Я просмотрела кипы, разделила их на группы, и когда это не выявило никаких общих соответствий, разложила их в хронологическом порядке.

К тому времени, как Джефф постучал в дверь, у меня было несколько аккуратных кучек бумаги и абсолютно никаких подсказок. Возможно, ему повезло больше.

— Ну, — произнесла я. — Что ты нашел?

— Nada[32]. — Он выдвинул стул и сел. — Она много играет в пасьянс, что кажется только невероятно печальным.

— Что насчет поездки?

— Билет выглядел абсолютно настоящим. Но в истории поиска не было ничего, что бы указало на то, что она заказала его с этого компьютера. — Он пожал плечами. — Может быть кто-то другой его заказал; возможно она использовала более быстрый компьютер.

— Итак, это на самом деле не поможет нам со всем разобраться.

— Не поможет, — согласился Джефф.

Я хмуро посмотрела на коробку.

— Честно говоря, я вообще ничего до сих пор не выяснила. Я просмотрела все в этой коробке, складывала и перекладывала это в поисках системы. — Я указала на стопки, которые выстроила. — Эти стопки географические. Я надеялась, что что-то обнаружится. Но я ничего не вижу. — Я посмотрела на него. — Хочешь взглянуть? Может быть есть какая-то оборотневская значимость, которую я не вижу.

— Я сомневаюсь в этом, — ответил он, но передвинулся, чтобы рассмотреть.

Мы работали молча, не спеша, перебирая единственные возможные крохи улик, которые имели. И их было совсем немного.

— Думаю, хранение всего этого хлама отяготило бы меня, — сказала я, вытаскивая чек из магазина на совершенно безобидные продукты: молоко, яйца, печение, бумажные салфетки.

— Да уж, — ответил он, листая стопку поздравительных открыток. — Но у тебя есть Этан, семья, друзья. У тебя есть общение. — Он щелчком открыл карточку, скривился от того, что там обнаружил и снова закрыл ее. Он положил открытку в стопку и посмотрел на меня. — Я не думаю, что у нее они есть. Я имею в виду, — он развел руки над грудой бумаг, — весь этот хлам был бы довольно бессмысленным для нас. Открытки от людей, которые, кажется, даже не знают ее, счета, квитанции. Фотографии чужих детей. Это фактически походит на то, что она пыталась построить жизнь из бумаги, из груды хлама, который хранила в доме.

Это было одновременно поэтично и печально, и это имело больше смысла, чем я предпочла бы признать. Если Джефф был прав, Алина вела печальную и одинокую жизнь, которая была ограничена возможной печалью и одиноким концом. Мы просто пока еще не были уверены.

— Так, что это нам дает?

Он заправил волосы за уши.

— Я не уверен.

Я встала, свежим взглядом посмотрев на кипы бумаг, которые мы разложили на темном деревянном столе.

— Ладно. Значит, она пропала. В данный момент вопрос состоит в том, исчезла ли она намеренно, или же потому, что стала жертвой магзлоумышленника.

— «Магзлоумышленника»? — спросил Джефф, моргая.

— Магического злоумышленника. Я немножко сократила.

Джефф фыркнул от смеха.

— Сокращай все, что пожелаешь. Но никто в доме не будет называть преступника «магзлоумышленником».

— Ты, наверное, прав. Но их нет в комнате прямо сейчас. Итак — нам известно, что для Алины был куплен билет — возможно ей самой, а может и нет. — Я оглянулась на Джеффа. — Не думаю, что ты знаешь кого-нибудь со связями в авиакомпании?

— Нет, — ответил он, нахмурившись. — А зачем? — Но прежде, чем я успела ответить, его брови приподнялись в понимании. — Потому что, если она села на самолет, значит ее наверняка не похитили. Я сразу так и не могу никого вспомнить, и предпочел бы не взламывать транспортную базу данных. Такого рода вещи оставляют следы.

— Думаю, это веская причина, — заверила я его. — Выходит, она обзаводится хранилищем, покупает билет, приходит на Луперкалии. Исчезает сразу перед или после нападения.

— А здесь нет совсем ничего, что указало бы на что-либо из этого, — сказал Джефф. — По крайней мере, я ничего не вижу. Но это только часть проблемы — все это могло быть, и мы бы даже не узнали об этом, просто потому, что мы в действительности не знаем, что здесь происходит. — Он поднял выцветший, с разводами чек. — Она заправляла машину. — Он поднял полоску желтых билетов. — Она ходила на карнавал. — Он взял небольшой вощевой пакет с эмблемой на одной стороне. — Она покупала печение в «Сладостях Фрэн» в Лоринг-Парке. Это, должно быть, самое вычурное название магазина сладостей, которое я когда-либо слышал, но это не мое дело.

Я гордилась тем, что он осознал это. Так было не всегда.

— Ничто из этого хлама ничего не означает без контекста, и контекст оборотней не особо помогает. Ничто из этого, насколько я вижу, не связано с оборотнями. Она жила как человек. Покупала вещи как человек.

— Могло это быть причиной того, почему она ушла? Она строила из себя через чур человека?

Джефф пожал плечами.

— Не думаю, что мы можем исключить этот вариант. Возможно, пора позвать твою команду.

Я улыбнулась ему.

— Думаю, мы можем это устроить. — Я вытащила телефон и запустила программу, которую Люк создал для охранников Дома. В ней были таймеры, сигналы тревоги, оповещения и, по его словам, «быстрая» установка видеосвязи.

Я установила телефон на стол и включила приложение, выбрав опцию подключения к оперотделу.

Оживленное изображение Люка заполнило экран. Его анимированная ковбойская шляпа раскачивалась взад и вперед, когда он выкрикивал — Покажите мне оперотдел! — снова и снова.

— Это подразумевается как игра «Покажите мне деньги»? — поинтересовался Джефф.

— А Бог его знает, — ответила я, улыбнувшись с облегчением, когда настоящий Люк сменил искусственного.

Он широко улыбнулся нам с Джеффом.

— Страж, рад видеть, что ты пользуешься технологическими ресурсами, которыми мы тебя снабдили. И что ты жива. Этан сказал, что ситуация стала щекотливой. И для тебя тоже, Джефф.

— Быть заложником всегда отстойно, — ответил Джефф. — Но мы выбрались невредимыми.

— Что-нибудь слышно о Скотте?

— Скотт? — с тревогой переспросил Джефф.

— Ковальчук сегодня допрашивает его, — объяснил Люк. — Джонах сказал, что адвокаты ведут переговоры с мэрией, комиссаром полиции, федералами. Никаких других новостей пока нет.

— По крайней мере, у него есть адвокаты, — сказал Джефф.

— И сильные. Адвокаты по всему телевидению, интернету, рассказывают о том, с каким пренебрежением относятся к их клиенту, как это открыто неконституционно. Они вызволят его или подготовят его к гражданскому иску, что последует дальше.

— Иногда вы играете по правилам, которые устанавливают для вас, — произнесла я. — Я полагаю, что Этан вам немного рассказал обо всем происходящим здесь?

— Да. Он разговаривал с библиотекарем. И своевременно; он как раз вернулся Домой час или два назад. Что я могу для тебя сделать, Страж?

— Нам нужно одолжить твои мозги.

***

Этан предоставил Люку краткий обзор об эльфах и их очевидном существовании. Мы увязли в фактах нападения, рассказали ему все подробности, которые знали и провели коллективное обсуждение потенциального мотива.

Люк не был уверен, что они вообще были связаны.

— Два различных подхода, — сказал он. — Один гораздо более жестокий, чем другой. Один убивает, другой — как вы там сказали — извращает? Одно нападение в дневное время. Другое ночью.

— Но с другой стороны, — произнесла я, — это два нападения на сверхъестественные группы в Иллинойсе в течении двадцати четырех часов. Подходы могут и не иметь много общего, но они должны быть связаны.

— Мы должны узнать, села ли она на тот самолет.

— Это именно то, о чем мы с Джеффом и говорили. Я не думаю, что ты знаешь кого-то полезного?

Какое-то время он молчал.