С лестницы бежит Шура, за нею Антонина, Тятин. Постепенно сверху спускаются Звонцовы, Достигаевы. Пропотей молча чертит палкой в воздухе и на полу. Стоит задумчиво, опустив голову.

Шура (подбегая к отцу). Это что еще? Что за представление?

Мелания. А ты — молчи!

Пропотей (как бы с трудом). Не спит еретик, а часики — тик да тик!.. Кабы — бог… да — кабы мог… да я — не плох, да, да! А — чья беда? Играй, сатана, тебе — воля дана! Стукнула полночь… спел петух ку-ка-ре-ку… тут — конец еретику…

Булычов. Складно тебя научили…

Мелания. Не мешай, Егор, не мешай!..

Пропотей. Что делать будем?.. Что скажем людям?

Антонина (с сожалением). Он — не страшный… Нет!

Пропотей. Убили гниду — поют панихиду. А может, плясать надо? Ну-ко, спляшем и нашим и вашим! (Притоптывает, напевая, сначала — негромко, затем все более сильно, и — пляшет.) Астарот, Сабатан, Аскафат, Идумей, Неумней. Не умей, карра тили — бом, бом, бейся в стену лбом, лбом! Эх, юхала, юхала, ты чего нанюхала? Дыб-дыб, дым, дым! Сатана играет им! Згин-гин-гин, он на свете один, его ведьма Закатама в свои ляжки закатала! От греха, от блуда не денешься никуда! Вот он, Егорий, родился на горе…

Шура (кричит). Прогоните его!

Булычов. Вы что… черт вас… испугать меня хотите?

Звонцов. Надо прекратить это безобразие…

Глафира подбегает к Пропотею, он, не переставая кружиться, замахнулся на нее палкой.

Пропотей. Их, эх, ох, ах! ух-чух, злой дух…

Тятин вырвал палку из руки Пропотея.

Мелания. Да ты — что? Да ты — кто?

Шура. Отец, прогони всех… Что ты молчишь?

Булычов (машет руками). Погоди… погоди…

Пропотей сел на пол, гудит, взвизгивает.

Мелания. Его — нельзя трогать! Он — в наитии… в восторге!

Достигаев. За такие восторги, мать Меланья, по шее бьют.

Звонцов. Вставай и уходи… живо!

Пропотей. А — куда? (Гудит.)

Ксения плачет.

Елизавета. Как это он ловко… в два голоса!

Булычов. Идите… прочь, все! Нагляделись…

Шура (топая на блаженного). Уходи, урод! Степа — выгоните его!

Тятин (берет Пропотея за шиворот). Идем, святой… вставай!

Таисья. Он сегодня не больно страшно… он гораздо страшнее умеет это делать. Кабы ему вина дали…

Мелания. Ты — что болтаешь? (Бьет ее по щеке.)

Звонцов. Как вам не стыдно?

Мелания. Кого? Тебя стыдно?

Варвара. Успокойся, тетя…

Ксения. Господи… Ну, что же это?

Шура и Глафира укладывают Булычова на диван, Достигаев внимательно рассматривает его. Звонцовы уводят Ксению с Меланией.

Достигаев (жене). Едем домой, Лиза, домой! Булычов — нехорош! Весьма… И демонстрация идет… Надобно примкнуть.

Елизавета. Как это он гудел, а? Ничего подобного не воображала…

Булычов (Шуре). Все это — игуменья придумала…

Шура. Тебе нехорошо?

Булычов. Она… Вроде панихиды… по живому…

Шура. Скажи — нехорошо тебе? Послать за доктором?

Булычов. Не надо. А насчет царства паяц этот от себя махнул… Кабы — бог да кабы мог, — слышала? Не может!

Шура. Все это надобно забыть…

Булычов. Забудем! Ты взгляни — как, что они там… Глафиру не обидели бы… Чего на улице поют?

Шура. Ты не вставай!

Булычов. И погибнет царство, где смрад. Ничего не вижу… (Встал, держась за стол, протирает глаза.) Царствие твое… Какое царствие? Звери! Царствие… Отче наш… Нет… плохо! Какой ты мне отец, если на смерть осудил? За что? Все умирают? Зачем? Ну, пускай — все! А я — зачем? (Покачнулся.) Ну? Что, Егор? (Хрипло кричит.) Шура… Глаха — доктора! Эй… кто-нибудь, черти! Егор… Булычов… Егор!..

Шура, Глафира, Тятин, Таисья, — Булычов почти падает навстречу им.

За окнами — густо поют. Глафира, Тятин поддерживают Булычова. Шура — бежит к окну, открывает его, врывается пение.

Булычов. Чего это? Панихида… опять отпевают! Шура! Кто это?

Шура. Иди сюда, иди… смотри!

Булычов. Эх, Шура…

Занавес

В 1919 году Горький передал только что возникшему издательству 3. И. Гржебина двадцать рассказов. В 1921 году книга вышла в свет. «Среди всего, что написано мною за двадцать пять лет,— говорит автор в предисловии,— рассказы, собранные в этой книге, кажутся мне наиболее удачными».

Отобранные Горьким произведения составили основу первого раздела настоящего тома.

Внутри разделов произведения расположены в хронологическом порядке.

Тексты печатаются по изданию: М. Горький. Собрание сочинений в 30-ти томах. М., 1949—1957.

В основу примечаний положен научный комментарий к Полному академическому собранию сочинений М. Горького (М., «Наука», 1968—1975).

Макар Чудра (стр. 21).— Первый опубликованный рассказ писателя. С ним появился в печати псевдоним «М. Горький». Впоследствии писатель сообщал одному из своих адресатов: «Макар Чудра — живой человек, встреченный мною в 92 г. в Аккерманском уезде».

Стр. 22. Галичина — историческое название части земель Южной Польши и Западной Украины. Захваченная Австрией в 1772 году, Галичина была названа Галицией.

Стр. 23. Кошут Лайош (1820—1849) — венгерский политический деятель, организатор борьбы венгерского народа против австрийского господства во время революции 1848—1849 годов в Венгрии.

Емельян Пиляй (стр. 31).— Первое произведение писателя, появившееся в столичной прессе.

Рассказ вызвал разноречивые отклики писателей и критиков. Так, JI. Н. Толстой указывал на отсутствие цельности в рассказе; А. И. Богданович, Ф. Д. Батюшков, В. А. Поссе отмечали социально-психологическую значительность и новизну образа Емельяна Пиляя; критик-марксист В. В. Воровский, опровергая мнение о «ницшеанстве» Горького, видел в образе Пиляя одно из доказательств гуманизма писателя и одновременно художественное свидетельство ненормальности общественного уклада России.

Старуха Изергиль (стр. 41). — В рассказе отразились странствия по Руси летом 1891 года, когда будущий писатель был в южной Бессарабии, на берегах Дуная. В 1912 году в статье о выдающемся шведском писателе А. Стриндберге (1849—1912) Горький писал: «Стриндберг невольно сливается у меня с образом героя одной легенды, которую я слышал в юности на Дунае, это герой и поэт Данко...» В августе 1899 года в письме к А. П. Чехову Горький заметил: «Видно, ничего не напишу я так стройно и красиво, как «Старуху Изергиль» написал».

Первым читателем и критиком «Старухи Изергиль» был В. Г. Короленко.

Стр. 47. ...гуцулы шайкой ходили по тем местам...— Г. Богач, автор книги «Горький и молдавский фольклор» (Кишинев, 1966), считает употребление слова «гуцул» недоразумением: речь идет о гайдуках-разбойниках.