Прозвучало всего несколько имен. От такого откровения Эгоист пребывал в шоке и безмолвии.

Царь снова задал вопрос тому же управляющему:

— На скольких повлияла Терпение?

Больше пяти тысяч человек, мой господин, ― ответил он.

— Как это возможно? ― пробормотал Эгоист. ― Она была просто секретарем, а я мэром. Как это возможно, что наши цифры так сильно отличаются?

Джалин твердо сказал:

— Я не спросил, на скольких человек ты просто повлиял, но на скольких человек ты повлиял в пользу царства! ― Его тон стал более мягким, но оставался непоколебимым. ― Твой бывший учитель Вдохновитель, известный теперь под именем Сокрушенный, повлиял на жизнь большего количества людей, чем ты. Однако совсем немногие из них достигли цели. По этой причине он не занял место среди управляющих в этом городе. Влияние, о котором идет речь, может устоять на Судилище, если оно в согласии с моими словами и моим царством. Помолчав, Джалин продолжал:

— Я хочу показать тебе, каким образом Терпение смогла оказать влияние на более чем пять тысяч человек. Она щедро жертвовала для школы деньги и оказывала другую помощь. Все, получившие помощь в школе, были занесены на ее счет.

— Но я тоже жертвовал для школы.

— Твои пожертвования были ради успокоения совести, приобретения и восстановления собственной репутации. За них ты сполна получил свою награду в Энделе. Терпение же отдавала, будучи движима любовью к царству и людям. Терпение привела к служению человека по имени Жестокий.

В этот момент он находится в Зале Жизни, ожидая своей очереди явиться предо мной. Ему будет дано новое имя Евангелист, потому что он стал великим глашатаем моих путей. Он лично повлиял на тысячи жизней. Все те, на кого повлиял он тоже были зачислены, на счет Терпения, потому что она привела Жестокого к служению, наставляла и поддерживала его в школе.

Эгоист запомнил Жестокого после разговора с ним еще в Энделе. Он считал его слишком фанатичным и горячим в своих верованиях. Жестокий часто писал статьи для городской газеты, в которых делился своим мнением о недостаточном посвящении граждан царству. Он звонил многим энделитам и рассылал письма по электронной почте членам городского совета с просьбой поддержать расширение школы. Он проявил явное неудовольствие, когда Эгоист отдал свой голос в пользу передачи участка под застройку супермаркета, а не школы. Поэтому Эгоист недолюбливал Жестокого. Теперь же он испытывал чувство стыда, осознав, что все, за что боролся Жестокий, было в согласии с законом Джалина и на пользу царству. Как же он мог быть настолько слепым?

Джалин продолжал рассказывать о том, каким образом Терпение оказывала влияние на людей в Энделе ради царства. Он перечислил множество незначительных поступков девушки, которые в общей сумме дали огромный результат. Терпение со всеми обращалась доброжелательно, от чистого сердца. Она была щедрой к нуждающимся. Она непоколебимо стояла за истину.

Закончив говорить о Терпении, Джалин подробно рассмотрел жизнь Эгоиста. Как и предупреждала Терпение, каждому слову, каждому намерению и поступку была дана оценка.

Эгоист увидел немало хорошего, что было сделано им во имя царя, и все-таки опечалился из-за того, сколько поступков в жизни он совершил движимый эгоистичными мотивами, желанием собственной безопасности и опасениями за репутацию. К моменту, когда обзор его жизни был завершен, он чувствовал, что обречен.

— Я заслужил наказание до конца своей жизни, ― воскликнул он. ― Я заслужил Лон. Имея в распоряжении данную мне ответственность, я потратил так много, а возвратил так мало!

Его охватила жгучая боль, а по щекам струились слезы. Войдя в этот Великий Зал таким уверенным, теперь он держался за соломинку. Все, что у него осталось, это надежда на милость. Он смиренно приготовился выслушать приговор царя о наказании ссылкой в землю Лон.

Спустя мгновение тяжелой тишины царь наконец сказал:

— Эгоист, ты мой слуга, ты верил в меня и подчинялся моему господству, несмотря на то, что так много растратил. Я люблю тебя и приглашаю быть в моем царстве до конца твоей жизни.

Эгоист остолбенел. Он поднял глаза и вновь разразился слезами, но не печали, а неописуемой радости. Его переполняла благодарность за милость и доброту великого царя. Во мгновение ока все, что он слышал о характере Джалина, вдруг стало таким понятным. Всего лишь секунду назад он чувствовал стыд и боль, о существовании которой раньше даже не подозревал. Он не заслужил ничего, кроме изгнания и наказания, ― он заслужил осуждение, его жизнь была очевидным доказательством этому. И вот теперь он слышит самые нежные и добрые слова, которые только возможно услышать, когда царь приветствует его в своем величественном городе. Какая милость! Какая любовь! Какая удивительная любовь!

Эгоист смотрел, как сгорали почти все его дела, но в ушах все еще звучали слова: «Я люблю и приветствую тебя в своем городе». Он понял, что его друг Суть сказал истину. Каждое решение царя превосходило любое ожидание.

Царь снова заговорил:

— Эгоист, тебя больше не будут так называть. Вот, я даю тебе новое имя. В моем царстве ты будешь называться Скромный. Я приготовил для тебя жилище на равнине, где ты будешь заниматься ландшафтным дизайном. Несмотря на то, что ты не станешь руководителем этого города, ты будешь помогать мне в управлении внешними пределами.

— Руководить с тобой внешними пределами? ― переспросил Эгоист.

— Все, живущие в этом городе, являются руководителями, ― отвечал Джалин. ― Мои пределы распространяются до самых краев планеты, в моем царстве есть много других городов. Жители этих городов не проходили такую тренировку в Энделе, как граждане Аффабеля, и не были на суде. Поэтому у них нет тех способностей, которые есть у жителей этого города. Несмотря на то, что ты не станешь руководителем в самом Аффабеле, ты будешь помогать мне в глобальном правлении. Твое конкретное задание в том, чтобы руководить, служить и обучать ландшафтных дизайнеров в двадцати городах континента Бенгилла.

Склонив голову, Скромный рыдал. Доброта царя была потрясающей.

Царь, подойдя к столу, что-то взял, повернулся и направился к нему. Спустившись на площадку, он сказал:

— Теперь возьми и съешь этот плод.

Скромный взял плод из руки царя и съел его. Это был самый необычайный вкус, который он когда-либо пробовал. Казалось, он принес ясность в разум и сердце. Его мысли были переполнены великой любовью и желанием служить. Пока он ел, прежняя боль и темные мысли оставили его. Он чувствовал себя освеженным, счастливым, полным надежды и веры. Потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что плод был с того самого дерева жизни, о котором говорили раньше учителя. Широкая улыбка озарила лицо Скромного, а Джалин с удовольствием наблюдал за ним. Затем Джалин сказал:

— Повернись и посмотри на свою семью.

Скромный медленно обернулся. Он все еще испытывал некоторое смущение из-за того, что каждый из присутствующих видел и слышал детали всей его жизни. Когда же он повернулся лицом к аудитории, трибуны разразились аплодисментами и криками радости, заиграла музыка, и граждане царства пустились в пляс. Скромный с трудом мог поверить, что эти достойные люди проявляют к нему такую любовь и радушие. Это полностью исцелило от всех ошибок жизни в Энделе. Теперь он был совершенно чист.

Обернувшись, он увидел самую славную улыбку на лице Джалина. Затем он обратил внимание на его глаза. Они смотрели на Скромного с такой любовью и теплотой, каких он раньше никогда не встречал. Сейчас он мог слышать мысли Джалина точно так же, как Терпение и другие могли слышать его мысли: мысли удовольствия, принятия и ожидания многих лет блаженства для людей, которых он так сильно любит. Скромный упал на колени и поклонился царю. Царь поднял его на ноги и, крепко обняв, с улыбкой сказал:

— Добро пожаловать, друг.

Затем Скромного проводили к месту в дальних рядах аудитории, где он мог наблюдать за судебным процессом над знакомыми ему энделитами. Теперь каждая слеза была отерта. Не осталось никакой печали, боли или страдания, все старое прошло.