Душой такого противодействия всегда был двоюродный брат Будды, Девадатта, который под предлогом, будто желает ввести более строгий аскетический устав, подготовлял в ордене раскол и, кроме того, причинял ему всякого рода вред; он даже ослепил рассудок наследного царевича Магады, Аджаташатру, и склонил его к убийству его отца, Бимбизары.

11. В последние месяцы своей восьмидесятилетней жизни Будда еще раз высказал вкратце все свое учение и преподал своим ученикам, особенно Ананде, последние указания и увещания.

Южно-индийские храмы

Он отверг искушения злого духа уйти в нирвану раньше сообщения этих последних поучений. Но затем он мог спокойно отойти с убеждением, что истина, независимо от его личности, будет продолжать жить в его учениках. Он умер в Кузинаре, поев жареной свинины, которую ему предложил кузнец Кунда. Перед этим он дал указание, чтобы его похоронили как великого царя. В своем последнем наставлении он указал еще раз своим ученикам на гибель, которой подвержены все материальные вещи, и увещевал их быть неутомимыми в духовном стремлении. После этого, так как он уже прошел все степени размышления, он вошел в нирвану.

12. Маллы в Кузинаре сделали все приготовления, чтобы почтить тело умершего. С пышностью оно было предано сожжению; останки были собраны, и из-за них в скором времени стали спорить многие, даже цари. Они были разделены, и в различных местах для хранения их основаны были часовни.

Легенда о Будде в основании своем имеет догматическое предположение, что появление Гаутамы Будды не есть единичный и случайный факт в истории, но лишь одно из бесчисленных появлений Будды, которые совершаются и должны совершаться в течение времени. Таким образом, название Будда ("просвещенный", ср. bodhi – "непосредственное знание") не есть собственное имя; оно есть обозначение достоинства того совершенного, который приходит в мир, чтобы возвещением истины и основанием монашеского ордена, распространяющего эту истину, дать людям нирвану, т.е. возможность в течение известного времени избавляться от переселения душ, однако лишь в течение известного времени, так как рано или поздно его учреждения приходят в упадок, путь спасения предается забвению – и появление нового Будды становится необходимым.

Китайский Будда

Существуют, конечно, и теперь Будды, из которых иные могут жить одновременно и мало отличаются от обыкновенных людей. Это суть так называемые Рассека-Будды ("приватные Будды") – люди, которые обладают совершенством, собственными средствами найдя нирвану. Но они могут спасти лишь самих себя, а не других, потому что они не достигли того, чтобы и своим современникам указать путь. Это может только Саммасам-Будда, "совершенный Будда". Но получение этой степени бесконечно трудно и требует такого развития характера и превосходства духовных сил, которое может быть достигнуто лишь в совершенно исключительных случаях, путем трудов и лишений и перейдя через бесчисленный ряд существований. Кому, однако, это удалось, тот постепенно делается сначала бодисатвой, "будущим Буддой". Бодисатва, прежде всего, должен удовлетворять трем условиям. В течение бесчисленных существований он должен иметь желание сделаться Буддой, он должен высказывать это желание в течение столь же долгого времени и поддерживать его как твердое решение, и, наконец, он должен получить предсказание, которое назначает его будущим Буддой. Обстоятельствам, сопровождающим это назначение, придается особенная важность; бодисатва должен встретиться с живущим Буддой, поднести ему дар, который последний с улыбкой принимает и при этом предвозвещает благочестивому подателю его будущее достоинство Будды. Не менее этого необходимо и то, чтобы бодисатва в своих многочисленных прежних рождениях исполнял десять (по другому списку – шесть) парамита, "совершенных добродетелей", которые суть: благотворительность, нравственность, отречение от мира, мудрость, энергия, терпение, любовь к истине, твердость в своих намерениях, дружелюбие, хладнокровие. Для пившегося в последний раз Будды в Джатака насчитывается более чем 500 таких прежних существований. В них бодисатва является большей частью в виде отшельника, царя, лесного бога, учителя, но также и во всевозможных других образах: благородным или купцом, львом, орлом или слоном, даже зайцем или лягушкой; он не подлежит только рождениям в аду или на земле в образе женщины или вредного насекомого и т.п. Трогательно рассказывается, как во время этих существований бодисатва совершает невероятные вещи в смысле щедрости и самопожертвования: от всего отрекается, отдает свое тело в пищу диким зверям, предоставляет собственным детям влачиться в нищете (как рассказывается в излюбленной джатаке о царском сыне Вессантаре), чтобы только достичь достоинства Будды. Замечательно при этом различие, которое делается в этом учении между свойствами бодисатвы и свойствами Будды. Упражнения в добродетели, которыми блещет бодисатва, уже не нужны Будде; последний перерос уже эту низшую степень; высшее bodhi, посредством которого достигается нирвана, противопоставляется этим действиям приблизительно таким же образом, как у брахманов "путь познания" противополагается более низкому "пути дел". Это различное отношение, которое выражается в учении о бодисатве и Будде, простирается и на мораль: упражнение в добродетели нужно лишь до тех пор, пока еще не достигнута высшая степень.

Настоящему Будде предшествовали уже 24 Будды, а в настоящем "кальпа" (мировом периоде) он четвертый, и за ним будет следовать теперешний бодисатва Майтрейя. Ни один период, следовательно, не лишен истинного просвещения, потому что учение всех этих Будд тождественно. В позднейшее время почитание будущих Будд, пребывающих в настоящее время на небесах в качестве бодисатв, приобретает все большее значение. В особенности на севере к ним обращаются прямо как к богам, преимущественно к Manjucn, представителю мудрости, и к Avalo-kitecvara, – представителю могущества.

Ольденберг обратил внимание на то, что личность Будды и учение о нем вовсе не составляет центрального пункта в буддизме. В четырех основных истинах не говорится ни слова о Будде.

Буддийский колокол

Он, собственно, является не искупителем, но проповедником искупляющей истины. Поэтому он даже не нужен для общины. Надо, однако, заметить, что, напротив, в формуле убежища, где называются три сокровища буддизма (Будда, Дхарма, Самга), Будда занимает первое место и что многие буддийские тексты высоко ценят благословение, связанное с размышлением о Будде, с произнесением его имени, даже с подаянием горсти риса, если оно делается во имя его.

В знаменитой проповеди в Бенаресе, которой Будда приобрел своих учеников, тех пятерых монахов, которые раньше относились к нему с презрением за его отречение от аскетизма, он коротко и определенно высказал основную мысль своего учения: "Отверзите ваши уши, монахи, – избавление от смерти найдено! Я поучаю вас, я проповедую учение. Если вы будете поступать сообразно с моим поучением, то еще в этой жизни сами познаете мудрость и узрите ее лицом к лицу… Существуют две крайности, о монахи, от которых человек, ведущий духовную жизнь, должен оставаться вдали. Какие же это две крайности? Одна – жизнь наслаждений, преданная похотям и удовольствиям; это жизнь низменная, неблагородная, противная духу, недостойная, ничтожная. Другая крайность – жизнь добровольных страданий; это жизнь мрачная, недостойная, ничтожная. Совершенный стоит далеко от обеих этих крайностей; он познал путь, который лежит посредине, путь, который открывает глаза, открывает и ум, который ведет к покою, к познанию, к просвещению, к нирване! Это есть святой восьмичленный путь, который называется так: праведная вера, праведное решение, праведное слово, праведное деяние, праведная жизнь, праведное стремление, праведное воспоминание, праведное самоуглубление. Вот это, монахи, есть тот срединный путь, который познал совершенный и который ведет к покою, к познанию, к нирване. Святая истина о страдании такова: рождение есть страдание, старость есть страдание, болезнь есть страдание; соединение с немилым есть страдание, разлука с милым есть страдание; недостижение желаемого есть страдание – короче говоря, пятикратная привязанность (к земному) есть страдание. Святая истина об источнике страдания такова: это есть жажда (стремление к бытию), которая ведет от возрождения к возрождению, вместе с наслаждением и страстью, которая то тут, то там находит свое наслаждение; жажда наслаждений, жажда бытия, жажда могущества. Святая истина о прекращении страданий такова: устранение этой жажды через полное уничтожение желания, чтобы оно совсем ушло, через отчуждение от него, через освобождение от него, через лишение его всякой опоры. Вот святая истина о пути к прекращению страдания, о монахи, – это святой, восемь раз святой путь, он называется так: праведная вера, праведное решение, праведное слово, праведное дело, праведная жизнь, праведное стремление, праведное воспоминание, праведное самоуглубление. С тех пор как я, монахи, обладаю этим познанием четырех святых истин в их полной ясности, с тех пор я знаю, что в этом мире, а также и в мире богов, в мире Мары и Брамы, среди всех существ, аскетов и брахманов, богов и людей я достиг высшего достоинства Будды. И я познал это и созерцал это: искупление уже не может быть потеряно; это мое последнее рождение; впереди для меня нет уже новых рождений".