Голова Юпитера Капитолийского на римской монете

Кто хочет в мифологической древности схватить историческую нить, тот нигде не проследит ее развития в такой постепенности, как при изучении монетных сокровищ. От места к месту, от поколения к поколению ведет нас многочисленный ряд монет через область греческой жизни; он представляет нам в мелких, но часто очень точных изображениях богов-покровителей, святыни или излюбленные религиозные представления, которые в данное время имели наибольшее значение для отдельных государств и правителей, совершенно подобно тому, как драгоценные камни с резьбой на перстнях и печатях представляют для нас символы определенных людей. Обстоятельнее говорят надписи, которые вообще должны быть рассматриваемы как один из важнейших источников; они имеют особенное значение еще и потому, что они определяют значение исторического памятника и говорят исходя непосредственно из современного положения вещей. Множество разнохарактерных надписей собрано в "Corpus inscriptionum Graecorum". Мы встречаем здесь надгробные надписи и таблички с записанными на них обетами, краткие разъяснения представленных изображений, вопросы оракулам и их изречения, правила для гадания, формулы проклятия; при нашем скудном знакомстве с греческим культом мы должны быть довольны, имея даже сухие отчеты о порядке религиозных празднеств, росписи доходов жрецов и т.п.

Литература отчасти доставляет нам непосредственные проявления религиозной жизни, отчасти сообщения, обязанные своим происхождением научным интересам. Самую первоначальную и самую важную часть первой группы должны были бы представлять священные тексты, если бы мы только обладали ими; но, за исключением немногих остатков, все они погибли бесследно, и мы вынуждены довольствоваться скудным знанием того факта, что в древние времена у греков существовала обрядовая литература и были в употреблении прочно установленные формулы призываний и богослужебных песнопений. С этой поэзией культа предание должно было, разумеется, привести в связь древних мифических певцов: Музея, Эвмолпа, Памфа и наказанного музами Тамириса, подобно тому как в Индии оно приводило в связь с ведами – Ришей; во всяком случае упоминаются магические изречения фракийского певца Орфея, а ликийский певец Олен считался представителем поэзии, употреблявшейся при культе Аполлона.

Мы определенно знаем, что в первоначальных местопребываниях культа, в Фессалии и на Крите, священные пляски сопровождались музыкой и пением и что и в других местах во время процессий пелись священные песни. Таким образом, чествование Аполлона в Делосе и Дельфах сопровождалось хоровыми песнями, пэанами; чествование Диониса – дифирамбами, тогда как песнь, которая пелась жрецом при совершении богослужения, называлась также "номос". Рядом с такими песнями существовала еще поэзия оракулов. Составлялись сборники важнейших изречений оракулов; одним из таких сборников воспользовался в качестве источника Геродот.

Канфара (ваза)

У спартанцев также сохранялись их священные постановления, так называемые Ликурга. Известно, что некоторые из поэтических форм, которых позднее держалась светская поэзия, были созданы культом или же культ послужил поводом к их возникновению: так, трагедия возникла из дифирамбов в честь Диониса; эпический гекзаметр обязан своим происхождением излюбленной группировке имен богов по четыре в гиератической поэзии, не говоря уже о многих частностях: эпитетах и призываниях богов у Гомера, генеалогиях у Гесиода, которые, очевидно, заимствованы из поэзии культа.

Бог солнца приносит в жертву быка

Ближайшее определение значения светской поэзии для истории религии будет предметом последующего специального изложения; напротив, в настоящем обзоре источников мы, естественно, должны упомянуть исторические сообщения греков об их религии. Немногие сохранившиеся до нас отрывки из древних логографов показывают, что эти древнейшие представители греческого исторического знания сильно перемешивали свои повествования с мифическими рассказами и генеалогиями. К сожалению, погибли также, за исключением отдельных отрывков, и сочинения писателей IV в. Клитодерма, Филокора и др., в которых специально говорилось о религии, жертвоприношениях, праздниках, гаданиях и мистериях.

Светские историки-современники при случае сообщают нам сведения о религиозных отношениях. Геродот, который умеет так обстоятельно рассказывать о чужих религиях, не считал своей задачей сообщать подобные сведения о своем отечестве; впрочем, мы находим у него короткое сообщение об истории происхождения греческой религии, которая и теперь сохраняет свой интерес; кроме того, он с обычным простодушием рассказывает много мифических преданий и излагает многие черты отдельных культов; он дает еще нам во многих случаях драгоценную возможность бросить взгляд на суеверия греков. Интерес к религиозному, который так заметно проявляется уже у Геродота, все сильнее развивается к концу дохристианского периода; стоики многократно занимались объяснением мифов, и успех романа Эвемера "Священные акты" (в Македонский период) показывает, что занятие религией сделалось прямо делом моды. Кроме погибшей Каллимаха, заключавшей историю богов и героев, существовали еще сочинения так называемых мифографов, между которыми важнейшее – "Библиотека" Аполлодора. Апол-лодор, живший в Афинах около середины II в., дал связное, большей частью снабженное указанием источников изложение греческой мифологии, которое сохранилось до нас за исключением нескольких заключительных страниц. Остальные мифографы, как-то: Палефат, Антонин Либералис, Эратосфен – доставляют материал гораздо более скудный и дают иногда прямо нелепые объяснения.

Страсть к собиранию всего достойного изучения, с философским истолкованием или без него, продолжала существовать и во времена римских императоров. Географ Страбон, неизбежный Павзаний, собиратели анекдотов вроде Элиана и Атенея, философствующий биограф Плутарх, а также и неоплатоники оставили нам сведения о некоторых фактах, которые важны для истории религии и которых без них мы бы не знали. У греческих отцов церкви, например у Климента Александрийского, даже у византийских собирателей в словаре Свиды и др. можно найти разного рода данные. Но относительно мифологических писателей надо иметь постоянно в виду то обстоятельство, что они находились под влиянием известных, отчасти очень односторонних теорий, с точки зрения которых они писали и освещали свои сообщения. Не только религиозные различия у христиан, но и рационалистические теории или мистические тенденции позднейшего периода древности с течением времени приобретают все большее значение. Следует познакомиться с точкой зрения писателя, прежде чем можно оценить его значение для истории религии.

В деле установления первобытных элементов греческой религии мы еще не ушли дальше первых попыток. Несомненно, уже Велькер видел, что той религии, которая является перед нами в законченном виде у Гомера, должно было предшествовать историческое развитие; и он начертал весь ход этого развития с настолько же тонким пониманием особенностей греческого характера в частностях, насколько в общем были ложны философские основания, из которых он исходил. Велькер думал найти первичное зерно греческой религии в некотором первобытном монотеизме, в культе Зевса Крониона, как высшего всеобъемлющего божества; позднее создались боги природы; с развитием общественности, с превращением греков из крестьянской нации в нацию аристократическую и затем в богатый торговый народ боги природы превратились во вполне олицетворенных национальных богов с этическим значением, пока, наконец, и эти последние не были уничтожены натурфилософским умозрением греков, ставшим более утонченным.