— Хорошо.

Ответная скупая улыбка обозначала, что она изображает "и вовсе это не смешно". Длилось это с минуту, потом я отвел взгляд, и она тоже.

И хватит об этом, ладно?

— Как вообще дела?

Коти сообщила мне массу подробностей, в основном насчет Влада Норатара, о которых я упоминаю, потому что они доказывают, насколько это замечательный ребенок, но поскольку дело это глубоко личное, придется вам мне поверить. Наконец, она сказала, что ей пора уходить.

Я кивнул.

— Рад, что ты пришла.

— Я тоже, — ответила она.

Я старался не смотреть ей вслед, это лишь усугубило бы все. А когда она ушла, я долго сидел, смотря в никуда. Можно было разве что сказать Лойошу спасибо за то, что молчал, но в этом не было необходимости. И снова, хотя уже по другой причине, я долго не мог заснуть.

Посмотрим вот с какой стороны: организация вроде той, что у джарегов, работает, поставляя всякие штуки, которые люди желают иметь, но закон им этого не дозволяет, либо же их незаконные варианты дешевле или лучше. Согласно репутации джарегов, насилие используется лишь случайно и эффективно. Говорю как тот, кто многие годы отвечал за это самое насилие: насчет эффективности — чистая правда, насчет случайности — некоторое преувеличение.

Насилие имеет четкие причины. Имеет четкие причины и преувеличение. Люди, которые ежедневно преступают закон, не слишком беспокоятся насчет врезать кому-нибудь по морде рукоятью кинжала или сломать ему ногу лепипом. Ты либо учишься относиться к этому как к чему-то случайному, потому что все время имеешь с этим дело, или ты имеешь с этим дело, потому что имеешь подходящую для такого натуру; или и то, и другое. А еще, поскольку нам — прошу прощения, уже не "нам", — нельзя положиться на Империю в плане того, чтобы все члены организации следовали установленным правилам, приходится и этот вопрос взять на себя. И наконец, в том редком случае, когда кто-либо не принадлежащий к Дому Джарега вдруг серьезно переходит им дорогу, очень полезно иметь репутацию безжалостных сукиных сынов. Когда противник перепуган, обычно уже нет нужды на самом деле творить с ним то, чего он так боится.

Вот как работает насилие, и вот почему в интересах джарегов — преувеличивать его. Стоит, однако, помнить, что насилие стоит денег — или надо заплатить тому, кто возьмет на себя эту работенку, или потому что его существование мешает делам, или же и то, и другое.

Понимаете ли, главный интерес джарегов — деньги. Деньги позволяют лучше жить, блюсти собственную безопасность, и даже демонстрировать всем и каждому, насколько ты хорош или важной личностью являешься, если для тебя это имеет значание. Насилие или угроза насилием — это способ защитить деньги; но именно деньги тут важны. На это-то я и полагался.

На самом деле все, однако, не столь просто.

Допустим, у вас в управлении ссудная касса, несколько игорных домов и парочка борделей. Кто-то приходит на вашу территорию, портит игру, грабит бордель и угрожает вашим людям. А потом приходит к вам и желает загладить свою вину, предложив некоторую сумму денег. Вряд ли стоит ожидать, что вы возьмете эти деньги. Деньги, конечно, хороши, но не в том случае, если все видят, как вы позволяете этому кому-то вытереть об себя ноги и уйти живым. Такие быстро вылетают из дела. И нередко — навсегда, послужив наглядным пособием своим преемникам и работникам анатомического театра.

Само собой, виновник может предложить так много денег, что вы, пожалуй, передумаете и возьмете их, приняв извинения. Но это должна быть целая куча денег. И не горстка монет на столе, а нечто сравнимое с окрестными возвышенностями — пусть не горой Дзур, но хотя бы с Белой Вершиной.

В такой вот примерно позиции оказался я, только вот у меня не было золотых гор. Зато, надеялся я, у меня есть нечто столь же хорошее.

А если я ошибался, скоро это станет ясно.

Спал я достаточно хорошо, чтобы по пробуждении осознать — в последние годы мне редко удавалось столь качественно выспаться. Хорошо. Пробужденное обоняние учуяло запах клявы, что заставило меня заглянуть в кабинет Крейгара, который вместо "доброе утро" что-то проворчал и кивнул мне на накрытый стакан. Клява была все еще горячей.

Не помню, чтобы Крейгар по утрам бывал столь неприветлив, однако, возможно, это просто потому, что тогда боссом был я, а может, тогда ему не приходилось вставать в такую рань. Так или иначе, он ничего не сказал, а я, допив кляву, занялся наведением блеска и заточки на все свое железо. Закончив, немного потренировался — из левого рукава в правую руку, из левого сапога, из плаща с обеих рук, через плечо справа… М-да, практики мне определенно недоставало.

Через пару часов навыки несколько улучшились — некоторые умения восстанавливаются достаточно быстро. Крейгар повесил на стену мишень, что позволило мне побросать ножи в противника, который не пытался меня убить; вполне успешно.

В общем и целом я чувствовал себя несколько лучше насчет собственной способностью выжить. И как раз размышлял над тем, каким должен быть мой следующий ход, когда ход этот сделали сами джареги.

Я имею в виду, что с точки зрения безопасных мест, я полагал, что мое достаточно надежно: в конторе у Крейгара добраться до меня им никак, разве что подкупить кого-то или внедрить своего человека. О, полагаю, джареги могли бы устроить полноценную войнушку со штурмом здания или вообще его взорвать, но будем серьезными: они так не работают. Империя очень расстраивается. Поэтому — да, я полагал, что тут вполне безопасно; а что Лойош мысленно возражает, так он делает это почти всю свою жизнь.

Я как раз ходил взад-вперед по комнатке, где провел ночь, обсуждая с Лойошем подробности плана, когда услышал за дверью возбужденные голоса и тяжелые шаги. Коснувшись рукояти Леди Телдры, я побежал на звуки.

Шестеро людей Крейгара стояли перед столом, за которым сидел Мелестав до того, как я убил его[1]. Двое с обнаженными клинками, остальные с потупленными взорами. На полу кровь. Много крови. И тело.

— Так, — сказал один из них, — тут он в безопасности. Найдите лекаря.

ОН?

Я шагнул поближе, наткнулся на взгляд одного из телохранителей и быстро передумал. Просто спросил:

— Это Крейгар?

Телохранитель имел тонкие губы, высокий лоб и мощные плечи. Помолчав, он кивнул.

— Как он?

— Удар в спину, задето сердце. Еще дышит. Послали за лекарем.

— Как они его вообще заметили?

Он передернул плечами.

— Где они его поймали?

— На Круге Малак.

Я шагнул вперед, на сей раз меня пропустили.

Крейгар лежал лицом вниз. Да, он еще дышал, но удар был смертельным. Кому и знать, как не мне — опыта у меня в этих делах достаточно. Вопрос времени, и времени этого осталось всего ничего. Пожалуй, врач тут уже не поможет. Довольно трудно прикончить кого-то ударом ножа, чтобы вот так раз - и все. Да, я такое делал, и не так уж редко, но дело это все равно нелегкое. Тот, кто поработал здесь, точно знал, что делает.

Одно долгое, долгое мгновение я просто стоял, замерев, и смотрел на него. Потом всколыхнулся. Умирает, но еще не мертв. Может быть, может быть… Я обнажил Леди Телдру, телохранители резко развернулись.

— Спокойно, — заметил я, — это просто в порядке предосторожности. Уберите телепортационный блок.

Словами этими я их не убедил. И не склонил на свою сторону. Один открыл было рот, но я велел:

— Нет времени на споры. Сделайте как я сказал.

Все так же держа Леди Телдру, я снял амулет с шеи и убрал в футляр. Что-то начал говорить Лойош, потом замолчал — он тоже понял, что бесполезно.

Да-да, прямо сейчас, в разных местах по всей Адриланке, волшебники — и, вероятно, наемные волшебницы — одновременно выдохнули: ага, вот ты где.

Ну и пусть.

Я вызвал перед мысленным взором лицо, голос, а главное, общее мироощущение. Она невысокая, раздражительная — и очень хорошо разбирается во многих материях.