Возношу свои молитвы за благополучие всех живых существ.[109]
Проблемы, изложенные в этой речи от 10 марта 2008 года, те же самые, о которых Далай Лама не перестает говорить с начала китайской оккупации Тибета. С годами они опасно обострились, и, несмотря на поддержку позиции Тибета мировым общественным мнением, китайские власти продолжают систематически и упорно уходить от решения этих проблем.
А ведь готовность к диалогу, к переговорам много раз озвучивалась Далай Ламой; например, во время визита в Тайвань в феврале 1997 года, когда он заявил, что «борьба тибетцев не направлена ни против китайцев, ни против Китая; мы ищем примирения и компромисса».
Китай же отреагировал на эти слова призывом оказать всяческое сопротивление «международной кампании, развязанной кликой Далай Ламы». Через полгода, во время своего визита в США в октябре 1997 года, китайский президент Цзян Цзэминь, выступая в Гарварде, заявил: «Далай Лама должен публично признать, что Тибет является неотъемлемой частью Китайской Народной Республики, отказаться от притязаний на независимость Тибета и прекратить всякую деятельность, направленную на отделение его от родины-матери».
Через два года, в 1999-м, во время государственного визита во Францию, китайский президент повторил те же слова, прибавив, что Далай Лама должен признать, что Тайвань - «китайская провинция». Поэтому в своем ежегодном послании от 10 марта 1999 года духовный лидер Тибета отметил, что Китай ужесточил свои позиции в вопросе вступления с ним в диалог.
Да, Далай Лама неоднократно, начиная с 1987 года, заявлял о своей готовности отказаться от независимости Тибета в пользу его реальной автономии в составе современного Китая, он делал это с целью начать диалог. Но это не значит, что он собирался переписывать историю своей страны и грешить против истины, превращая Тибет в старинную китайскую провинцию.
Китай постоянно побуждали принять протянутую руку Далай Ламы, но давление со стороны мирового общественного мнения, подкрепленное высочайшим моральным авторитетом комитета по присуждению Нобелевской премии мира, только вызвало раздражение китайских официальных властей и вылилось в ужесточение репрессий в Тибете. В 1993 году китайско-тибетский диалог был прерван, его возобновили только в 2002 году, когда делегация Далай Ламы отправилась в Китай и Тибет с целью восстановить прямые контакты. Более глубокий обмен мнениями между двумя сторонами состоялся лишь в сентябре 2004 года.
В своей официальной речи от 10 марта 2005 года Далай Лама заявил: «Я еще раз хочу успокоить китайских руководителей. Пока я несу ответственность за тибетскую политику, мы будем неуклонно придерживаться Срединного пути и не требовать независимости Тибета». Далай Лама добавил, что он с оптимизмом констатирует прогресс в начавшемся обмене эмиссарами с обеих сторон.
В июле 2005 года встреча, состоявшаяся в китайском посольстве в Швейцарии, в Берне, вселила в тибетских представителей большие надежды, так как китайские делегаты заверили тибетских коллег, что Коммунистическая партия Китая «придает большую важность отношениям с Далай Ламой». И в феврале 2006-го, затем в июле 2007 года во время новых встреч в Пекине обе стороны заявили, что принимают во внимание те условия, которые необходимы для преодоления разногласий. Тибетские эмиссары настаивали на срочности рассмотрения основных вопросов и передали желание Далай Ламы совершить паломничество в Китай.
Эти переговоры оказались самыми длинными и самыми многообещающими из всех. Именно поэтому в своем выступлении 10 марта 2008 года, сожалея, что переговоры пока не привели к конкретным результатам, что Китай продолжает настойчиво проводить демографическую агрессию и нарушать права человека в Тибете, Далай Лама высказал удовлетворение заявлениями президента Ху Цзиньтао, который обещал, что китайское правительство будет «обеспечивать благополучие всех тибетцев, совершенствовать свою политику по отношению к религиозным и этническим группам, поддерживать гармонию и стабильность».
Но в последующие дни Лхаса запылала.
Я вижу происходящие в Китае изменения
Многоуважаемые члены Европейского парламента отлично знают о моих непрестанных усилиях по поиску взаимоприемлемого решения тибетской проблемы через диалог и переговоры. С той же целью в 1988 году в Страсбурге на сессии Европейского парламента я сделал официальное предложение начать переговоры, не ставя условием отделение и независимость Тибета. С тех пор в наших отношениях с китайским правительством наблюдаются взлеты и падения. В 2002 году, после почти десятилетнего перерыва, мы возобновили прямые контакты с китайскими властями.
Между моими эмиссарами и представителями китайского режима состоялись подробные дискуссии. На этих переговорах мы ясно обозначили чаяния тибетского народа. Суть моей политики Срединного пути заключается в том, что мы ждем гарантий подлинной автономии для нашего народа в рамках конституции Китайской Народной Республики.
1 и 2 июля 2008 года, во время седьмого цикла переговоров в Пекине, китайская сторона предложила нам изложить свою точку зрения на то, как должна выглядеть подлинная автономия. После этого 31 октября 2008 года мы передали китайским властям «Меморандум о реальной автономии тибетского народа». В этом тексте излагается наше понимание подлинной автономии и пути удовлетворения фундаментальных нужд тибетского народа на пути к автономии и самоопределению. Мы составили этот текст с единственной искренней целью: сделать шаг к решению настоящих проблем Тибета. Мы верили, что, проявив добрую волю, вместе найдем решение вопросов, сформулированных в меморандуме.
К несчастью, китайская сторона полностью его отвергла, заявив, что наши соображения представляют собой попытку обрести «полунезависимость», что речь в меморандуме идет о «скрытой независимости» и что по этой причине он неприемлем. Более того, китайская сторона обвинила нас в «этнических чистках», ссылаясь на то, что меморандум призывает признать за автономными регионами «право регулировать проживание, поселение, трудоустройство и занятие экономической деятельностью лиц, прибывающих из других регионов Китайской Народной Республики и желающих поселиться в Тибете».
Мы дали ясно понять, что в наши намерения не входит изгнание нетибетского населения. Мы озабочены расширяющимся перемещением колонистов, преимущественно национальности хань, во многие районы Тибета, в результате чего коренное тибетское население маргинализируется, а хрупкая экосистема Тибета стоит под угрозой. Подобные крупные демографические изменения, происходящие вследствие массовой иммиграции, приведут не к интеграции, а к ассимиляции тибетского населения китайским, что может закончиться исчезновением культуры и самобытности тибетского народа.
Решительно отвергая применение насилия в нашей борьбе, я напоминаю, что мы, разумеется, имеем право прибегать к другим политическим мерам. Так, руководствуясь духом демократии, я призвал тибетцев, живущих в изгнании, собраться на специальную встречу, чтобы обсудить статус тибетского народа и нашу будущую политику. Встреча проходила с 17 по 22 ноября в Дхарамсале, в Индии. Неспособность китайского руководства дать положительный ответ на наши инициативы возродил у многих тибетцев сомнения; они полагают, что китайское правительство не заинтересовано в каком-либо взаимоприемлемом решении. Многие тибетцы продолжают считать, что китайский режим стремится лишь к ассимиляции и полному и насильственному поглощению Тибета Китаем. И они выступают за полную независимость Тибета. Другие являются сторонниками права на самоопределение и требуют проведения референдума по Тибету. Несмотря на эти разнящиеся точки зрения, делегаты, прибывшие на эту встречу, единогласно уполномочили меня избирать наилучший подход к проблемам, учитывая современную ситуацию и изменения, происходящие в Тибете, в Китае и во всем мире.
