Но та пристально взглянула на него и не опустила глаз.

– Простите, мне надо отнести Милорда на кухню. – И торопливо вышла, оставив за собой легкий шлейф неповторимого аромата.

Керн тяжело вздохнул, решительно закрыл за собой дверь и шагнул к Хелен. От выпитого бренди ломило в висках. Утром он съездил в банк, положил дневник в сейф, но других поводов отсрочить этот момент не нашлось.

– Досадно! – Хелен наморщила лоб. – Кажется, я смутила кузину. Она так очаровательно застенчива. Но я никак не предполагала, что на нее столь подействует мое высказывание о сходстве.

– О сходстве?

– С бабушкой. – Хелен махнула рукой в сторону портрета. – Согласитесь, они похожи. Я заметила это вчера, когда сидела здесь и надписывала адреса на свадебных приглашениях.

Керн едва взглянул на портрет, целиком сосредоточившись на неприятной задаче. Если бы он мог вести себя как другие мужчины: прятать любовницу и выставлять напоказ всему свету жену! Но так подло он не способен поступать ни с Хелен, ни с Изабеллой.

Керн молчал, проклиная себя за трусость. Лучше сразу покончить с трудным делом. Он взял Хелен за руку, подвел к стулу, усадил, а сам остался стоять.

– Что-нибудь случилось, Джастин? – Она посмотрела на него с обескураживающей невинностью.

Граф чуть не застонал, так ему не хотелось причинять девушке боль.

– Хелен, мне очень жаль, но я должен это сказать. Свадьбы не будет.

– Не будет? – Она заморгала, прижав маленькие белые руки к груди, словно пытаясь осознать смысл его слов. – Вы хотите сказать… нашей свадьбы?

– Да, – тихо подтвердил Керн. – Я вынужден расторгнуть помолвку.

– Но… почему?

– Поймите, вашей вины здесь нет. Мужчина не мог бы пожелать более милой и добродетельной жены. Но… – Граф запнулся, понимая, что следующая фраза навеки определит его судьбу. – Но… я сошелся с другой женщиной. Я этого не хотел, так случилось. И в данных обстоятельствах было бы нечестно сохранять нашу помолвку.

Затравленный взгляд Хелен усиливал его муку.

– С другой женщиной? Только вчера мы обсуждали наш свадебный завтрак. Торт… Вы ничего не сказали. Даже намеком. – Голос у нее сорвался. Глаза наполнились слезами.

Керн достал из кармана платок и, опустившись перед Хелен на одно колено, вложил ей в руку.

– Я ничего не сказал, потому что еще не принял решения. – А про себя подумал: «Еще не было ночи любви с Изабеллой, я еще не понял, как много она для меня значит».

Хелен скомкала платок, но не сделала даже попытки вытереть бегущие по щекам слезы.

– Кто эта женщина? Назовите ее имя.

– Не могу. Вам лучше о ней забыть. – Боже упаси, чтобы Хелен узнала правду и страдала еще сильнее! Как только убийца будет найден, Изабелла тихо исчезнет из этого дома, порвет все связи с Хелен. И лишь тогда он начнет осуществлять свои планы.

– Как я могу о ней забыть? Она украла у меня ваше чувство. Что произошло со вчерашнего дня? Вы, наверное, были у нее?

Керн не мог этого отрицать, не мог вынести отчаяния Хелен.

– Не мучьте себя. Поймите, вы не виноваты, я всем дам знать, что ответственная сторона – это я.

– Нет, Джастин. Не говорите так, словно все уже кончено. – Она схватила его за руку. – Вы связаны честью, поэтому считаете, что обязаны разорвать помолвку. Но это был только флирт, так поступают многие мужчины. Я вас прощаю.

Керн судорожно вздохнул. Его загнали в угол, и теперь он вынужден лишить Хелен последней надежды.

– Господи, как мне неприятно причинять вам боль! Но должен сказать: это больше чем флирт. Я… был с ней в интимных отношениях.

Несколько секунд Хелен смотрела на него с простодушием девочки, затем глаза у нее расширились и она отвернулась, словно удар оказался настолько сильным, что его невозможно было вынести.

– Вы делали с ней то, что делают муж и жена?

– Да.

Молния осветила библиотеку, за ней тут же последовал оглушительный раскат грома, в стекло забарабанил дождь.

– Как вы могли? – прошептала Хелен. – Как вы могли?

Объяснять – значит сыпать ей на открытую рану соль. Да и как описать их с Изабеллой невероятную любовную тягу?

– Хелен, вы были мне дороги как сестра. Я держал вас на руках, когда вы родились, думал всегда оберегать вас. – Слова раскаяния жгли ему горло. – А получается, что я вас обижаю. Простите меня.

Хелен сидела тихо, напряженно.

– Уходите, – наконец сказала она. – Уходите прочь. Холод в ее голосе потряс Керна. Не желая оставлять ее в горе, он встал перед ней на колени. Если бы можно было ее обнять, погладить по волосам, утешить! Но своим предательством он лишил себя такой привилегии. Навсегда.

Граф медленно поднялся и, хотя Хелен не смотрела на него, поклонился. Если бы не слезы, девушка показалась бы изваянием из мрамора. Неужели она его так сильно любила?

Вопрос только усилил отвращение Керна к самому себе. Он хотел пожелать Хелен счастья, но испугался, что она воспримет его слова как насмешку. Он круто повернулся и молча вышел из библиотеки.

Каблуки стучали по мраморному полу коридора. У графа возникло ощущение, словно он побил беззащитного котенка. Поскорее бы выбраться из этого дома, который до вчерашнего дня он считал родным, а отныне здесь нежеланный гость. И все из-за женщины, которая даже не из его мира, но которую он любил больше жизни.

Словно бы в ответ на его отчаянные мысли перед ним возникла Изабелла. С дворняжкой на руках она ждала у золоченого парапета лестницы. При виде Керна девушка опустила щенка и поспешила навстречу. Граф клялся себе пройти мимо и не оборачиваясь исчезнуть из дома, но от ее присутствия в беспросветной ночи его настроения зародился лучик надежды.

– Джастин? – одними губами спросила Изабелла, красноречиво взглянув на стоявшего у дверей лакея.

– Скажи моему кучеру, чтобы ждал у дверей. Я скоро выйду, – приказал граф, хотя кучер прекрасно знал сам свои обязанности.

– Слушаюсь, милорд. – Слуга раскрыл зонт и нырнул под дождь.

Керн тотчас взял Изабеллу за руку и увлек в гостиную. Большой палец при этом поглаживал нежное запястье.

– Нельзя, чтобы нас увидели вместе, – хрипло прошептал он. – Не теперь.

– Ты ей сказал!

– Да, не называя твоего имени.

– Боже! Она, наверное, убита! – Изабелла привалилась к дверному косяку и судорожно вздохнула. Белая грудь всколыхнулась в вырезе платья, и его отчаянно, подавляемое желание вспыхнуло с новой силой. Отдаться бы влечению, забыть свой грех в сладком дурмане любви! Необузданная страсть превращала его в распутника не лучше отца.

Но пройдет еще целая вечность, пока Изабелла снова будет его, а страсть к ней слишком велика. Нет, он не покинет ее, не поцеловав на прощание. Керн наклонился, дотронулся губами до ее губ, выражая этим порывом все, что творилось в его растревоженном сердце. Изабелла почувствовала степень его отчаяния, поднялась на цыпочки и ответила на поцелуй.

На фоне шума дождя послышался тихий звук. Граф вздрогнул и резко отстранился. В вестибюле стояла Хелен.

О ее ноги терся щенок, виляя хвостом, но девушка не обращала внимания на собаку – вцепившись рукой в горло, она смотрела на Керна и Изабеллу. В глазах бывшей невесты он прочитал догадку, нежелание верить и, наконец, потрясение оттого, что она узнала имя любовницы жениха.

– Это ты? – Она перевела взгляд на подругу. – Ты? – Изабелла вскрикнула, однако не шелохнулась. Все трое застыли, словно в античной трагедии.

Керн думал, что ничего худшего быть уже не может, но тут дверь открылась и вошел Хатуэй, над которым лакей держал мокрый зонт.

Маркиз скинул плащ.

– В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не пустит. Если ливень не кончится, мостовые превратятся в настоящие реки. – Лакей унес плащ, а Хатуэй посмотрел на дочь, и его лицо сразу окаменело. – Хелен, ты плакала? Что случилось?

– Папа! О, папа! – бросилась к отцу девушка. Хатуэй обнял ее за плечи.

– Дорогая, что тебя встревожило?

– Джастин разрывает помолвку. Мы не будем венчаться.