Снова.

Наконец я убрал Леди Телдру. Демон, отдам ему должное, и бровью не повел. Просто сказал:

— Должен заметить, даже при всем этом, вы придумали отличный план и воплотили его в дело.

— Вообще-то, — сказал я, — в плане остался еще один незавершенный момент.

— Да?

Я извлек из кошеля фляжку, апельсин и ножик с выемчатым лезвием. Вырезал в апельсине отверстие и, использовав все свое умение и ловкость рук, накапал в апельсин ликера.

Демон наблюдал за мной с отстраненным интересом.

Убрав нож, я подержал апельсин еще секунд десять, потом высосал толику ликера через только что прорезанное отверстие.

Боги Дорог, как же он был хорош!

Я предложил апельсин Демону. Он вздернул бровь, пожал плечами, взял и отпил.

— Довольно неплохо, — заметил он.

Я кивнул.

— Это старинный традиционный напиток с Востока. Обычно его употребляют, празднуя победу.

Он вернул мне апельсин, и я глотнул еще.

— Не уверен, насколько велика ваша победа, — заметил он. — Учитывая все обстоятельства.

Я пожал плечами и снова приложился к апельсину.

— Полагаю, скоро узнаем, — ответил я.

— И то верно. Спасибо за напиток.

— Спасибо за спасение.

— Берегите себя, Талтош. Мы, возможно, еще увидимся.

— Возможно, — сказал я.

Он развернулся и удалился. Я смотрел ему вслед, пока он и его телохранители не пропали из виду. Потом снова подошел к краю утеса, любуясь пейзажем.

Я накапал в апельсин остаток ликера. Им я должен был отпраздновать завершение работы, мою свободу. Что ж, наверное, в некотором смысле это и есть свобода.

А завершение работы стало началом следующей.

Опустошив апельсин, я запустил его с утеса на Киероновы скалы. Несомненно, птицы полакомятся тем, что в нем осталось. Темнело, ветер менялся.

Я стоял на утесе и смотрел в океан. Подо мной из воды воздвигались Киероновы скалы. Имей я склонность к мелодраматическим самопожертвованиям, прыгнул бы сейчас с утеса. Я вовсе не против мелодраматических поступков, когда ситуация того требует, но жертвовать собой и тем, что мне дорого, не намерен.

"Босс?"

"Ага."

"Значит, дело еще не кончено. И теперь надо заняться Левой Рукой."

"Ага."

"Так что все это будет продолжаться?"

"Нет."

"Нет?"

"Нет."

"Почему?"

"Потому что мне это надоело."

"Потому что…"

"И потому что под домом у Коти были джареги, и мне надоело не иметь возможности видеть своего сына."

Я немного прошел вдоль края утеса. Годы и годы я провел в бегах. Я рассчитывал, что нынешний план либо покончит с бегами, либо покончит со мной. Так какой смысл менять план?

Ветер дул мне в лицо, и плащ картинно развевался бы у меня за плечами, если б он не был насквозь мокрым и если б я его не сбросил. Хотите, считайте это метафорой. А еще мне не было бы так холодно, но это не столь важно, как раз и навсегда отказаться от картинного "ветер в лицо, плащ за плечами". Далеко позади загорались огни Адриланки. Я мог шагать все дальше и дальше, разумеется. Шагать, уйти прочь — и бежать, бежать, бежать.

Я мог сделать это еще на той неделе.

"Босс?"

Коснулся пальцем рукояти Леди Телдры, остановился, посмотрел на плещущиеся внизу волны.

"Да?"

"Ты что собираешься делать?"

Я снял амулет, взвесил его в ладони. Потом взялся за цепочку и как следует раскрутил над головой.

"Босс!"

Я выпустил его и сопроводил взглядом вдоль всего полета — с утеса, через полосу пляжа и в темно-зеленые морские волны.

"Идем, — сказал я. — Возвращаемся в город. Мне нужен плащ."