111. ЗНАТНЫЙ ПРИЯТЕЛЬ Я всей душой к жене привязан; Я в люди вышел… Да чего! Я дружбой графа ей обязан. Легко ли! Графа самого! Делами царства управляя, Он к нам заходит как к родным. Какое счастье! Честь какая! Ведь я червяк в сравненьи с ним! В сравненьи с ним, С лицом таким — С его сиятельством самим! Прошедшей, например, зимою Назначен у министра бал; Граф приезжает за женою,— Как муж, и я туда попал. Там руку мне при всех сжимая, Назвал приятелем своим!.. Какое счастье! Честь какая! Ведь я червяк в сравненьи с ним! В сравненьи с ним, С лицом таким — С его сиятельством самим! Жена случайно захворает — Ведь он, голубчик, сам не свой: Со мною в преферанс играет, А ночью ходит за больной. Приехал, весь в звездах сияя, Поздравить с ангелом моим… Какое счастье! Честь какая! Ведь я червяк в сравненьи с ним! В сравненьи с ним, С лицом таким — С его сиятельством самим! А что за тонкость обращенья! Приедет вечером, сидит… «Что вы всё дома… без движенья?.. Вам нужен воздух…» — говорит. «Погода, граф, весьма дурная…» — «Да мы карету вам дадим!» Предупредительность какая! Ведь я червяк в сравненьи с ним! В сравненьи с ним, С лицом таким — С его сиятельством самим! Зазвал к себе в свой дом боярский: Шампанское лилось рекой… Жена уснула в спальне дамской… Я в лучшей комнате мужской. На мягком ложе засыпая, Под одеялом парчевым, Я думал, нежась: честь какая! Ведь я червяк в сравненьи с ним! В сравненьи с ним, С лицом таким — С его сиятельством самим! Крестить назвался непременно, Когда господь мне сына дал,— И улыбался умиленно, Когда младенца восприял. Теперь умру я, уповая, Что крестник взыскан будет им… А счастье-то, а честь какая! Ведь я червяк в сравненьи с ним! В сравненьи с ним, С лицом таким — С его сиятельством самим! А как он мил, когда он в духе! Ведь я за рюмкою вина Хватил однажды: ходят слухи… Что будто, граф… моя жена… Граф, говорю, приобретая… Трудясь… я должен быть слепым… Да ослепит и честь такая! Ведь я червяк в сравненьи с ним! В сравненьи с ним, С лицом таким — С его сиятельством самим! <1856> 112. ТОСКА ПО РОДИНЕ
«В Париж, пастух, в Париж! Ты молод, — вы сказали,— Отдайся склонностям любимым и мечтам; Познанья, золото и роскошь побеждали Любовь к родным полям». Но здесь рассеялись мечтанья золотые; Морщины у меня прорезались на лбу… Отдайте мне поля мои родные, Мой лес, мою избу! Вы мой развили ум, вы дали мне дар слова, Искусства унесли меня за облака; Но мне здесь холодно, здесь тяготит больного По родине тоска. На ваших женщинах наряды дорогие, Но на пирах у вас блуждаю я, как тень. Отдайте мне поля мои родные И наш воскресный день! Мы жалки, мы смешны, мы дети перед вами, С своими сказками и песнями отцов; Блеск вашей оперы смутил бы чудесами Крестьянских колдунов. Я слышал ваш концерт: в нем гимны неземные Крылатых жителей заоблачной страны. Отдайте мне поля мои родные И песни старины! Мне грустно самому смотреть на избы наши, На церковь бедную из почернелых плит; Здесь высятся дворцы, один другого краше, Здесь мрамор и гранит; В лучах заката здесь чертоги золотые Воздушным призраком являются очам. Отдайте мне поля мои родные И деревенский храм! Я вяну с каждым днем, я ночью, засыпая, Страшусь, чтоб родину во сне не увидать: Там воет верный пес, там ждет меня, рыдая, Моя больная мать, Стада, мои стада терзают волки злые, Избушку бедную разрушила метель… Отдайте мне поля мои родные, Мой посох и свирель! Что слышу я? Сбылись мои ночные грезы! «Ступай, пастух, ступай! — вы говорите мне.— Пусть солнце светлое твои осушит слезы В родимой стороне». Прости, волшебный край! Пускай толпы иные На чудеса твои бегут со всех сторон,— Увижу снова я поля мои родные, Избу, где я рожден! <1856> |