Жахнул супостатов раз-другой ребром доски, аж пыль столбом взвилась, и тут же неведомые вороги стрекача задали
Стоял я один посреди леса, одежка разодрана, на затылке шишка, и ругался, да так забористо, что темная ночь еще темнее стала. Благосклонный читатель, возможно, обладающий нежной душой и тонкой нервной организацией, пожалуй, захочет посочувствовать мне. И зря — после оной баталии обрел я вновь веселое духа расположение и бодрость. Черная меланхолия одновременно с половиной стройматериалов на кусочки разлетелась и в кусты заброшена была. Еще малость отвел душеньку крепкой, ядреной руганью, так сказать, в целях профилактики, после чего спокойно сел на пень, дабы дух перевести.
Тем временем из-за тучи выплыла полная румяная луна. Глядел я на нее и чувствовал, что кризис окончился. Досадно только было взирать на освещенное лунным светом поле битвы — большая часть досок разве что на растопку годилась. «А, наплевать, — подумал я, — смотаюсь еще разок во Псков, и все дела. Еще на одну порцию теса монеты хватит».
Сказано — сделано.
И на сей раз во Пскове я отменно время провел, но полагаю, что подробное описание моего времяпрепровождения вряд ли представит интерес для читателей сих мемуаров. Лучше я перед завершением настоящей главы возвращусь к вопросу о похищении меча, ибо думаю, что оная таинственная история теперь, много лет спустя, мною объяснена быть может.
Вы, конечно, знаете, что большинство ученых мужей, навеки опочив, к нам в Ад попадают. Причем преобладают здесь у нас умники из области физики, химии и фармакологии. Возможно, любезный читатель не забыл, что на том месте, где меч мой похищен был, обнаружил я сухой клок дикорастущих трав. Долгие годы лежал он на дне моего кармана, и наконец, оказавшись в Преисподней, смог я по поводу оного колдовского сырья компетентную консультацию получить. Сведать, что за тайные травы Колдун обронил. Ответ, на мой запрос полученный, как мне спервоначалу показалось, не больно-то сие темное дело прояснил. А все ж таки, однако ж, может быть?
Во всяком случае, присовокупляю я письмо ученых мужей к своему манускрипту, ибо наслышан, что добавление подлинных документов к художественному произведению сейчас весьма модно.
«Ув. Калевипоэг, эскв.
Присланный Вами гербарный материал был подвергнут анализу. Имеем честь сообщить Вам классификационную принадлежность растений Вашей коллекции, а также их фармакологический эффект.
Рябина (Sorbus domestica).
Рябина особых фармакологически действующих компонентов не содержит. Плохо перебродившая рябиновая настойка может быть использована как слабительное.
Тимьян ползучий, или богородская трава (Thymus Serpyllum).
Особых иатрохимически действующих компонентов не содержит. Однако в древности это растение использовали при изготовлении тимьяновского масла, которое входило составной частью в средства от кашля. Как гигиеническое средство имеет частичное применение тимоловое мыло.
Папоротник мужской, или щитовник (Dryopteris Filix mas).
Мужской папоротник содержит значительное количество фармакологических веществ, из которых следует упомянуть аспидинол, альбаспидин, флаваспидин, флаваспидиновую кислоту, папоротниковую кислоту и фильмарон. Весьма сильным действием обладает алкалоид последнего; в экстракте корневища папоротника его содержание составляет до пяти процентов. Это соединение первым выделил фармаколог Крафт, который, кстати, имеет честь быть одним из подписавших настоящее письмо.
Содержащийся в экстракте папоротника фильмарон в старину использовали для изгнания почти всех паразитирующих в пищеварительном тракте гельминтов, но в наши дни применяют его преимущественно против плоских глистов. Экспериментальным путем доказано, что корневище папоротника убивает лентецов широких уже в концентрации 1:20000. Более слабый раствор парализует мускулы присосок цестод, так что лентец широкий отпадает от слизистой оболочки спазматически контрагирующих кишок.
Плаун булавовидный (Lycopodium clavatum).
Для медицины плаун имеет некоторую ценность в связи со свойствами его пыльцы. Это желтоватое порошкообразное вещество до сих пор используется народами, не испытавшими пагубного влияния цивилизации, в качестве средства против потения. Как хороший абсорбент и химически достаточно аффинное вещество, ликоподиум используется в качестве присыпки для младенцев.
Валерьяна, или кошачий ладан(Valerianaofficinalis), с давних пор применяется для подавления истерических припадков и зачастую весьма болезненных эрекций и поллюций. Основным активным компонентом является барнеолэфир изовалерьяновой кислоты; это вещество присутствует в корнях валерьяны, а также во хмелю и в ножном поте. Корни валерьяны содержат 0,5–2 процента эфирного масла, в состав которого входят камфон, пинен и другие терпены, способствующие повышению терпимости и терпеливости. В аптеках валерьяна продаётся обычно в виде тинктуры (Valeriana aetherae). Обычная доза 0,5–1,0. К сожалению, упомянутую тинктуру в низших слоях современного общества употребляют и в качестве недорогого горячительного.
Дождевик (Lycoperdon gemmatum).
В наше время в фармакологии не используется. Утверждают, что спелые споры этого гриба применялись в народной медицине прибалтийских стран в качестве средства от прения. Порошком ликопердона будто бы посыпали потеющие ноги.
С уважением
(подпись)
(подпись)
(подпись)».
Многажды перечитывал я сей документ с начала и до конца. И каждый раз все сильнее гневался. Насмешки надо мной строят, так, что ли? Я герой, храбрый воитель, раннего железного века прогрессивный деятель — и вдруг какие-то порошки от пота, лекарства от кашля и даже слабительные средства! Это что же получается? Меня, Калевипоэга, мельничным жерновом не оглоушенного, какими-то детскими снадобьями усыпали?! Это же форменное издевательство!
Я уж даже подумывал, не сообщить ли куда следует об оных лжеученых, но уважительный тон ихнего письма не позволял полагать, будто собирались они меня придурком выставить. Да, по всему видать, и в деле своем они мастаки, ведь каждую травку точно распознали…
Писал же мой второй отец, достопочтенный господин Крейцвальд, что Колдун
Стал творить волшбу иную:
Он рябиновой листвою
Богатырский меч осыпал,
Плауна нарвал, тимьяна,
Папоротников лукавых,
Повитушьей черной пыли,
В изобилье валерьяны…
Хотя составителю «Калевипоэга» далеко не всегда доверять следует, однако полагаю, что в бытность свою эскулапом города Выру поднабрался же он хоть каких-никаких представлений о фармакологии.
Странная вещь, непонятное дело… И решил я эту неясную и удручающую историю из головы выбросить.
Но оная часть человеческого тела обладает способностью твердые орешки разгрызать, даже не будучи к тому понуждаема. Вовсе того не ожидая, иной раз по прошествии длительного времени, случается искомое объяснение найти. Вдруг словно осенит тебя, и, будто блеском молнии высвеченная, вспыхнет желанная ясность на небосводе мышления.
Как же удалось мне разгадать загадку? Чистосердечно и с радостью сообщаю: в сем бестселлетрическая литература мне пособила. При раскрытии тайны была мне подмогой премудрая пьеса славного аглицкого сочинителя Шекспира (оный мастер пера вкупе с италийским в своем деле мастаком Джованни Боккаччо безмерно мною ценим).
В пьесе той презанимательнейшая история о юном самодеятельном датском философе излагается. Сей достопримечательный труд потому дорог мне, что в несчастливой любви злопамятного и скептичного принца, а также прелестной Офелии много схожести с некоторыми моей судьбы поворотами нахожу. И часто оттого вновь историю оную перечитываю.
