— Чепуха, милочка! — отмахнулась виконтесса и принялась раздавать команды своим девочкам: — Эдит! Скажи Бриджит и Мевис, чтобы приготовили свежее бельё. А вы, Мэри и Бекки, пойдёте со мной. Да, чуть не забыла — Эми, попроси Уинтона разжечь огонь в котле и принести две ванны в хозяйские покои.

Леди Кэтрин обняла двойняшек за хрупкие плечики.

— А для вас, девочки, у меня особое задание. Будьте так добры, сходите в сад и нарежьте самых красивых цветов для комнаты, где будет теперь жить ваша новая сестра.

Как ни странно, близняшки отправились выполнять порученную им миссию без малейших возражений.

Леди Кэтрин проводила их взглядом.

— Хорошие девочки, поверьте моему слову. Вот только их манеры оставляют желать лучшего… — Тут на пухлых губах леди Кэтрин расцвела улыбка. — И не вздумайте беспокоиться из-за обеда. К столу, мои милые, можете не спускаться. Вам все принесут наверх.

С этими словами леди Кэтрин ушла. Крейтон и Элизабет остались наедине.

Элизабет с отчаянием взглянула на Крейтона.

Как она могла сейчас настаивать на отдельной комнате — ведь тогда всему семейству станет ясно, что их брак только фарс! Меньше всего ей хотелось унижать виконта перед матерью и сестрёнками.

Гэррэт пожал плечами и, по обыкновению, иронически ухмыльнулся:

— Что скажешь, Бесс?

— Даже не знаю… У тебя такая добрая мать… Мне бы не хотелось её обидеть, но…

— Мы ведь с тобой как-никак женаты, Бесс, — голубые глаза виконта блеснули. — Когда ты, чёрт возьми, смиришься с этим?

— Смириться с еретическим, навязанным мне силой фарсом?

— Помнится, мадам, венчали нас не под дулом пистолета… — Крейтон с силой стиснул её запястья. — Ты же поставила тогда свою подпись? Другими словами, нравится тебе или нет, в глазах закона и бога мы с тобой женаты. Не говоря уже о том, что все моё семейство свято в этом уверено.

Гэррэт пошёл к лестнице, увлекая Элизабет за собой.

— Согласись, я был терпелив. Очень терпелив. Но теперь даже моё терпение подходит к концу. Чёрт возьми, жена ты мне или нет?

Крейтон притянул женщину к себе и жарко прошептал ей на ухо:

— В конце концов, кто знает? Вдруг тебе это даже понравится? По крайней мере, дамы до сих пор на меня не жаловались…

Больше всего не понравилось Элизабет, что она ни на минуту не могла остаться одна. Гардеробная была переполнена. Три прачки помогали слуге по имени Уинтон наполнить огромных размеров ванну; тут же суетились две рослые служанки, поддерживавшие огонь под гигантским котлом. Тем временем Луэлла, личная служанка леди Кэтрин, помогла Элизабет раздеться, расчесала частым костяным гребнем спутанные волосы.

Едва Элизабет обосновалась наконец в спальне, как стали являться гости — вначале близняшки Хоуп и Хонор, которые принесли свежесрезанные цветы, затем юная Мэри — она решила поделиться с Элизабет своими платьями. Дородная служанка несла за нею огромный сундук.

В разгар этой вакханалии пришла леди Кэтрин. При виде Мэри и близняшек она удивлённо вскинула брови и тут же велела всей честной компании отправляться восвояси.

Наконец в спальне остались только Элизабет и леди Кэтрин.

— Теперь Луэлла будет прислуживать вам, — сказала виконтесса, рассеянно проводя рукой по шелковистым мягким волосам Элизабет. — У вас очень красивые волосы, моя дорогая, а какой чудесный овал лица… Вы прекрасны, словно королева. Пойдёмте.

Леди Кэтрин прошла к камину и предложила Элизабет сесть в одно из стоявших там кресел.

— Давайте-ка посидим немного у огня.

Элизабет подчинилась, не сказав ни слова. Леди Кэтрин наклонилась к ней и негромко сказала:

— Сын сообщил мне, что вы — ревностная католичка.

Элизабет напряглась.

— Да, это так. — А что ещё, собственно, могла она сказать этой протестантке? — Вера — самое дорогое, что у меня есть. Зачастую я находила утешение только в ней одной… — Элизабет опустила глаза, чтобы не встретиться взглядом с добрыми карими глазами виконтессы, которые, казалось, смотрели ей прямо в душу. Леди Кэтрин откинулась на спинку кресла.

— И меня вера поддерживала в самые трудные времена. Я рада, что у нас с вами есть нечто общее.

— Нечто общее? — с удивлением переспросила Элизабет. — Вы же протестантка?

— Да, это так, но у нашего господа, Элизабет, много виноградников. Вы были рождены, чтобы возделывать один из них, а я — другой. Тем не менее мы служим одному богу. И этого с меня вполне достаточно. — Виконтесса протянула руки к жаркому огню. — Надеюсь, вы не сочтёте, что я лезу не в своё дело, но мне бы хотелось, чтобы вы по утрам брали уроки латыни. — Виконтесса одарила Элизабет странным, но весьма выразительным взглядом. — Полагаю, вы привыкли вставать рано.

Поражённая таким предложением, Элизабет всё же кивнула.

— Разумеется, леди Кэтрин. Я встаю ещё до восхода, чтобы прочесть утреннюю молитву, но…

— Вот и отлично! Вашего учителя зовут Стивен Уолкокс — это довольно забавный тип. Вообще-то он коновал и кузнец, но великолепно образован и у него в здешнем селении много друзей. Мне почему-то кажется, что у вас с ним много общего. — Леди Кэтрин улыбнулась своей мягкой улыбкой, от которой все её лицо словно светилось изнутри. — Лучше всего вам заниматься в часовне — если это, конечно, вас устроит.

Уроки латыни от коновала? Да ещё на рассвете, в часовне? Все это на первый взгляд было бессмысленно, но Элизабет не желала расстраивать хозяйку отказом.

— Как прикажете, леди Кэтрин.

— Можете начать уже с завтрашнего утра. Заметив, что Элизабет пришла в смятение, леди Кэтрин придвинулась ещё ближе и прошептала:

— Ходят слухи, что Стивен — католический священник, но я, конечно же, не придаю им значения, — тут леди Кэтрин подмигнула Элизабет, — тем более хорошего коновала сейчас так трудно найти. Так что мне бы очень не хотелось, чтобы с нашим Стивеном произошла какая-нибудь неприятность.

Элизабет не верила собственным ушам.

Что же это получается? Леди Кэтрин собирается пригласить к себе в поместье католического священника? И эти странные занятия латинским языком по утрам?… Тут Элизабет наконец осенило. Уолкокс вовсе не собирается обучать её латыни, он будет служить утреннюю мессу! Мать Гэррэта так ловко все устроила, что никто из слуг об этом в жизни не догадается. А если кто и подслушает мессу — всегда можно сказать, что это всего-навсего урок латыни.

Элизабет заранее полагала, что семья протестантов отнесётся враждебно к ней, католичке. И никак не была готова к такому проявлению душевной щедрости.

— Я… я даже не знаю, что сказать. Вы так добры… — Элизабет с трудом сдерживала слёзы. — Спасибо вам, леди Кэтрин…

Интересно, знает ли об этом Крейтон?

— Я счастлива, что сумела вас хоть чем-нибудь порадовать. Что ж, теперь я вас покину, примите ванну, отдохните…

Она встала и направилась к двери, но на полпути она, однако, остановилась.

— Господи, чуть не забыла самое главное!

И леди Кэтрин сняла две длинные нитки отборного жемчуга, украшавшие её причёску.

— Нагнитесь чуточку, моя дорогая. Этот жемчуг теперь ваш. Он всегда принадлежал хозяйке Чествика.

Элизабет покорно склонила голову — и бесценный жемчуг коснулся её волос. Потом она выпрямилась и замерла, не в силах отыскать слова благодарности.

— Вот и все, — мягко сказала леди Кэтрин. — Изумительно! Как этот жемчуг к лицу вам, дитя моё!

Тёмные глаза её увлажнились.

— Свекровь подарила мне этот жемчуг, когда я выходила замуж за отца Гэррэта. Прадедушка Гэррэта был морским капитаном и составил себе состояние на Востоке, что позволило ему вернуться домой и жениться. Он и привёз с собой этот жемчуг. — Леди Кэтрин улыбнулась. — Старик уверял, что за каждой жемчужиной нырял чуть ли не на дно Южного моря, но ему, признаться, почти никто не верил… Тем не менее, — тут леди Кэтрин бережно коснулась жемчуга, — это был как-никак дар любви… И вот теперь я передаю его вам — как жене Гэррэта.