– Не стреляй! – успел крикнуть я. – Это свои!

– Свои? – Лещенко чуть опустил пистолет.

– Даниэль Шапиро, основатель часовой марки «Роже де Барбюс», – представил я.

– Вы тут совсем с ума сошли! – взвизгнул Шапиро.

– Что вы тут делаете, Даниэль? – спросил я.

– Что делаю? – Шапиро с трудом поднялся на ноги. – Спасаю свою выставочную коллекцию часов, вот что я делаю! Я знал, что все это добром не кончится! – Он осторожно ощупал ушибленную челюсть. – Весь этот бред, который вы наплели мне про Сколково, думаете, я поверил хоть слову? – с усмешкой сказал он мне и резко повернулся к Лещенко. – Думаете, это вы за мной следили? Нет! Это я за вами следил! Я за вами следил, и понял, что ваши игры плохо кончатся, мои часы надо будет спасать! И я их спасу! – еще раз пощупав челюсть, он принялся распутывать веревки.

Я посмотрел наверх. Веревки тянулись под потолок и терялись из виду в клубах газа. Стенд «Роже де Барбюса» располагался в углу павильона, рядом с шахтой грузового лифта. Между перекрытиями второго этажа и стенкой лифта был примерно двухметровый зазор. Лещенко тоже смотрел вверх.

– Там что, второй этаж? – спросил он.

– Нет, между первым и вторым этажом есть технический этаж. Трубы, кабели…

– Подняться вы сможете так же быстро, как и спустились?

– Даже еще быстрее, – самодовольно отозвался Шапиро. – По ту сторону лифта – система противовесов. Я дергаю веревку – и через пять секунд я наверху.

– Толково, – кивнул Лещенко.

– Послушайте, Даниэль, – сказал я, – может, вы и нам поможете выбраться?

Шапиро неопределенно хмыкнул, не оставляя своих веревок. Снаружи донеслись какие-то хлопки, что-то ударило в нашу забаррикадированную дверь. Валентина вскрикнула. Глаза, полные слез, и потеки туши на щеках делали ее трогательно беззащитной и оттого еще более прекрасной. Даже Шапиро отвлекся от распутывания веревок и посмотрел на Валентину.

– У меня предусмотрен вариант для эвакуации грузов, – сказал он, обращаясь к ней. – А вы, – кивнул он нам, – освободите эту часть комнаты, перейдите сюда!

Мы быстро переместились в угол. Шапиро дернул за одну из веревок, сверху прилетел и тяжело шлепнулся на пол тюк с сеткой, сплетенной из широких матерчатых полос.

– Грузоподъемность одна тонна, – объяснил Шапиро. – Но, прошу меня извинить, комфорт нулевой, – он ловко развернул туго связанную сетку и расстелил ее на полу. – Вам четверым придется побыть в роли мешков с мукой, ничего делать не надо, просто находиться в сетке и не паниковать.

– А это надежно? – испуганно спросила Валентина.

– По словам вот этого молодого человека, – Шапиро показал на меня, – люди из КГБ собирались похитить меня именно потому, что я хороший механик. Один из лучших в мире, как он сказал. Неужели я не способен рассчитать и изготовить простейшую блочную систему? Впрочем, если вы боитесь путешествовать в сетке, я могу вас, юная леди, пристегнуть к себе. Моя веревка выдержит двоих.

– Нет, спасибо, я с Сашей, – Валентина прижалась к Комину.

– Как угодно, – галантно улыбнулся Шапиро. – Добро пожаловать в сетку!

Я шагнул первым.

– Минуточку, Владимир! – остановил меня Шапиро. – Вы ничего не забыли? – Видя мое недоумение, он мученически закатил глаза: – Часы!! Выставочная коллекция «Роже де Барбюса»! Вы ее новый владелец, и как владелец несете за нее ответственность, вы не должны допустить ее гибели!

– Да-да, конечно! – я поднял с пола пластиковый пакет и шагнул к шкафчику с часами.

– Не в пакет! Вот! – Шапиро достал из своего рюкзака и протянул мне специальный защитный бокс для перевозки часов. – Осторожно, заклинаю вас! Грузите часы, я отправляю этих троих в сетке, чтобы не терять времени, а вы подниметесь со мной. Прошу сюда! – он помог Комину, Валентине и Лещенко правильно расположиться в середине сетки, приподнял ее края. – Встаньте плотнее, держитесь друг за друга! Будет небольшой толчок. До встречи наверху! – Шапиро дернул одну из веревок, плетеные края натянулись, сетка приподнялась, обнявшаяся троица, потеряв опору, повисла в воздухе, «мамочки!» раздался Валин возглас, сетка качнулась, плавно заскользила вверх и скрылась из виду в дыму.

Тем временем я уложил в бокс шесть драгоценных хронометров выставочной коллекции «Роже де Барбюса».

– Готово, – сказал я. – Полетели!

Шапиро стянул с себя противогазную маску, которая болталась на шее, расстегнул альпинистский пояс.

– Не сюда, Владимир. Там, за лифтом есть запасной подъемник.

– А они? – еще не вполне соображая, что происходит, я показал пальцем вверх, туда, где скрылась сетка.

– Они повисят там, пока их не обнаружит полиция. Поверьте, для них это самый безопасный вариант, здесь внизу их могут обнаружить коллеги этого Леченко или Лешенко, как его там…

– Бросьте эти шутки, Даниэль, нам надо быстрее наверх! – Я все еще отказывался верить в то, что Шапиро говорит серьезно.

– Я не шучу, Владимир, – в ясных водянисто-голубых глазах часовщика не были ни намека на шутки. – Я не хочу иметь никаких дел с этими, – он показал пальцем вверх, – господами. Это не моя война, и не ваша. Я не понимаю, что происходит. Они сами не понимают, что происходит. Они играли в какую-то игру, все пошло не так, убили министра. Кто тут преступник, кто жертва, пусть разбирается полиция. Вам, Владимир, я тоже советую выйти из игры сейчас. Это шанс для вас. Через три минуты вы будете в безопасном месте.

– Ах, ты! – кровь ударила мне в голову, я хотел вцепиться часовщику в горло, но сдержался. Я открыл бокс и вырвал из него сразу трое часов, сколько уместилось в кулак.

– Там наверху, – сказал я, изо всех сил стараясь казаться спокойным, – там наверху мой друг и его девушка. Мы сию минуту поднимемся наверх, и ты выведешь нас в безопасное место. После этого ты получишь всю свою коллекцию назад. Если нет – я разобью это, – я поднес кулак с часами к лицу Шапиро, – об твою голову.

Шапиро испуганно отстранился:

– Зачем же так? Причем здесь вообще часы? Давайте разговаривать как цивилизованные люди!

Я сделал замах.

– Хорошо, хорошо! – Шапиро поднял с пола брошенный пояс с веревками и принялся натягивать его на себя. – В конце концов, это тоже неплохо. Я вас вывожу, и коллекция снова моя. Так?

Когда мы поднялись над стендом, я оглянулся вниз. Трое крепких мужчин ломали забаррикадированную дверь. Шапиро тоже это увидел, наши взгляды на мгновенье встретились. Никакого второго пути отхода не было. Я спас этому прохиндею жизнь. Правда, и он спас наши.

– Что ж вы так долго, родимые? – заорал Лещенко. Они так и болтались под потолком, плотно упакованные в сетку.

– Любовались часами, – ответил я. – Выставка же!

– Выпустите нас скорее! – крикнул Лещенко по-немецки.

– Один момент! – Шапиро ловко освободился от альпинистской упряжи, взялся за верхнюю часть сетки, качнул ее и пристегнул карабинами к веревке, протянутой под низким потомком технического этажа. – Вам предстоит еще одно короткое путешествие вниз, и тогда я вас выпущу.

– Эй, почему вниз, что это значит? – я снова заподозрил подвох.

– Не волнуйтесь! – успокоил Шапиро. – Здесь оставаться нет смысла. Мы спустимся вниз по вентиляционной шахте. Система вентиляции первого павильона сообщается с вентиляцией подземного паркинга, а воздухозабор паркинга выходит наружу в двухстах метрах от здания.

– Только без глупостей! – шепнул я Шапиро, положив руку на бокс с часами.

Вдвоем мы налегли на сетку, и она заскользила по веревкам к мерцающей в полумраке огромной жестяной вентиляционной трубе.

Троица в сетке стойко терпела все мучительные неудобства, связанные с перемещениями, лишь Валентина слегка повизгивала, а Лещенко приглушенно матерился.

Шапиро открутил четыре болта, снял с трубы большую боковую панель, в темном гудящем жерле обнаружилось еще множество веревок. Гений механики хорошо подготовился к эвакуации с выставки крупногабаритных грузов. Что же он на самом деле собирался вывозить? – мелькнул в голове вопрос. Однако времени на поиски ответа не было. Груз в сетке был нестандартный и плохо вписывался в исходную позицию для спуска вниз. Слушая команды Шапиро, я изо всех сил тянул за веревочные концы, толкал, подтягивал, просил товарищей в сетке подобрать локти, ноги, колени и головы. Товарищи в сетке больше не считали нужным сдерживаться, визжали, ругались и больно брыкались. Когда сетка наконец-то оказалась в трубе, Шапиро объяснил следующую задачу: он спускается вместе с сеткой, верхом на ней, точнее, верхом на головах несчастных пассажиров, за что он заранее очень извиняется, а я должен спускаться следом самостоятельно. Хитроумный спусковой механизм предусмотрен лишь для сетки, поэтому я должен рассчитывать только на силу своих рук и ног.