«Старик»:
— Я читал: дельфины наркоз… (не выдерживают). Не просыпаются… А в данном случае могли утонуть.
Пит:
— Слушайте вводные данные… Сюда (дельфины подплывать) не любят. Они и на расстоянии (чувствуют ультразвук; пузырьковый заслон). Занимайтесь с ними с плота, плот можно… (отогнать дальше отсюда; загнать в Храмовый грот)… на место работы. С переносной лампочкой.
Судир:
— Как выглядит слон, на ощупь не определишь. А я хочу не только пощупать золото… (но и увидеть). Чтоб решить, стоит ли им заниматься.
Пит:
— Убедитесь, подождите… (Вместе с нами нырнете, сами зачерпнете). Вместе промоем, посмотрите.
Судир:
— Песок? Самородки?
«Старик»:
— В основном песок… самородочек был один — с наперсток.
— Не будем терять времени, — Судир первым шагнул к плоту.
Пока дождались кареты «скорой помощи», полицейский уже стал отходить. Носилки с умирающим несли и санитары, и Радж хватался — до самой проходной (ключ, чтоб отпереть ворота и впустить карету на территорию, не нашли). Остальные шли следом. Абрахамс не переставал тихонько горевать: «А что же теперь будет? Кому же я служить буду, что с работой будет? У меня ведь семья…» Ему никто не отвечал.
Не хотел думать о своем будущем и Радж. Знал только: настало время решительного поворота в его жизни.
Горбоносый офицер и из кабинета звонил, а дошли до проходной — и из будки. Вызвал дополнительный наряд полиции для охраны дельфинария. Ставил задачу: всех подозрительных задерживать, никого не отпускать до особого распоряжения. Звонил и на Главный, разговор вел непонятный, шифрованный.
И нервничал, по всему было видно: почему опаздывает группа, что отправилась к Судиру? Но прежде чем появилась группа, пришел утомленный Амара. Его сразу схватили за локти. Радж едва уговорил офицера отпустить Амару, мол, человек этот не имеет никакого отношения к Судиру, они вместе собирались с ним снова добраться до Горного, искать брата (пришлось коротко рассказать историю Янга).
— А я думал, что это полицейские подготовились выехать в лагерь, — с каким-то разочарованием проговорил Амара, когда его оставили в покое. И Раджу пришлось объяснить ему тихонько, что случилось за то время, пока он был в ресторане и дома. И с этого момента с лица Амары не сходили удивление и тревога.
И вот дождались вторую группу. Полицейские вернулись без Судира.
— Ну что? Взяли под стражу? — обратился офицер к начальнику полиции Рая.
— Не было его. Ни дома, ни у любовницы… Обыск тоже ничего не дал.
— А любовницу задержали? Кто она?
— Отправили под замок. Кассирша из дельфинария… — начальник полиции говорил устало, будто разгружал до этого баржу.
— Не спрашивали ничего? — не унимался офицер.
— Немного допросил. Но, видимо, она мало что знает. А может, и притворяется. Сказала только, что Судир указывал ей, какие номера билетов задерживать и продавать только по паролю. О наркотиках не догадывалась.
— Я знаю, где Судир! — воскликнул Радж. — Скорее надо ехать на Горный к тем, что украли дельфинов.
Абрахамса оставили в дельфинарии. Офицер не хотел брать и Абдуллу, но тот неожиданно залился такими слезами, что Раджу пришлось упрашивать горбоносого взять и мальчика.
На плоту — знакомая вчерашняя картина. Только вчера сидели возле черпалок двое, а теперь трое, и плот сегодня придвинулся ближе к храму — дальше не пускал провод с лампочкой (монтер, сделав свою работу, сразу прыгнул с пляжа в воду и исчез). Третьим из тех, что присели на корточки, был Судир. Маску он снял, положил на доски рядом с собой, а Пит и «старик» только сдвинули их на лоб. Ковырялись в черпалках долго — то молча, то переговариваясь, словно бормоча что-то. И хотя были совсем близко от Янга, раза в четыре ближе, чем тогда, когда были на Крабовом пляже, слов не разбирал… Вот что-то начали показывать друг другу, потом Судиру. Затем долго промывали грунт в решетах, отбирали, просеивали и снова промывали, разглядывали. Кроме черпалок и решет сегодня были у них и ведра, и корыта.
И Пит и «старик» все время поворачивались так, что можно было видеть только их затянутые в лоснящиеся костюмы спины и затылки, изредка — бульдожьи, обтянутые шлемами щеки. У Судира гидрокостюм был без шлема, дрессировщик сидел повернувшись лицом к Янгу, и когда что-то находилось, вставал, протягивая ладони к лампочке. Ни один мускул не вздрагивал на его лице, своего волнения он не показывал.
— Ну — хорошо, убедили… — встал наконец Судир. — Только прошу отдать плот в полное мое распоряжение. И чтоб посторонних возле меня не было.
— Как посторонних? Что вы хотите этим сказать? — разом настороженно спросили Пит и «старик».
— Вы не так меня поняли. Когда я работаю с дельфинами, возле меня никого не бывает. А то у дельфинов рассеивается внимание, они нервничают, не слушаются приказов и так далее.
— Вон что… Так мы можем возле водопада поработать. Салют! — поднял руку Пит.
— Небольшая просьба… Там забыли рыбу… — Судир махнул рукой в сторону пляжа. — Не в службу, а в дружбу — доставьте сюда, а? — голос его был почти дружеским. — Черпалки оставьте здесь, остальное… — Судир снова махнул рукой, будто сгреб с плота все, что тут было: — Тряпку оставьте. Пусть дельфины понюхают, чем оно пахнет.
— Судир, дельфины — не собаки… И золото не пахнет, — заметил Пит.
— Пахнет, друг, пахнет.
«Старик» притащил на плот прозрачный мешок с рыбой, а некоторые вещи частично были переправлены на пляж, а частично взяты с собой «стариком» и Питом. Судир перестал держаться за палку с лампочкой, которая была прикреплена к краю плота и от подергивания шаталась и наклонялась. Сел, свесив ноги в ластах в воду. Лампочка оказалась позади него, и лицо Судира было в полутьме.
И долго так сидел, будто прикидывал, что делать, с чего начать. А может, ему вообще ничего не хотелось начинать, может, он во всем разочаровался? Откинулся назад, ощупью нашел мешок с рыбой, подтянул и положил рядом. Потом медленно нагнулся к черпалке, взял там что-то, завернутое в тряпочку, медленно развернул. Может быть, золотой песок? Судир смотрел на него сначала издали, потом и близко, поднося к лицу, будто нюхал, чем пахнет, трогал пальцем то, что было в тряпке, и разглядывал налипшие крупинки, поворачиваясь к лампочке так, что Янг хорошо видел его лицо. На нем не было уже спокойствия, оно дергалось, а глаза лихорадочно блестели. Брал налипшие крупинки с пальца на язык, частенько стучал зубами, потом осторожно выплевывал их опять в тряпочку. Завязал ее крест-накрест, положил с левой стороны. А справа, не глядя, взял из мешка рыбину, отыскивая глазами едва заметные спины с плавниками. Дельфины медленно проплывали то дальше от него, то ближе, сдержанно фукали, втягивая и выпуская воздух. Порой высовывали головы и застывали на месте, разглядывая Судира, будто узнавая его или принюхиваясь.
Судир поплескал рыбиной в воде, позвал нараспев: «Бо-оби-и!.. Бо-оби-и»… И глупый малыш соблазнился, видимо, проголодался, подплыл к нему и открыл рот. Не совсем близко остановился, метра за полтора-два. Ждал угощения, а сам издавал звуки, похожие на бормотанье человека сквозь зубы, потом звонко затренькал перепонкой. Судир не бросил ему рыбину, а подтянув правую ногу, снял с икры что-то ребристое, словно колышек. Вжик — откинулось острое лезвие, получился нож-кинжал, отрезал им кусок рыбы, бросил Боби в рот.
— Вкусно? Давай ближе, если еще хочешь… А те пусть облизываются… — говорил Судир, и Боби подплыл совсем близко. Можно было, нагнувшись, потрогать его за рострум, но Судир не дотронулся до малыша, бросил ему в рот второй кусочек рыбы. — Ну, во-от, чавкай громче. И мать зови… До-ора-а, До-ора-а… Ну, зови!
Янг осторожно повернулся, растер онемевшие локоть и бок. Он испытывал жгучую ревность к Судиру, совсем не хотел вспоминать, что Боби знал Судира намного раньше, чем его. «У-у, предатель…» — рука Янга сама искала вокруг, чем бы запустить в Боби. Янг готов был пойти на это, выдать себя, лишь бы отогнать Боби от дрессировщика.
