Минобороны Украины. В этом здании бывшего кадетского корпуса происходит действие повести Гайдара.
ХОРОШО С ПЕТЛЮРОЙ ЖИТЬ. В реальности никто из прототипов «Белой гвардии» не пострадал. Уцелел и сам Булгаков, и два его младших брата, превратившихся в романе в юнкера Николку, и даже мама умерла уже после Гражданской.
В большинстве изданий «Белой гвардии» не публикуют первоначальный текст двух последних глав — о жизни семьи Турбиных «под петлюровцами». Но в некоторых вариантах романа она есть. Доктор Алексей Турбин проводит в них время в объятиях загадочной Юлии Рейс, выясняя, в каких отношениях она состояла с прапорщиком-бомбистом Шполянским, Николка ухаживает за сестрой убитого полковника Най-Турса, Лариосик хочет жениться на горничной Турбиных — Анюте. Сама же Анюта беременеет от поручика Мышлаевского. Собачья свадьба какая-то, а не страдания под игом победившего врага! А если добавить, что еще и Карась поступает на службу в какое-то петлюровское учреждение…
«Тут Николка, чувствуя, что он стал безумно храбрым, отчаянным и очень поворотливым, охватил Най и поцеловал в губы. Ирина Най коварно закинула правую руку назад и, не открывая глаз, ухитрилась позвонить. И тотчас шаги и кашель матери послышались во флигеле, и дрогнула дверь… Николкины руки разжались.
— Завтра пгиходите, — зашептала Най, — вечегом. А сейчас уходите, уходите…
По совершенно пустым улицам, хрустя, вернулся Николка, и почему-то не по тротуару, а по мостовой посредине, близ рельсов трамвая. Он шел, как пьяный, расстегнув шинель, заломив фуражку, чувствуя, что мороз так и щиплет уши. В голове и на языке гудела веселая фриска из рапсодии, а ноги шли сами. Город был бел, ослеплен луной, и тьма-тьмущая звезд красовалась над головой».
Поэт-петлюровец Сосюра: «Передi мною як живi стояли повнi чар i краси cpiбнo-мiсячнi ночi Донбасу»…
Примерно так жилось в Киеве при Петлюре да еще во время комендантского часа. Жаль, что в окончательный вариант романа этот кусок не попал. Как и такой, например:
«Вечер пошел своим порядком. Понятное дело, появились и Шервинский и Мышлаевский. Карась бывал редко. Карась решил плюнуть на все и, запасшись студенческим документом, а офицерские запрятав куда-то, так, что сам черт бы их не нашел, ухитрился поступить в петлюровскую продовольственную управу. Изредка Карась появлялся в турбинском убежище и рассказывал, какой нехороший украинский язык…
— Выбачайте, Панове, — говорил по-украински Николка и делал при этом маленькие глаза.
Если при этом присутствовал Турбин, он говорил:
— Я тебя покорнейше прошу не говорить на этом языке.
— Выбачаюсь, — отвечал Николка».
По-настоящему поучаствовали в Гражданской только трое писателей. Да и то лишь потому, что были не писателями, а мальчишками, — Шолохов, Сосюра и Гайдар.
Шолохов на ту войну едва успел. В год ее окончания ему едва исполнилось пятнадцать. Вместе с красным продотрядом бродил он по казачьим станицам на Дону. «Шибко я тогда комиссарил», — признался впоследствии повзрослевший Миша не без стыда. Однажды попался самому батьке Махно. Нестор Махно будущего Нобелевского лауреата (второго после Бунина) отпустил, вняв мольбам какой-то женщины не губить мальчишку. Кто бы мог подумать, что Шолохов, оказавшийся на стороне красных, с особой теплотой опишет в своем романе казаков, большинство из которых воевали за белых?
Владимир Сосюра, родившийся в 1897 году на той самой станции Дебальцево, где шли бои и летом 2014-го, был чуть старше. Войну он начал в армии УНР, а закончил — в советской. Пребывание у Петлюры объяснял впоследствии так: «I тодi побiг я до Петлюри, бо у мене штанiв не було»… Как бы то ни было, лучшее, на мой взгляд, украинское произведение о Гражданской войне — «Третья рота» — написана именно бывшим петлюровцем Сосюрой. Есть там и описания расстрелов, и картины переходов из одной армии в другую и даже такое: «Передi мною як живi стояли повнi чар i краси cpiбнo-мiсячнi ночi Донбасу i люди, цiлi зорянi свiти, святi, далекi i казково близькi».
ВРАГИ НЕПРИМИРИМЫЕ. Пятнадцатилетний Аркадий Гайдар оказался в Киеве в те же дни, что и Михаил Булгаков. Курсантом на курсах красных командиров, размещавшихся в бывшем здании Кадетского корпуса, где теперь Министерство обороны Украины. Свои юношеские впечатления от того Киева он оставил в повести «В дни поражений и побед»:
«Лежа под деревом, они разговорились.
— Ты добровольцем пошел? — спросил Сергей.
— Ага, — ответил тот. — Когда отца убили, я убежал и поступил в первый попавшийся отряд.
— Кто убил?.. От кого убежал?
Владимир рассказал о том, как в Луганске к ним нагрянула банда Краснова, а у его отца скрывался раненый коммунист. После чьего-то доноса отца повесили, коммуниста замучили, а он сам, выпрыгнувши из окошка, разбил себе здорово голову, но все же убежал.
— Сволочи какие! — заметил Сергей.
— Ничего не сволочи, — возразил Владимир. — Были бы наши на их месте — то же самое сделали бы.
— То есть как это?
— А так. Поживешь вот, увидишь. Потому что враги-то мы уж очень НЕПРИМИРИМЫЕ»…
Все эти люди, о которых я писал, в Гражданскую были по разные стороны баррикад. Все уцелели. Кто-то избегал участия в войне сознательно. Кому-то просто повезло. Кого теперь интересует, какую «веру» они тогда исповедовали? Относитесь друг другу мягче. Как Махно к Шолохову. В этом правда, а не в крови.
16 августа 2014 г.
Самая короткая война
Честно признаюсь: все тяжелее становится «утешать» историей. Все, что я предсказывал, сбывается. Или — почти все. Неоднократно предупреждал, что просто смертельно опасно для Украины менять власть в государстве силой, а не на выборах. Не поймут этого на Юге и Востоке. Возмутятся. Но ведь поменяли! И именно силой. На крови.
Говорил и устно, и письменно, что последствием прозападного политического курса и так называемой «евроассоциации» станет для Украины экономический коллапс и рост цен на все, начиная с бензина и квартплаты. Причем, ныне только НАЧАЛО этого болезненного процесса. Хватит его года на три, как минимум. Пока «дна» кризиса не достигнем. И что? Кого-то это отрезвило?
Немцы против немцев. Атака прусской гвардии на австрийскую артиллерийскую позицию. Напор пехоты короля Пруссии принес ей победу в 1866 г. под Кениггрецом.
Писал, что конфликт на Донбассе не имеет военного решения. Садитесь, договаривайтесь. Только не убивайте. Не разжигайте пожар. Кто меня слушал? Вместо этого киевское правительство посылало бригады в бой, надеясь взять Донецк ко Дню независимости. И утверждало, что там не с кем договариваться. А теперь везут оттуда трупы сотнями. И никто не вернет ни сыновей, ни мужей.
Но если об обмене пленных договариваются, то почему по всем иным вопросам нельзя договориться?
Давайте честно признаем: именно сегодня Украина обладает минимумом самостоятельности. Во всех смыслах. В экономике — полная зависимость от кредитов Запада. В политике — никто на Банковой шагу не ступит без согласования «своей» позиции с посольством США. А для Штатов быстрое решение «украинского вопроса» — не приоритет. Наоборот. Там давно искали страну, где можно разжечь внутренний конфликт после Ирака, Ливии и Сирии. Чтобы потом — «помогать» ей выбраться из беды, поставляя уголь для электростанций, топливные сборки для АЭС, советников для армии и т. д.
И такая страна нашлась! Да еще под боком у России. Страна с жадными олигархами, наивным народом, доверчиво внимающим «шустерам» на ТВ, и кучей противоречий, которые удобно разжигать. Какое удовольствие было дразнить ею русского медведя в берлоге! И раздразнили. И зашевелился мишка. И вмешался, поддерживая ДНР и ЛНР. Теперь хоть «самопровозглашенными» их называй, хоть проси у тети Эштон (уже отправленной в отставку с должности министра иностранных дел ЕС) еще печенья, а вокруг раздрай и смута. Не в Великобритании, откуда эта Эштон, а у нас, в Украине. В каждом дворе.
