От Сократа произошло несколько школ: мегарская, элидская, циническая и киренская. Но значение всех их затмил Платон (428-347), который провел еще далее развитие этических проблем о связи разума с добродетелью и счастьем, причем, впрочем, часто удалялся от Сократа, главным образом в том, что он впоследствии отказался от главного положения последнего о возможности научить добродетели.
Аристотель
Мы не можем и думать дать здесь хотя бы только беглый обзор столь разносторонней системы, как Платонова. Вопросы о единстве его системы, о развитии мыслей Платона, о подлинности и хронологической последовательности его диалогов остаются еще открытыми. У Платона фигурируют рядом еще до сих пор не примиренные противоречия и самые разнообразные течения мысли и чувства. Сократ дал ему сильный импульс; но мы встречаем у него также и умозрения предшественников Сократа – Пифагора, Гераклита, Элеатов. Никто в такой степени, как Платон, не соединял в себе столь острую, уничтожающую критику с таким смелым умозрением. От него исходили как скептические неоакадемики, так и мистические неоплатоники. В его сочинениях как дуализм, так и пантеизм находят подтверждающие их ссылки.
Свое положение по отношению к ходячим религиозным представлениям Платон определил преимущественно во II, III и X книгах "Государства". Гомера он хотел изгнать из своего идеального государства за его недостойные рассказы о богах и героях и за то, что он возбуждает расслабляющие чувства. Платон горячо оппонировал главным образом против тех учений, которые выдумывают другое о богах. Божество никогда не бывает враждебным к людям, зависть чужда сонму богов; бог всегда благ, правдив, прост; он делает только справедливое и хорошее и причиняет зло только в качестве наказания, т.е. имея при этом своей целью нечто хорошее. Но так как в этом мире зло имеет очень сильный перевес, то Платон вполне сознает, что такие нормы значительно ограничивают сферу деятельности богов. Несмотря на это несогласие с некоторыми существенными составными частями народной веры, Платон все-таки настолько щадил существующее, что даже хотел, чтобы в его идеальном государстве спрашивали дельфийский оракул об устройстве культа. В "Тимее" он сам объясняет, может быть иронически, что в отношении богов он намерен примкнуть к господствующей традиции; во всяком случае он в этом диалоге признает космических, или видимых, богов (земля и звезды) и невидимых богов теогонии и приписывает им вечное существование, хотя, правда, с подчиненным положением и деятельностью.
Собственная Платонова идея бога не поддается определению. Он представляет божественное вполне трансцендентным, лежащим вне чувственного мира. Высшая из идей, идея добра, занимает в интеллектуальном мире такое же место, как солнце в мире явлений: такими образными выражениями мы и вынуждены довольствоваться. В высшей степени замечательно, что Платон в "Государстве", подчеркивая безусловную необходимость познания идеи добра, сам, однако, ее не сообщает. Идея добра имела в его глазах значение источника всего существующего, всего хорошего в мире; но и она лежит тоже за пределами познания и вне чувственного мира. Мысль об отдельности мира сущностей от мира явлений принадлежит к основным положениям платонизма. Впрочем, между обоими мирами есть связь: видимые существа образованы по образцу идей, которым они причастны, но, с другой стороны, сама идея остается неопределенной и непознанной. Платон уже решительно направляется по пути мистики. В физической космогонии "Тимея" Платон дал спекулятивное построение мира: он учит, что этот мир был образован Демиургом по образцу вечных идей – образован, но не сотворен, потому что деятельность Демиурга только построила из находившегося уже в наличности бесформенного вещества стройный мир: из хаоса сделала космос. Это необработанное вещество Платон называл необходимостью и не разумел под этим чего-либо неизменного, определенного, но, напротив, нечто случайное, неразумное. Из него произошел настоящий мир, как нечто одушевленное, живое в себе, самодовлеющее. Сам Демиург создал только первый класс существ – богов, которые, в свою очередь, подражая ему, создали людей и другие существа. Это построение важно главным образом потому, что оно вводит разнообразные промежуточные ступени между идеями и видимыми существами.
Учение Платона о бессмертии повлияло на религию и теологию не менее, чем его идея бога. У него нашло свое классическое выражение пифагорейское и мистическое учение о том, что истинный человек есть душа, а тело только темница, случайное местопребывание души. Все доказательства бессмертия души, приводимые в "Федоне" и "Федре" и в частностях не всегда согласованные между собою, не имеют такой ценности, как тот блестящий пример, с которым Платон связал свое учение: именно смерть Сократа. Эта смерть Сократа стала для человечества типическим примером того, как сила и независимость души, обнаруживаемые ею во время смерти, ручаются за продолжение ее существования. Благодаря Платону человечество стало обладать учением, согласно которому душа есть вечная, по существу своему не уничтожаемая субстанция. Даже в тех случаях, когда отступали перед некоторыми из его выводов (предсуществование души, переселение душ, бессмертие души животных), это учение все еще сохраняет свое влияние; оно не исчезло и в христианстве, хотя в нем оно было связано с мыслями совершенно другого происхождения. С Аристотелем (384-322) опять выступает на первый план объективный мир. Впервые связав опыт с умозрением, Аристотель соединил в себе все знание своего времени во всех его областях и сделался отцом научной энциклопедии. Его логические формы мышления господствовали в Средние века в арабской философии и христианской схоластике, а отчасти еще проявляют свое влияние и до сих пор. На Аристотеля можно смотреть как на первого мыслителя, положившего научное основание теистическому понятию Бога и подготовившего т. н. космогоническое и телеологическое доказательства бытия Божия посредством применения мысли о действующей, двигающей причине и имманентной целесообразности. Аристотель различал сущность, или форму, которая в качестве осуществленной деятельности, actus (действия), завершает и образовывает вещество, или субстрат; но он не разъединяет их одно от другого, подобно тому как Платон разъединил свои два начала. Понимая бога как чистую деятельность, или энергию, он, с одной стороны, удерживал чистую духовность бога, с другой, сохранял его отношение к миру.
Аристотель жил при Александре Великом; в начале периода Диадохов Зенон и Эпикур основали в Афинах стоическую и эпикурейскую школы. Обе эти школы во многих пунктах сходятся между собою: они дают материалистическое истолкование мира, решительно обращаются в сторону этических проблем и гораздо более интересуются человеком как отдельной личностью, чем его отношениями к государству. Во многих отношениях, впрочем, они являются антагонистами и для религии имели противоположное значение. Стоическая школа, первыми тремя учителями которой были Зенон из Кипра, Клеант и Хризипп, выводила мир из смешения четырех элементов: двух активных (драстических – огонь и воздух) и двух пассивных (патетических – земля и вода). Мировоззрение их было монистическое, так как стоическая школа все объясняла материально, но вместе с тем и логически: Логос, производящий порядок и гармонию, образующий и проникающий все существа, отождествляется с материальным огнем. Этот огненный Логос есть жизнь и зародыш, семя всех существ, мировое начало, мировой разум, мировой закон; вместе с тем он ставится на место идеи бога и этического начала. Иногда стоики прославляют это мировое начало также под именем Зевса, как в известном гимне Клеанта. Затем, так как, согласно этому учению, Логос соединяет и организует все существующее в мире без исключения, то является необходимость или отрицать зло, или объяснить его так, чтобы оно представлялось согласным с разумом. В этой теодицее стоическая школа ссылается на совершенство целого, части которого нельзя рассматривать изолированно; как тень, сопутствуя свету, не нарушает гармонии, также следует смотреть и на зло; нужно отличать общие цели, первоначальное, от сопровождающих их обстоятельств, производного. В целом стоическое учение оказывалось опорой для религии благодаря своей нравственной строгости и настойчивому подтверждению чувства долга, но еще более благодаря апологетическим тенденциям, которые оно проявляло, пытаясь философски обосновать основные понятия религии, в особенности мантику. Совершенно другой характер носила эпикурейская философия, объяснявшая мир движением атомов в пространстве, без всякого применения идей целесообразности или разумности. По этому учению боги, как вечные и блаженные существа, живут в Интермундии, т.е. междумировом пространстве, и не заботятся о делах, касающихся мира. Вследствие такого учения школа эта была враждебна религии. Эпикур жил спокойно, умеренно и скромно в кругу учеников и стремился осуществить счастье нетребовательной жизнью, озаренной светом дружбы.
