Посиневшие губы еле слышно произнесли:

— Тунг… Гурху…

Это заставило Джара мгновенно разжать пальцы и дать возможность Лусу отдышаться.

На всякий случай Джар оттолкнул копья подальше. Он был уверен, что справится с Лусом, если они будут драться без оружия. Дыхание постепенно возвращалось к Лусу; он заговорил, его глухой голос звучал покорно, как у человека, примирившегося со своей участью: Гурху знал о неприязни Луса к Джару и потребовал, чтобы Лус помог ему отомстить юноше. Сначала вожак охотников хотел убить Тунга, но после вчерашнего прыжка юноши через костер Серый Медведь приказал Лусу разделаться с самим Джаром как можно скорее. Гурху все обдумал: как только сторожевые обнаружат свежие следы крупного хищника, надо сейчас же отослать Рама, убить Джара и свалить все на зверя. Если Лус не выполнит этого, Гурху убьет его. Джар внимательно слушал, изредка кивал головой, давая этим понять, что он все понял.

Лус умолк, на мгновение закрыл глаза, собираясь с мыслями. У рта его появилась решительная складка.

Потом он снова начал говорить: Ру хотела, чтобы Лус подружился с Быстроногим Оленем. Но неприязнь к сильным и грубым соплеменникам, которым Лусу всегда приходилось подчиняться, настраивала его и против юноши… Джар уже не колебался: он знал, как поступить. Вскочив на ноги, он предложил жестом подняться и Лусу. Тот медленно встал, в его глазах мелькнуло недоверие.

Желая рассеять сомнения своего недавнего противника, Джар протянул ему копье и сказал:

— Быстроногий Олень и Лус станут братьями — им не нужно враждовать.

И в знак примирения первый потерся носом о плечо Луса.

На этот раз Лус не заплакал, но глаза его как-то странно блеснули…. Налетевший вихрь низко наклонил кусты ракитника, свил в клубок его тонкие ветки. Сторожевые торопливо стали выбираться из оврага: они совсем позабыли о существовании страшного Мохора!

Сквозь поредевшие тучи выглянуло солнце. У Джара бесследно исчезло гнетущее ощущение тревоги. Хорошо, когда рядом идет человек, готовый защитить тебя в трудную минуту! А что это именно так, Джар не сомневался, и он шел впереди, не оглядываясь на Луса.

Вскоре сквозь зелень кустов мелькнула приземистая фигура Рама. Он торопливо шагал, зорко поглядывая по сторонам. Его обычно сонные глаза выражали тревогу. Увидев издали Джара и Луса, он с облегчением вздохнул и присел на корточки, ожидая, когда они к нему подойдут. Рам тяжело дышал, с его лица ручьями стекал пот: сказались дальняя дорога и страх перед тигрольвом. Поручение Джара он выполнил — предупредил собирателей кореньев о появлении хромоногого чудовища.

Весь день сторожевой отряд рыскал в поисках свежих следов Мохора, но так и не смог ничего обнаружить. По-видимому, зверь ушел из этих мест. От Рама не укрылась перемена в отношениях между Джаром и Лусом. На вопрос, что произошло, Джар со смехом ответил, что след тигрольва сделал его и Луса братьями. Рам удивленно посопел носом в ответ. Вечером, когда Лус и Джар сидели подле костра, к ним неожиданно подошел Гурху. Он уже знал о том, что сторожевой отряд обнаружил следы тигрольва. Мрачная физиономия вожака охотников не предвещала ничего хорошего. Положив волосатую руку Лусу на плечо, он поволок его к краю площадки. Маюм в это время находился в пещере, а сидящие у костров охотники недолюбливали Луса, никто не вступился за него. И Джар решил действовать на свой страх и риск. Он пробрался в пещеру, вооружился копьем и, не теряя времени, кинулся к обрыву. Как пятнистая шкура гиены, выглядел ночью откос, покрытый кустарником. Юноша еще издали заметил силуэты Гурху и Луса; занятые разговором, они не заметили Джара, когда он неслышно приблизился к кустам.

— Жалкая улитка! — яростно хрипел вожак охотников. — Как ты смел, скользкое брюхо, приползти в становище, не выполнив моего приказания!

— Теперь Быстроногий Олень — мой брат, — ответил Лус.

— Лус стал моим братом! — дотрагиваясь кончиком копья до спины Гурху, в свою очередь произнес Джар и вышел из кустов..

Гурху резко обернулся, выпустив от неожиданности Луса из рук. Одно мгновение юноше казалось, что вожак охотников задохнется от душившего его гнева. Серый Медведь поднял волосатые руки, как крылья, — так делает хищный беркут, готовый наброситься на жертву.

Джар отступил, целясь копьем в грудь противника. Вид разъяренного вожака ватаги устрашил юношу; чтобы подбодрить себя, он громко сказал:

— С копьем Быстроногий Олень сильнее Серого Медведя!..

В этот момент над обрывом появились две женщины. Они сразу поняли, что происходит на откосе между охотниками, и поспешили к ним. Одна из женщин кинулась к Гурху и, взяв его за руки, ласково уговаривая, повела за собой на площадку. Джар не мог прийти в себя от удивления: в женщине он узнал Кри. Гурху покорно поплелся за девушкой… Второй женщиной оказалась Ру.

Мужественная охотница стала рядом с Лусом, опираясь на длинное копье.

Суровый взгляд ее долго провожал Гурху.

С этого вечера Лус переселился в нишу, где ночевали Джар и Рам, — рядом с ними он чувствовал себя в большей безопасности.

Ночью Джар долго не мог заснуть. Он старался понять, чем было вызвано вмешательство Кри: любовью к Гурху или желанием спасти его, Джара? Он вспомнил, как быстро свирепый охотник подчинился Кри, и не мог удержаться от улыбки…

В это утро Лус и Рам отправились в обход без Джара. Юноша остался с Маюмом. Старик собирался на охоту; ему хотелось испытать изготовленное им гачу — орудие для лова копытных животных — длинный ремень с прикрепленными на конце шарами из камня, иногда применявшийся андорами на охоте. Маюм принес гачу из пещеры и, растянув на земле, стал проверять прочность ремня. Джар наблюдал, как старик растягивал кожу в местах, где она была скреплена высушенными сухожилиями. Ремень оказался прочным, и лицо старого вождя расплылось в довольной улыбке — она, как всегда, сопровождалась звуками, похожими на бульканье воды. Джару еще ни разу не приходилось наблюдать охоту с гачу, хотя он знал способ употребления этого орудия: ловко пущенный ремень с грузом обвивался вокруг ног животного и валил его наземь. Юноше не терпелось поскорее отправиться в степь, но Маюм как-то странно хмыкал носом и не очень торопился. Он долго копался среди шкур, выбирая нужную. Не выдержав, Джар подбежал к нему, чтобы помочь. Старейший жестом отстранил его, и юноша со вздохом уселся на корточки. Теперь весь его вид выражал полное безразличие. От Джара не укрылись лукавые искорки в глазах старого охотника, и он понял, что тот попросту испытывает его терпение. Наконец, захватив копья, гачу и шкуру антилопы, охотники тронулись в путь. Шли они так долго, что Джар, нагруженный гачу и шкурой, уже стал подумывать об отдыхе, как вдруг вдали среди кустарников замелькали рыжеватые спины пасущихся антилоп сайгаков. Животные заметили людей, но продолжали мирно пощипывать траву. Маюм свернул вросший поблизости густой кустарник. Исчезновение людей встревожило робких животных. Стараясь уловить запах двуногих пришельцев, они стали чаще поднимать свои уродливые головы с широкими носами. Охотники приближались к пасущемуся стаду, держась против ветра. Нечаянно Джар наступил на сухую ветку, раздался еле слышный треск. Антилопы мгновенно насторожились, готовые умчаться в степь. Но Джар успел натянуть на себя шкуру сайгака, и над кустами появилась голова антилопы, украшенная небольшими рогами. Стадо успокоилось и, продолжая пастись, постепенно приблизилось к кустам, где Маюм готовил ремень для броска. Но Джар все испортил: Маюм что-то шепнул ему, Джар обернулся, шкура сайгака свалилась с него и повисла на кустарнике. Этого было достаточно, чтобы перепуганное стадо вихрем унеслось в степь.

Маюм все-таки метнул гачу, хотя и знал наперед, что поймать животное ему не удастся. Ремень с каменными шарами прошуршал по земле, подняв облако пыли.

Теперь только Джар понял, что Маюм приказал ему отойти немного в сторону, так как он мешал старому охотнику размахнуться. Подобрав гачу, волоча за собой шкуру сайгака, смущенный юноша подошел к Маюму.