тибетская) и последняя экспедиция Н. М. Пржевальского была самой масштабной – в ней принимал участие 21 человек. Путешественники пересекли Монголию и, пройдя по восточному краю пустыни Алашань, перешли через Восточный Тянь-Шань и вышли к озеру Кукунор. Затем экспедиция, перейдя через юго-восточный Цайдам и перевалив через хребет Бурхан-Будда, вышла в верховья реки Хуанхэ, к озерам Ориннур и Джараннур, а потом в верховья Янцзы. Отсюда экспедиция повернула на Цайдам, обследовав южную окраину этой тектонической впадины в Китае, перевалила через хребет Алтынтаг, вышла в восточную часть Кашгара и смежные с ней хребты Западного Куньлуня. После этого Н. М. Пржевальский и его спутники по долине реки Хотан (протекает в Кашгаре, правый приток Тарима) пересекли одну из величайших песчаных пустынь мира Такла Макан, вышли к Аксу и, перейдя через Тянь-Шань, закончили свой путь в городе Каракол.

Здесь же, в Караколе (этот город, ныне административный центр Иссык-Кульской области Киргизии, с 1889 по 1922 г. и с 1939 по 1992 г. носил название Пржевальск), закончился земной путь Николая Пржевальского. В 1888 г., в самом начале своей пятой экспедиции, он заболел тифом и 20 октября (1 ноября) скончался.

После смерти Пржевальского исследования Центральной Азии продолжили его спутники – М. В. Певцов, В. И. Роборовский и П. К. Козлов. Михаил Васильевич Певцов (1843–1902) стал начальником сформированной Пржевальским перед кончиной научной экспедиции и путешествовал с ней по Восточному Туркестану, Северному Тибету и Джунгарии. Всеволод Иванович Роборовский (1856–1910), работая в Тибетской экспедиции Певцова, в 1888–1890 гг. совершил самостоятельные походы в Куньлуне, Северном Тибете, Кашгарии, а в 1893–1895 гг. руководил экспедицией по исследованию Тянь-Шаня, Нань-Шаня, Северного Тибета и пустыни Хами.

Наиболее последовательным учеником Пржевальского считается Петр Кузьмич Козлов (1863–1935). Он совершил шесть путешествий в Восточный Туркестан и Монголию, в Тянь-Шань и Тибет, проведя в экспедициях более 17 лет. В ходе экспедиций, которыми руководил Петр Кузьмич, было положено на карту 40 тысяч километров пути, собраны богатейшие зоологические, ботанические, этнографические и палеонтологические коллекции.

Еще одним выдающимся исследователем Центральной Азии был Григорий Николаевич Потанин (1835–1920). Человек сложной судьбы, Потанин, в молодости бывший активным сторонником идеи самоопределения Сибири, в середине 1860-х гг. был арестован, подвергнут так называемой гражданской казни означавшей лишение чинов и дворянства и шесть лет провел на каторге. В 1874 г. по ходатайству РГО Григорий Николаевич был амнистирован и через два года по заданию Общества отправился, вместе с супругой Александрой Викторовной (она сопровождала мужа во всех путешествиях до своей смерти в 1893 г.), зоологом М. М. Березовским и топографом П. А. Рафаиловым в экспедицию по северо-западной Монголии.

В отличие от Пржевальского, дослужившегося до звания генерал-майора, Певцова, Роборовского, Козлова, которые также были военными и путешествовали с конвоем солдат, Григорий Потанин ездил в свои экспедиции в гражданской одежде, вместе с женой. Человек мягкого характера, он умел расположить к себе жителей тех мест, в которых ему довелось побывать, и вызвать их доверие и уважение. Это помогало Григорию Николаевичу получать ценнейшие сведения о жизни и быте самых разных азиатских народов. С 1876 по 1899 г. Г. Н. Потанин совершил пять больших экспедиций: в горы Тарбагатай, в Монголию, Туву, Северный Китай, Тибет, на Большой Хинган. Вместе с М. В. Певцовым он открыл Котловину Больших Озер – тектоническую впадину общей площадью свыше 100 тыс. квадратных километров, находящуюся на территории юга нынешней Республики Тыва и западной части Монголии.

Помимо перечисленных выше путешественников, свой вклад в исследование Центральной Азии внесли известный геолог, палеонтолог и писатель-фантаст Владимир Афанасьевич Обручев; военный востоковед, разведчик и путешественник, генерал-майор Бронислав Людвигович Громбчевский; английские исследователи Маннинг, Муркрофт (последнему, по некоторым данным, среди прочего удалось прожить в Лхасе 12 лет), Г. и Р. Стрэчи; французские миссионеры Гюк и Габэ; немецкие путешественники братья Адольф, Герман и Роберт Шлагинтвейты; выдающийся геолог и географ, автор термина «Великий шелковый путь» Фердинанд фон Рихтгофен; знаменитый шведский путешественник Свен Гедин; венгерский граф Бела Сечени и др.

Мы не случайно подробно остановились на исследованиях Центральной Азии, проводившихся в XIX в. отечественными и зарубежными путешественниками. Это позволяет не только отдать заслуженную дань уважения всем названным и неназванным подвижникам, но и объяснить парадоксальную, на первый взгляд ситуацию: к концу XIX в. Центральная Азия уже перестала быть «терра инкогнита», но «белых пятен» в этом регионе оставалось великое множество. Об этом писал в предисловии к своей книге «Описание путешествия в Западный Китай» (она составила основу издания) и Г. Е. Грумм-Гржимайло: «На свою экспедицию мы смотрели глазами Н. М. Пржевальского, метко называвшего свои исследования в Центральной Азии „научными рекогносцировками”. До некоторой степени мы пополнили изыскания этого знаменитого путешественника; но как после него, так и после нас осталось еще много недоделанного в Центральной Азии».

Это и было главной задачей новой экспедиции, к которой Григорий Ефимович начал готовиться с января 1889 г., – «доделать недоделанное». Девятое по счету (с учетом еще студенческих поездок) путешествие должно было стать самым масштабным и продолжительным. И, естественно, требовало средств, которых, как всегда не хватало. После того как военные отказались финансировать изыскания в Центральной Азии (правда, затем «смилостивились» и выделили небольшую сумму), пришлось, как всегда, скрести по всем возможным «сусекам». Часть денег выделило РГО, часть – великий князь Николай Михайлович. Но этого было мало, и Грумм-Гржимайло снова обратился за помощью к графу Шереметеву. Его письмо – это одновременно и крик души, и четко продуманный план, с небольшой, но необходимой примесью лести:

«Многоуважаемый граф Сергей Дмитриевич! После смерти Пржевальского экспедиция его была, как вам известно, сильно урезана, маршрут изменен и сокращен. Протест Совета Географического общества не мог повлиять на Военное министерство, которое решительно объявило, что ему нет никакого дела до специально научного изучения Тибета и Кашгарии. Но Совет не оставил этого дела и, так как экспедиция Певцова будет преследовать исключительно военные цели, отведя научным второстепенное место, в принципе решил снарядить новую экспедицию в те же страны, которая связала бы старые маршруты Пржевальского с маршрутами Певцова и Потанина. Честь ведения этой экспедиции выпала на мою долю, и вы понимаете, граф, с какой радостью я принял это предложение. Вопрос остановился за средствами.

От себя Географическое общество могло решиться выдать из запасного капитала всего только 2000 рублей, но ему на помощь поспешил прийти его высочество великий князь Николай Михайлович, который передал Обществу 6000 рублей. С этими средствами, однако, еще очень трудно пробраться в Тибет и пройти маршрут в 18 000 верст (около двух лет). Мы хлопочем в Военном министерстве – через Обручева – мало шансов, однако, на помощь с этой стороны, и вот волей-неволей приходится прибегнуть к помощи тех, которые в пределах возможного никогда не отказывали в помощи и всегда были отзывчивы на каждое чисто русское национальное дело. Вы, многоуважаемый граф, стоите среди этих людей и к вам-то и хотел прежде всего обратиться президент Географического общества с просьбой о посильной поддержке экспедиции. Я, однако, предпочел лично написать к Вам об этом, для того, чтобы вы не подумали, что мы намерены эксплуатировать вашу чрезмерную доброту. Если раз вы решились пожертвовать крупную сумму, то это вовсе не значит, что вы в состоянии и еще раз выделить из доходов своих другую, хотя бы и меньшую сумму.