Осуждение несправедливости и жестокости наказания Гуня звучит в «Вопросах к Небу»— памятнике середины 1-го тысячелетия до н. э. — как сомнение в правильности религиозных представлений. Автор «Вопросов к Небу» показывает противоречия в сказаниях и мифах о потопе и с позиций наивно-реалистической критики подвергает глубокому скепсису религиозные идеи о божественной Воле Неба и справедливости небесного воздаяния:

Этим рефреном автор завершает каждую тематическую группу своих знаменитых «Вопросов». Анализируя текст, советский исследователь Л. Д. Позднеева пишет: «В этом произведении раскрывались зачатки критики религиозных верований, которые вместе с развитием научных знаний и попытками философского их обобщения свидетельствовали о раннем появлении сомнений в правильности религиозных взглядов, о зарождении вольнодумия как важном сдвиге в мировоззрении древнего человека» ⁶.

Религиозный скептицизм был тесно связан с ростом научных знаний и попытками их философского обобщения.

В борьбе с традиционными религиозно-идеалистическими представлениями в чжоуском Китае получили развитие натурфилософские взгляды, чему способствовало возникновение зачатков наук в области астрономии, математики, медицины. Уже в эпоху Инь предки древних китайцев знали счет до 30 тысяч. Будучи земледельческим народом, предки древних китайцев на протяжении многих столетий постоянно вели наблюдения за движением светил. Наиболее раннее развитие в Китае получила астрономия. Велись записи астрономических наблюдений (например, с 613 г. до н. э. о появлении кометы Галлея). В V в. до н. э. Гань Дэ и Ги Шэном был составлен звездный каталог, видимые звезды сгруппированы в созвездия. Астрономы умели вычислять лунные и солнечные затмения. Достигла успехов механика, вызванная к жизни потребностями ирригации, фортификационного дела, о чем свидетельствует грандиозное сооружение конца III в. до н. э. — Великая китайская стена протяженностью 5 тыс. км. Прогресс естественнонаучных знаний постепенно подрывал религиозно-мистические представления о мире и человеке, способствовал распространению наивно-материалистических взглядов. Происходила острая борьба научных идей с различными суевериями. Известно, например, что знаменитый врач, почитающийся как отец китайской медицины, Бянь Цяо, обличавший знахарство как «первого врага человека», был убит противниками.

Установленная древнекитайскими астрономами периодичность движения светил сыграла важную роль в выдвижении идеи об объективной закономерности в мире вещей — категории «дао».

Наивные натурфилософские представления сохранил трактат начала 1-го тысячелетия до н. э. «Великий план». В нем излагается учение о материальном мире, основу которого составляют пять первоэлементов: вода, огонь, дерево, металл, земля.

Ранние стихийно-диалектические идеи получили отражение в «Книге перемен». Ее основную часть составляют восемь триграмм (ба гуа), каждая состоит из комбинации трех параллельных черт, сплошных и прерывистых. Триграммы являются символами неба, земли, огня, воды озера, ветра, горы и грома и в определенном сочетании образуют 64 гексаграммы. Сплошная черта обозначает космическую силу света — «ян», прерывистая — силу тьмы — «инь». Две начальные триграммы (первая — состоящая из целых черт, вторая — из прерывистых) представляют собой символы соответственно Неба и Земли как воплощения активного и пассивного, положительного и отрицательного первоначал, во взаимодействии и взаимопреодолении которых рождаются все вещи и явления мира. Основная идея «Книги перемен» («Ицзин») — изменчивость всего сущего.

Неизвестные авторы трактата середины 1-го тысячелетия до н. э. «Сицы чжуань», комментируя «Книгу перемен», истолковывали понятие «тайцзи» (великий предел) как первоматерию — некую изначально двойственную сущность, порождающую полярные субстанциальные силы «инь» и «ян».

Ранние натурфилософские представления о «пяти первоэлементах», «тайцзи», силах «ян» и «инь» и даже «дао» ведут начало от мифов о происхождении мира, где они обозначены природными духами. В одном из них космогонические духи Инь и Ян рождались из бесформенного первобытного хаоса, дух Ян стал управлять небом, дух Инь — землей, совместно они создали людей и привели мир в состояние гармонии.

В первых древнекитайских наивных натурфилософских учениях утверждаемые ими начала предстают уже не как духи, а как та или иная форма вещества: вода, огонь, металл, земля, дерево; дао, тайцзи, инь и ян уже демифологизированные образы, находящиеся на грани понятий.

По мере развития спекулятивного мышления в древнекитайской натурфилософии возникло понятие «ци». В качестве первоэлемента материи «ци» противостояло божественному сотворению вещей. Оно еще было связано с предметным представлением о воздухе, но уже утратило конкретность единичного явления и превратилось в субстанцию. «Ци» объявлялась первоматерией вселенной, чистая и легкая часть которой, воспаряясь, образует небо, тяжелая и мутная ее часть, спускаясь, создает землю. Как сущность вещей «ци» содержит в себе противоречие: сгущение ее образует женские частицы «инь-ци», а разрежение — мужские частицы «ян-ци»; взаимодействие этих противоположных начал порождает «пять первоэлементов», а они — все сущее. Формирование абстрактных представлений на самой ранней стадии привело к возникновению термина «дао» — пути, которым следует мир.

Идея органической связи «дао» с понятием противоположности («инь» и «ян») уже обнаруживается в «Книге перемен»: «Взаимодействие „инь“ и „ян“ и есть „дао“». Возникновение понятий «у син» («пять первоэлементов»), «ян», «инь», «ци», «дао» представляло один из важнейших этапов развития логического мышления и послужило основой категориальной системы древнекитайских философских учений.

Становление основных древнекитайских философских учений падает на V–III вв. до н. э., так называемый период соперничества «ста школ».

В историческом плане это был получивший в традиционной историографии название «Чжаньго» («Борющихся царств») этап коренных перемен в базисе и надстройке древнекитайских царств, крутой ломки социально-экономических и общественно-политических отношений, изменений в общественной психологии и образе мышления. Этот перелом на уровне производительных сил был связан с распространением в Китае с середины 1-го тысячелетия до н. э. железа, что явилось важной предпосылкой перехода к развитому рабовладению. Его признаками были: появление металлических денег, развитие товарно-денежных отношений, рост городов, ускоренное разложение общинных и внедрение частнособственнических отношений, вытеснение потомственной аристократии имущественной знатью. Источники свидетельствуют о расширении в V–III вв. до н. э. сферы использования рабского труда в производстве, особенно в ремесле и на промыслах, о значительном распространении работорговли. Характерной чертой данного периода являлось развитие частной собственности на рабов и рост частного рабовладения, что, по-видимому, было связано с узаконением частной собственности на землю.

Период Чжаньго отмечен острой классовой борьбой и кровопролитными войнами между царствами, что нашло отражение в названии данного периода китайской историографией. Сохранились сведения о рабских бунтах и движениях бедноты. Повстанцы наводили ужас на господ и правителей, но вызывали горячее сочувствие у общественных низов. Главари этой вольницы выступают в народных былинах как подлинные герои. «Сердце, точно бьющий фонтаном источник, силы хватает, чтобы справиться с любым врагом, глаза сияют, как звезды, волосы стоят дыбом… рост богатырский, от лица исходит блеск, губы — чистая киноварь, зубы — ровный перламутр, голос — словно медный колокол набатный» — такой образ разбойника Чжи, которого людская молва прославила как защитника обездоленных, обличителя ханжеской религиозной морали власть имущих, запечатлен философом Чжуанцзы.