Ящики выброшены из высокого комода, содержимое вывалено на ковер, розовое сиденье кресла порезано, такая же участь постигла даже подушку перед туалетным столиком, на полу валялись баночки с косметикой. Но ничего не было разбито, грабитель не хотел поднимать шум.

– Боже мой! – пробормотал Керн, с трудом пробираясь в спальню, где увидел картину еще большего вандализма. Пол устилали выброшенные из шкафа платья, разодранные шляпки, туфли на высоких каблуках, тапочки.

Граф подошел к изящному бюро. Видимо, здесь Аврора и писала свои воспоминания. Торопясь побыстрее найти дневник, грабитель свалил в кучу перья, разлил чернила, испачкав чистые листы бумаги.

Где Изабелла прятала дневник? В доме Хатуэя? Или он лежит где-то здесь, в известной только ей щели?

Девушка медленно вошла в комнату. Темно-синее платье оттеняло бледность кожи, глаза, обозревающие разгром, изумленно расширились. Но когда Изабелла повернулась, граф по ее виду заметил, что она приготовилась к обороне.

– Ну, давайте, – начала она. – Скажите, что все это из-за меня. Что я виновата.

Керн именно это и хотел сказать. Дать ей нагоняй за то, что она спровоцировала убийцу. Но, заметив, как подрагивает ее нижняя губа, ощутил предательское сострадание.

– Обвинять вас бесполезно. Лучше я потрачу силы на поиски преступника.

– Полагаете, он любезно оставил нам визитную карточку? – покачала головой Изабелла. – Здесь ничего нет, кроме разгрома. Он уничтожил все, что принадлежало матери.

– Тем более, нужно приниматься за дело. Возможно, найдется нечто такое, что позволит нам установить его личность. – Керн освободил место в углу комнаты и перенес туда испорченную бумагу. – Абсолютно негодное кладите сюда, в эту кучу. И показывайте все, что сочтете необычным.

Граф подобрал с ковра разбросанные перья, но Изабелла не шелохнулась. Ее горестное выражение тронуло Керна до глубины души. Глаза девушки скользили по стенам, и его вдруг заинтересовало, какие воспоминания пробуждала в ней эта вульгарная комната. Правда, Изабелла выросла в деревне, однако ребенком навещала в Лондоне мать. Наверное, они здесь болтали, пока Аврора пудрилась, румянилась, одевалась для вечерних развлечений и учила дочь ублажать мужчин.

Венера же богиня любви.

Гнев настиг Керна, точно удар кулака. Значит, Аврора намеревалась обучить Изабеллу своему ремеслу. Но, даже кляня куртизанку за то, что она развратила дочь, графу не терпелось испробовать степень познаний девушки.

Никто им не мешал, дверь закрыта, в нескольких шагах стоит массивная кровать с зеркальным изголовьем и яркими херувимами. Можно уложить ее на перину и погрузиться в негу…

– Ну, так и будете стоять? – произнес он резче, чем намеревался. – Хотите, чтобы убийца остался безнаказанным?

Изабелла уставилась на графа, словно уже позабыла о его присутствии.

– Конечно, нет, – пробормотала она, подбирая сломанный веер и швыряя на кучу бумаг в угол.

Потом начала собирать разбросанную по полу одежду, и ее изящные движения заворожили Керна. Он мог бы часами наблюдать за ней: любоваться темной ложбинкой между грудями, когда она наклонялась, и линией спины, когда она шла, угадывать тонкие лодыжки под юбкой.

Не спуская глаз с девушки, Керн начал складывать перья на подставку, больно уколол ладонь и выругался сквозь зубы. Так ему и надо! С трудом, оторвавшись от созерцания Изабеллы, он сосредоточился на разборке вещей, надеясь отыскать хоть какой-нибудь след, ведущий к преступнику. Например, запонку. Или перчатку. Кто здесь побывал прошлой ночью? Диккенсон? Лорд Реймонд?

Керн тщательно исследовал комнату, собирал принадлежавшие Авроре туфли, платки, серебряные щеточки, подвязки. Сложил из них вторую кучу у стены, чтобы ее потом разобрали. Он искал что-нибудь необычное, а не шелковые чулки и тонкое дамское белье.

И, наконец, увидел.

Маленький красный предмет лежал под кроватью у ножки.

– Взгляните.

Изабелла поспешила к нему, склонилась над вещью, которую граф держал на ладони, и тот ощутил свежий запах ее волос.

– Пуговица, – растерянно пробормотала она.

– Да. Скорее всего, от мужского жилета.

– Нет, это от одного из платьев Минни. Она время от времени заходит сюда, чтобы стереть пыль. Я верну пуговицу ей. – Покачивая бедрами, Изабелла подошла к туалетному столику, положила туда находку, затем опустилась на колени и начала собирать вытряхнутые из ящиков книги, свечи, бумаги. – А где был прошлой ночью ваш отец?

– Дома, – машинально ответил граф, подбирая тонкую черную рубашку, сквозь которую просвечивала ладонь. Услужливое воображение уже надевало ее на Изабеллу. В ней она предстала бы во всей красе… полные груди… крутые бедра… темный холмик Венеры…

– Вы уверены? С ним кто-нибудь был?

– С кем?

– С Линвудом. – В голосе девушки появились нотки раздражения. – Да, он заболел. Но может, поправился настолько, что пришел сюда?

– Нет, вечером с ним случился новый удар. Врач дал ему снотворного и остался на всю ночь. – Керн вдруг с облегчением вздохнул. – Мой отец не мог этого сделать.

– Но он мог послать кого-нибудь другого выполнить черную работу. Нанять какого-нибудь мерзавца и договориться обо всем еще до болезни.

– Нет. Слуги мне верны, в дом больше никто не приходил. – Керн удовлетворенно швырнул изящную рубашку в кучу. И она полетела, словно одеяние злой волшебницы. – Если Линвуд этого не делал, значит, он не убивал вашу мать.

Изабелла нахмурилась, будто имела собственное мнение на этот счет.

– Тогда грабителем, вероятно, был лорд Реймонд. Он узнал о приданом, решил, что дело зашло слишком далеко и нужно любыми способами завладеть дневником Авроры.

– Я говорил с ним утром, когда он приезжал, чтобы помолиться у постели отца. Клянусь жизнью, он не знал о приданом. – На самом деле, услышав о решении брата, его преподобие изрек такое цветистое проклятие, которое до глубины души потрясло бы его воспитанных прихожан.

Но убийца ли он? Если нет, тогда зачем маркиз предложил Изабелле деньги? Керн попытался представить, как брат Хатуэя громит спальню бывшей любовницы, а потом ранит женщину ножом.

– Он уважаемый служитель церкви и не стал бы врываться в бордель среди ночи.

Изабелла подняла с пола веер, попыталась расправить страусиное перо.

– Стал бы. Как делал прежде, о чем мама рассказывала в своих воспоминаниях.

– Делал прежде? – Граф недоверчиво обвел рукой учиненный погром. – Дайте мне дневник, я хочу посмотреть это место.

– Вы меня не так поняли. – Изабелла прикрыла веером лицо, глядя поверх перьев, словно наложница. – В дневнике говорится, что он предпочитал являться под покровом темноты. Когда никто из влиятельных лиц не мог заметить его.

– Позднее свидание не то же самое, что вандализм и разбой. Бандитизм скорее присущ негодяю вроде Терренса Диккенсона.

Изабелла опускала веер, пока кончики перьев не коснулись ее груди. Провожая его взглядом, Керн понял, что завидует этой вещице.

– Нельзя исключать и Тримбла, – произнесла она удивительно бесцветным тоном. – Похоже, он знает гораздо больше, чем говорит.

Он знает, кто такой Аполлон.

Керн сдержался и не напомнил ей об отце, которого Изабелла так презирала.

– Есть много людей, которые могли желать, чтобы дневник исчез навеки.

Веер опустился ниже пояса.

– Они его не найдут. Никогда.

Незатейливая игра веером возбудила Керна. И вопреки его воле жар охватил чресла. Неужели она нарочно его соблазняла?

Он со стуком задвинул ящик.

– Есть и другая возможность. – Мысль зрела где-то на периферии его сознания. – Хорошо ли ваша мать ладила с Дианой и Калландрой?

– Достаточно хорошо, – нахмурилась Изабелла. – Конечно, они время от времени ссорились, но не больше, чем другие близкие подруги. А какое это имеет отношение к грабителю?

– Грабителем может оказаться одна из живущих здесь женщин.

Веер выпал у Изабеллы из рук, лицо стало ледяным. Она шагнула к Керну.