Недавно около пятисот тибетцев погибли во время попытки перебраться в Индию. Они знали, что их шансы на успех были почти равны нулю, тем не менее они предпочли пойти на риск. Мыслимо ли, чтобы люди подвергали себя таким самоубийственным крайностям, если бы они были, как то утверждается китайскими коммунистами, довольны действующим режимом?
Каждый год из прошедших девяти китайцы настойчиво пытались обратить в свою идеологию тысячи тибетских детей, силой разлучая их с родителями и отправляя в Китай. В той стране они оказывались оторванными от тибетской культуры, им вдалбливали учение Мао, обязывая их смеяться и издеваться над тибетским образом жизни. Но наперекор китайским ожиданиям большая часть и сегодня сопротивляется режиму, силой навязанному Тибету. До тех пор пока люди будут способны думать и искать истину, китайским коммунистам не удастся оболванить наших детей. Нет сомнений в том, что судьба, которую уготовали нашим этническим меньшинствам, свидетельствует о ханьском шовинизме. И всё-таки, не сумев достигнуть своих целей, китайцы только разожгли националистский огонь. Именно поэтому даже молодые тибетские коммунисты объединяются с остальной страной против китайцев.
Культура и религиозные верования нашей страны были одной из главных мишеней коммунистических репрессий. Уничтожение монастырских университетов, культурных центров и других похожих институтов, предпринятое в начале китайского завоевания, недавно приобрело новые масштабы после провозглашения «культурной революции» и организации движения хунвэйбинов. Монахи, монахини и ученые были изгнаны из монастырей и культурных учреждений. Вместе с местным населением они строят под давлением оккупантов огромную сеть стратегических дорог в Тибете, превращенном в гигантскую военную базу на границах соседних стран. Это создает разрастающуюся угрозу миру в этих регионах.
Теперь продолжать благородное дело, за которое столько наших соотечественников отдали свои жизни, следует тем из нас, кому удалось скрыться от китайских коммунистов. Мы, изгнанники, старательно готовим день, когда мы сможем вернуться в свободный Тибет. Так, наши дети, которых я рассматриваю как фундамент будущего свободного и независимого Тибета, получили замечательный шанс развиваться, совершенствоваться духовно и нравственно, чтобы вырасти в мужчин и женщин, тесно связанных с их родной культурой, верованиями, образом жизни, оставаясь при этом близкими современной цивилизации, обогатившись самыми великими свершениями мировой культуры. Они станут здоровыми и творческими гражданами Тибета, способными служить нашей нации и всему человечеству. Наше горячее желание - не только способствовать процветанию принявшей нас страны, но сделать так, чтобы подлинная тибетская культура продолжала жить и процветать вне Тибета, до тех пор пока мы сможем туда возвратиться. Вернуться на родину — это надежда, которая не покинет нас никогда, это наша цель, ради достижения которой мы должны постоянно трудиться.
В конце я хотел бы направить свои молитвы и призвать благословения триратны[103] к миру и счастью всех чувствующих существ.[104]
Трудности при попытке коренных жителей покинуть Тибет, которые упоминал Далай Лама в речи от 10 марта 1968 года, сегодня мало изменились. Трагедия, которая произошла в сентябре 2006 года, когда китайские пограничники атаковали колонну беженцев, в очередной раз напомнила об этом.
Семьдесят пять тибетцев пытались пробраться в Непал через расположенный на высоте пять тысяч семьсот метров перевал Нангпа Ла у подножия горы Чо Ойю. Патруль расстрелял беженцев, идущих по снежному полю. Кельсанг Намцо, молодая тибетская монахиня семнадцати лет, рухнула, прошитая пулями. Ее спутники не смогли забрать тело из-за страха ареста. На следующий день туда вернулись китайские солдаты и сбросили тело в расщелину на глазах у датских альпинистов.
Во время этого расстрела был ранен двадцатилетний юноша Кунсанг Намгьял; его арестовали вместе с тридцатью другими тибетцами, среди которых было четырнадцать несовершеннолетних. С тех пор о них ничего неизвестно.
Свидетели инцидента есть. Его заметили из международного альпинистского лагеря и сняли на видео стрельбу, погоню и арест беженцев китайскими солдатами. Кадры были выложены в Интернет и показаны по телевидению, вызвав протесты во многих странах.
Вдали от видеокамер, под покровом вынужденного молчания тибетцы проживают подобные драмы в течение полувека оккупации их земли. Чтобы дать своим детям тибетское воспитание и избежать насильственной китаизации, родители отдают своих младенцев в руки более старших детей и поручают их проводникам. Они решаются на такую жертву - разлуку с детьми, - чтобы те выросли, гордясь своим тибетским происхождением.
Перед бегущими детьми стоят высочайшие горы в мире, барьеры из снега и льда, лежащие на высоте от семи до восьми километров. Чтобы одолеть перевал, надо вынести температуру минус 20 ?С, не имея подходящей одежды, запасов пищи, рискуя в любой момент быть обнаруженными китайскими пограничниками. Некоторые умирают от холода. Некоторые - от голода. В этой ледяной пустыне они падают и больше не поднимаются. Остальные заканчивают путь ценой неимоверных усилий. Некоторым приходится ампутировать конечности, так как жизнь в обмороженные ноги и руки не возвращается.
Тензин Цунду, поэт и борец за свободу, написал стихотворение «Переход через границу», в котором описывается голгофа тибетской матери, сопровождающей своих детей на чужбину, к свободе:
Молча крались мы ночью и прятались днем,
И за двадцать дней мы достигли заснеженных гор.
До границы оставалось еще несколько дней пути.
Наши усталые ноги были до боли ободраны о каменистую землю.
Над головами пролетел бомбардировщик.
Дети завыли от страха,
Уткнулись мне в грудь.
Я была так измучена, что не чуяла ног и рук,
Но мой дух не дремал...
Надо идти, или мы здесь погибнем.
Справа дочь, слева сын, а малыш за спиной,
Так дошли мы до снежных высот.
Мы взбирались по кручам тех гор, похожих на чудищ,
И под саваном белых снегов замечали тела смельчаков, рискнувших забраться сюда.
Посреди смертоносных и белых полей мы увидели
Груду окоченевших трупов
Они встряхнули нашу слабеющую решимость.
На снегу были разбрызганы пятна крови.
Видимо, на их пути попались солдаты,
Красный дракон пожирает нашу страну.
Мы обращаемся к тебе, «Драгоценность, исполняющая желания»,
С надеждой в сердце и с молитвой на устах,
Нам почти нечего есть,
И жажду нашу утоляет только лед,
Мы ползем ночь за ночью, все вместе,
Но вечером дочь моя пожаловалась на жар в ступне.
Она упала и поднялась на замерзших ногах.
Кожа в клочьях, глубокие раны и кровь.
И от боли дрожа, она свернулась в клубок.
Наутро у нее уже не было ног.
Смерть со всех сторон подступает ко мне,
Я - бессильная мать,
«Амала, сохрани моих братьев,
А я немного отдохну».
И пока я слышала ее стоны, затихающие вдалеке,
Я смотрела назад сквозь слезы и муку.
Мои ноги уносили меня, но душа оставалась при ней.
Много прошло времени, но отсюда, с чужбины,
Я продолжаю видеть ее,
Она тянет ко мне окоченевшие руки.
Мой старший ребенок, едва вступивший в отрочество,
Какое испытание - покинуть нашу страну.
Каждый вечер я зажигаю для нее лампаду,
И ее братья молятся вместе со мной.
