Взгляд лейтенанта медленно перешел от кучки монет в центре к Фицджеральду. 
- Это целая куча денег, мистер... как вас там, Фитцпатрик?

Фицджеральд едва сдерживался.
- Фицджеральд.

- Ах, да. Простите, Фицджеральд.

Фицджеральд смерил лейтенанта взглядом. Он спасует - пороху не хватит.

Лейтенант держал карты в одной руке, а другой барабанил по столу. Он наморщил губы, отчего его усы опустились еще ниже. Лейтенант раздражал Фицджеральда, в особенности его взгляд.

- Принимаю вашу ставку, - произнёс лейтенант.

У Фицджеральда засосало под ложечкой. Лицо его напряглось, когда он вскрыл пару тузов.

- Пара тузов, - сказал лейтенант. - Что ж, они побили бы мою пару, - он бросил на стол пару троек. - Да вот только у меня ещё одна, - лейтенант кинул на стол третью. - Полагаю, вы закончили сегодняшний вечер, мистер Фитц-как вас там, если только добрый маркитант не купит ваше маленькое каноэ,- лейтенант потянулся к груде монет в центре стола.

Фицджеральд выхватил с пояса разделочный нож и вонзил его в руку лейтенанта. Тот завопил, когда нож прибил руку к столу. Фицджеральд схватил бутылку виски и разбил её о голову несчастного лейтенанта.

Он уже собирался вогнать разбитое горлышко лейтенанту в глотку, как два солдата внезапно схватили его сзади и повалили на пол.

Ночь Фицджеральд провел в караулке. Наутро он предстал в кандалах перед майором в большой столовой, которую приспособили под зал суда.

Майор пустился в пространные, высокопарные и утомительные речи, которых Фицджеральд не понимал. Тут же находился и лейтенант, держа руку на окровавленной перевязи. Майор допрашивал лейтенанта примерно полчаса. Затем он допросил маркитанта, лодочника и трёх других свидетелей из бара. Фицджеральд находил всю процедуру комичной, поскольку не намеревался отрицать, что пырнул лейтенанта ножом.

Спустя час майор приказал Фицджеральду подойти к судейскому столу, которым, как понял Фицджеральд, являлся стол, за которым сидел майор.

Майор вынес приговор.
- Военно-полевой суд признает вас виновным в нападении. Вы можете выбрать из двух видов наказаний - пять лет тюрьмы или три года службы в армии США. 
В этом году дезертировала четвёртая часть личного состава гарнизона. Майор пользовался любой возможностью пополнить ряды своих войск.

Для Фицджеральда выбор был очевиден. Он уже видел караулку. Нет сомнений, что он оттуда сбежит. Но служба в армии - куда более легкий способ сбежать.

Позже в тот же день Джон Фицджеральд поднял правую руку и принес присягу на верность Конституции Соединенных Штатов Америки как новобранец шестого пехотного полка армии США. До тех пор, пока не подвернется возможность побега, Форт-Аткинсон будет его домом.

Хью Гласс привязывал к лошади тюк, когда увидел, что к нему через двор направляется Джим Бриджер. До сих пор мальчишка старательно его избегал. Но сейчас как походка, так и его взгляд были тверды. Гласс бросил свое занятие и смотрел на приближающегося парнишку.

Подойдя к Глассу, Бриджер остановился.
- Я хочу, чтобы ты знал, я сожалею о содеянном, - он сделал паузу, прежде чем добавить: - Я хотел, чтобы ты это знал, прежде чем уедешь.

Гласс открыл было рот, но остановился. Он постоянно думал, подойдет ли к нему Бриджер. Хью даже думал о предстоящих словах мальчишки, отрепетировал в уме длинную лекцию. Но сейчас, когда он смотрел на него, тщательно продуманные слова ускользнули. Хью испытал неожиданное чувство, странную смесь жалости и уважения.

Наконец Гласс просто сказал.
- Иди своей дорогой, Бриджер.
И повернулся к лошади.

Час спустя Хью Гласс и три его спутника выехали из форта Бигхорн, направившись к Паудеру и Платту.

Последние лучи солнца держались только на вершинах самых высоких холмов. Гласс наблюдал, как они таяли. Эту интерлюдию, переход от дневного света к ночной тьме, он почитал так же свято, как воскресенье. Закатившееся солнце унесло с собой всю суровость равнины. Стих завывающий ветер и воцарилась безмятежная тишина, казавшаяся невообразимой для такого простора. Цвета тоже поменялись. Яркие дневные краски смешались и расплылись, смягченные нежными тонами сгущающейся пурпурной палитры.

Игра красок царила в столь необъятном просторе, что казалась божественной. И если Гласс верил в бога, то тот, несомненно, пребывал в этой обширной восточной равнине. Не физически, а как идея, нечто за пределами способностей человека к понимаю, нечто большее.

Тьма сгустилась, и Гласс наблюдал, как появились звезды. По-началу тусклые, они ярко засияли, как сигнальные огни маяка. Немало лет утекло с тех пор, как Хью изучал звезды, но уроки старого голландского капитана по-прежнему хранились в его сознании.
- Если знаешь звёзды, то у тебя всегда под рукой компас.

Гласс отыскал Большую Медведицу, проследовал за ней к Полярной звезде. Затем нашел Орион, господствующий на восточном горизонте. Орион - охотник, и его несущий возмездие меч занесен для удара.

Тишину нарушил Рэд.
- Второй дозор твой, Кабан. 
Рэд тщательно следил за распределением обязанностей.

Кабан не нуждался в напоминании. Он натянул одеяло на голову и закрыл глаза.

Этой ночью они остановились в сухом овраге, рассекавшем долину, как огромный шрам. Его промыла вода, но не мягкие, питающие почву дожди. Вода приходила в горную равнину вместе с осенними паводками или крупными каплями летней грозы.

Не привыкшая к влаге почва не могла её впитать. В этом месте вода не питала землю, а уничтожала её.

Кабан был уверен, что лишь недавно заснул, когда его разбудили настойчивые толчки ноги Рэда.
- Вставай, - сказал Рэд. 
Кабан закряхтел и присел, прежде чем подняться. Яркая полоска Млечного Пути разлилась на полуночном небе белой рекой. Кабан глянул ввысь, с одной лишь мыслью, что безоблачное небо принесет мороз. Он натянул на плечи одеяло, подобрал винтовку и побрел к нижнему концу оврага.

Из зарослей полыни за сменой часовых наблюдали два шошона. Мальчики. Маленький Медведь и Кролик, двенадцатилетние подростки, забравшиеся сюда не ради славы, а ради дичи. Но теперь перед ними открылся путь к славе в образе пяти лошадей. Мальчики представили себе, как примчатся на них в деревню. Представили костры и празднования, которыми отметят их подвиг. Представили истории, в которых расскажут о своем бесстрашии и отваге. Наблюдая за оврагом, они не могли поверить в свою удачу, хотя близость подвернувшейся возможности наполняла их как страхом, так и возбуждением.

Он прождали до последнего предрассветного часа, надеясь, что внимание часового ослабнет. Мальчики не ошиблись. Они услышали громкий храп и вылезли из зарослей полыни. Пробираясь по оврагу, они позволили лошадям рассмотреть себя и привыкнуть к запаху. Лошади беспокоились, но молчали, прядая ушами и наблюдая за осторожно приближающимися мальчишками.

Когда мальчики добрались до лошадей, Маленький Медведь медленно протянул руку и принялся гладить длинную шею ближней лошади, успокоительно шепча. Кролик последовал его примеру. Несколько минут они гладили лошадей, успокаивая их. Затем Маленький Медведь выхватил нож и начал резать путы, которыми были стреножены лошади.

Мальчики освободили уже четыре лошади из пяти, как вдруг услышали, что часовой пошевелился. Они замерли. Каждый приготовился вскочить на лошадь и умчаться. Мальчики не отрываясь смотрели на тёмный силуэт часового, и, похоже, тот вновь улегся. Кролик яростно закивал Маленькому Медведю:
- Пошли!

Маленький Медведь решительно покачал головой, указав на пятую лошадь. Он подошел к ней и принялся за путы. Нож притупился, и ему понадобилось немало времени, чтобы перепилить путы из скрученной кожи. С нарастающим отчаянием и волнением Маленький Медведь сильно дернул ножом. Кожа лопнула, и рука мальчика по инерции пролетела вперед. Медведь локтем ударился в лошадь, которая в ответ громко заржала.