Вряд ли нужно объяснить, что учение суфиев не только отуманивало здравый рассудок, но понижало также и нравственность. Бесспорно, между суфиями были образцы благочестия, но необходимым последствием экзальтации было то, что они и в нравственном отношении считали себя выше других; поэтому они или совершенно отвергали религиозный закон ислама, или считали его лишь подготовительной ступенью к религиозному, то есть мистическому, развитию, сомневаясь при этом, сохраняет ли он свою обязательность или нет для лиц, стоящих на высшей ступени. Для просвещенного суфия нет уже различия между положительными религиями, чем и объясняется, почему довольно часто границы между мистикой и неверием у них сглаживаются. Чтоб избежать этой опасности, существовало одно, конечно, не всегда вполне удовлетворительное средство – организовать учение суфиев таким образом, чтобы не каждый имел возможность делаться по собственному своему произволу мистиком, но чтобы для этого требовалось проходить долгие годы учения в утомительных религиозных упражнениях, строго подчиняясь предписаниям шейха (по-персидски – пир) и в большинстве случаев оставаясь навсегда учеником (мюрид). В таком виде суфизм сделался средством к поднятию или, по крайней мере, к проявлению религиозной мысли, и даже правоверные магометане не могли найти в нем ничего худого. Выше уже было упомянуто, что благочестивый теолог Газали, будучи уже в зрелом возрасте, провел 10 лет в аскетических упражнениях и считал их столь же необходимыми и целительными для души, как лекарство – для тела. Но все же необходимым условием оставалось то, чтобы обязательность религиозного закона признавалась неприкосновенной и чтобы правоверие шейха не подлежало никакому сомнению.
Из подобного рода воззрений вытекло учреждение орденов дервишей; они были учреждены преимущественно в XII и XIII вв., но продолжают существовать и до настоящего времени. Конечно, есть некоторые ордена, предполагаемые основатели которых жили раньше, но здесь мы их не имеем в виду. Самые знаменитые и распространенные из этих орденов суть: кадириджа, рифаи-джа, мавлевиджа, шадхилиджа, нактибендиджа и др. Каждый из них имеет особое одеяние и отличительные знаки (знамена, четки и т.д.), которым приписывается таинственное значение. Все ордена имеют свои определенные правила веры и жизни, установленные основателями ордена, которые, однако, непрерывным (конечно, вымышленным) рядом преданий возводятся к Абу-Бекру, Али, даже к пророку, или, что все равно, к самому Богу, для того чтобы не было сомнения в правоверии ордена. Ордена имеют в различных местах свои здания (монастыри, текке), куда все члены регулярно сходятся один или несколько раз в неделю, чтобы здесь под руководством шейха проделать соответственные упражнения. Эти последние зачастую бывают очень странны, так что по их характеру различают, например, воющих, вертящихся и танцующих дервишей. В некоторых орденах экзальтация доходит до такой степени, что действующие лица делаются бесчувственными ко внешним впечатлениям, глотают стекло, раскаленные уголья и тому подобные предметы, наносят себе страшные раны, едят змей и т.д. В этом отношении в Египте особенно знамениты рифаиджа, наследовавшие древним Psylli, а также саадиджа, которые прежде в день рождения пророка ложились на землю, между тем как шейх на лошади ехал по их телам. Впрочем, большинство дервишей занимаются каким-нибудь ремеслом и живут в обществе людей; но существуют также и нищенствующие дервиши, не имеющие постоянного жилища и живущие подаянием. В Турции все ордена состоят под надзором шейха аль-Ислам, который наблюдает за тем, чтобы в них не вкрались противные правоверию учения и обычаи, что иногда бывало. Впрочем, мы бы зашли слишком далеко, если бы стали излагать здесь теории дервишей относительно религии, небесной иерархии и т.д. или описывать их обычаи при вступлении в орден и при других собраниях. Заметим только, что патроном-покровителем всех дервишей считается пророк Кидр, мистическая личность, христианским прототипом которого служит святой Георгий.
Существование некоторых орденов имеет в магометанском мире очень важное значение, причем, конечно, многое зависит от выбора начальника, шейха, которому принадлежит почти безграничная духовная власть над прочими сочленами.
Внутренне убранство двора Альгамбры
Так, например, несколько десятков лет тому назад шейх Сануси (1813-1859), сначала принадлежавший к ордену шадхилиджа, а потом сделавшийся основателем собственного ордена санусиджа в Африке (центр его Джарабуб в одном из пограничных оазисов между Египтом и Триполи), приобрел известность именно благодаря тому, что он был выдающимся человеком и писателем. Учреждение орденов так сильно вкоренилось в исламе, что почти каждый человек, насколько позволяют ему его личные дела, присоединяется к какому-нибудь ордену и принимает участие в общественных религиозных отправлениях, подобно тому как он также непременно принадлежит к одному из четырех Мадсхаб. Таким образом движение суфиев, которое первоначально, казалось, должно было превратить ислам в ничто, было введено в границы и теперь у суннитов является одним из наиболее действительных средств для пробуждения религиозной мысли и для поддержания ее деятельности.
Шииты
Совершенно отлично от религиозного развития суннитов шло развитие шиитов. Происхождение этой второй большой ветви магометан мы уже изложили вкратце и указали, что первоначально название это принадлежало сторонникам Али, каково бы ни было их духовное направление, хотя значительная часть из них признавала Али и его род за представителей легитимной теории. К сожалению, Апиды оказались малоспособными с успехом играть свою роль: старший сын Али, Гасан, отказался скоро от своих прав в пользу Омайяда Муавии, младший же, Гусейн, претерпел в отважном походе в Куфу в 680 году мученическую смерть. После этого между приверженцами Апидов произошло раздвоение: большинство признало право имама исключительно за сыновьями Гасана и Гусейна на том основании, что эти сыновья Али были, кроме того, внуками пророка (через Фатиму); остальные же выбрали третьего сына Али, от его другой жены, по имени Магомед ибн аль-Хана-фидж, несмотря на то что последний не имел никакого желания взять на себя политические обязанности и вел в Мекке благочестивую и уединенную жизнь. Между тем один авантюрист, во всяком случае оригинальный субъект, по имени Мухтар злоупотребил его именем, чтобы поднять в Куфе, правда лишь на короткое время, знамя восстания и кроваво отомстить за смерть Гусейна его убийцам. Он объявлял при этом, что ему были Божественные Откровения, и всевозможными обманами умел ослепить людей; но наконец был убит в сражении. Однако у Магомеда ибн аль-Ханафиджа все еще оставались последователи, и даже когда в 700 году он умер, то распространилось поверье, что он живет, скрывшись где-то в горе Радве, на западе от Медины, и когда-нибудь снова придет. Нечто подобное еще после смерти Али провозглашал известный Абдаллах ибн Саба, вероятно обращенный иудей, утверждая, что Али продолжает жить, что гром – это его голос, молния – его меч и что сам он придет, чтобы наполнить землю правосудием так же, как она теперь переполнена неправдой. Таким образом, можно сказать, что иудейское учение о мессии в данном случае применяется к Али; учение о сокрытом имаме впервые появляется в исламе как будто бы для того, чтобы дать возможность обманщикам и искателям приключений играть роль посредников. Аббасиды, потомки Аббаса, дяди пророка, проделывали это с блестящим успехом. Именно, во второй половине владычества Омайядов они посылали повсюду своих миссионеров (даис), чтобы проповедовать в пользу семьи пророка, не называя при этом ни одного имени и действуя, как думали, в интересах некоего потомка Али, который, чтобы не компрометировать себя, хотел остаться до времени неизвестным. Миссионеры ловко исполняли возложенные на них поручения и нашли много последователей в восточных провинциях государства, в Хоразане, где обстоятельства особенно благоприятствовали этому. Когда все было достаточно подготовлено, Абу-Муслим поднял черное знамя восстания: последний омайядский халиф Мерван II был разбит в 750 году в сражении при Забе и нашел себе смерть в Египте. Та же участь постигла большую часть членов его фамилии, и Аббасид Абуль Аббас вступил на престол халифов. Обманутые Апиды и их сторонники удовлетворились басней, будто бы Абу Гашим, сын Магомеда ибн аль-Ханафиджа, передал свои законные права Али ибн Абдаллаху ибн Аббасу. Но не все дали обмануть себя этим способом: там и сям вспыхивали алидские восстания, сделавшиеся особенно опасными в правление второго Аббасида Мансура; но этот деятельный правитель с неустрашимой энергией умел подавить их и избежать опасности, так что и на последующее время Аббасиды завещали трон своим наследникам.