Этот больной почему-то попадал на Ивана Сергеевича, что её, знавшую работу скорой помощи, удивляло. А она могла сравнить с обычной текучкой, так как её частые дежурства с этим врачом были сознательной правкой графика с главной медсестрой станции, после того как она узнавала график дежурств доктора. Но это вначале. Потом уже её ставили в его бригаду. Кузьмича доктор сам требовал для надёжности: говорят, был какой-то случай до этого, но какой именно, никто не знал, как она ни пыталась выяснить. Видимо, это знали только Кузьмич и Иван Сергеевич.

Услышав его указания после просьбы Тюленева, немного оживилась. Это было что-то особенное в практике. Удивившись, выполнила. Дальше – ещё больше странного. Ехать к её дому. Не выходить из машины. Затем увидела Ивана Сергеевича за рулём ненавистной машины, которую куда-то отогнали. Затем – указание сдать дежурство и незаметно собраться у больного – по существу, уже смертника. Никаких догадок, одни вопросы. Вопросы, которые вдруг забрезжили светом над головой вместо погружения в бездну горя: нападение на неё бандитов прекратилось?

Такси Мария, конечно, поймала. Скромное платье не могло скрыть её стать и роскошные волосы, а грациозная походка на непритязательных туфельках была танцем очарования, без осознания сего мистического факта самой девушкой. Когда все сели в машину, Иван Сергеевич вдруг напрягся, затем написал что-то на бумажке и протянул её свёрнутой на заднее сидение. В записке было: «Паспорта с собой?»

Мария кивнула утвердительно, Кузьмич – отрицательно. Иван Сергеевич – таксисту:

– Давайте заедем на минутку по адресу… – И обернулся к Кузьмичу:

– Продиктуй…

А затем наш пункт назначения – проспект Победы, 27, – спокойно продиктовал адрес Тюленева.

Таксисту очень понравилось двойное увеличение километража, а соответственно и оплаты.

Мария наблюдала, пристроившись за спинами впереди идущих серьёзных мужчин. Как только увидела этих двоих на станции скорой помощи, от фигур и речи которых веяло такой порядочностью, она сразу подумала: «Какие надёжные, порядочные люди». Подумала и приняла решение быть с ними. С того времени, уже два года, она радовалась принятому тогда решению.

Странности продолжались. Иван Сергеевич ключами из своего кармана открыл дверь Тюленева, который отдохнул за время их отсутствия и радостно теперь их встретил. Радость проявлялась только в действующих мышцах на порозовевшем лице, двигаться ему, видимо, было уже тяжело, лежал он неподвижно.

Тюленев:

– Нотариус задерживается на полчаса. Может, выпьете чай, кофе с бутербродами? Машенька, в холодильнике всё есть, сделай. И ещё, с Иван Сергеевичем у меня будет отдельный разговор. Так как у меня нет родственников, а я мог наблюдать ваше отношение ко мне… Ко мне, на которого страшно посмотреть, да и в больницах я мог прочувствовать отношение к своей бренной оболочке… Ну ладно, я оформлю дарственную на Машеньку и Кузьмича, но с условием, что если нужна будет помощь доктору, вы ему окажете её без вопросов. Ведь вы его знаете?

Мария и Кузьмич, озадаченные, кивнули. Но сюрпризы продолжались. Иван Сергеевич вдруг подошёл к журнальному столику и стал на него выкладывать деньги, скатанные в трубки, весьма толстые трубки. Выложив всё из карманов, повернулся к Кузьмичу и непринуждённо сказал:

– Посчитай и раздели на две равные части, пока Мария готовит перекусить.

Затем плавно развернулся к Тюленеву:

– Всё прошло согласно вашему предположению. Накладок не было.

Тюленев всё воспринял абсолютно спокойно и сказал непонятную фразу:

– Ну и хорошо. Вы очень экономно расходуете ресурс.

Кузьмич занимался учётом денежных знаков, вполголоса комментируя суммы. Мария всё отлично слышала из происходившего в соседней комнате через короткий коридор. Всё готово. Мария принесла приготовленное на тарелках, заставленных бутербродами, а это были чёрная икра, сыр, два сорта колбасы и чай Тюленеву и Иван Сергеевичу, а себе и Кузьмичу – ароматный кофе. Потом помогла устроиться Тюленеву, чтобы он смог пить чай с мёдом (остальное было ему неприятно есть). Кузьмич уже сформировал две кучи на журнальном столе. Иван Сергеевич:

– Мария, Кузьмич, быстро взяли и спрятали по карманам.

Посмотрев на их лица, добавил:

– У вас будут траты. Все вопросы через день. Деньги ваши, и вы сами решите, как их потратить.

Тюленев усмехнулся задумчиво.

Все были заняты едой. Аппетит пришёл во время еды. Но раздался звонок, Мария пошла уносить посуду, а Кузьмич – открывать дверь.

Тюленев удивил. Он сказал вошедшему мужчине:

– Надеюсь, вы всё подготовили и осталось только вбить данные приобретателей по дарственным?

Нотариус – седой, степенный, но очень какой-то действенный – только кивнул головой, достал ноутбук из портфеля и пошёл к столику с компьютером и принтером. Подсоединив принтер, он активировал ноутбук и спросил паспорта.

Затем спросил у Тюленева:

– Кому «Мерседес»?

Бледный Тюленев с болезненным затруднением кивнул на Кузьмича.

Нотариус требовательно протянул руку, затребовав паспорт, раскрыл его и быстро застучал по клавишам ноутбука. Затем, дождавшись запущенной им распечатки шести экземпляров дарственной, дал их на подпись вначале Тюленеву, видимо испытывающему удовольствие от процесса, затем Кузьмичу. Прохор Валентинович Кузьмичёв был растерян. Неожиданность, а также величина дара превосходили всё, что он получал за свою работу ранее. «Кузьмич безотказен, надёжен и уважаем» – вот и всё, не более премии от начальства.

Нотариус подписал, проверив подпись Кузьмича, проштамповал печатью. Снова вопрос:

– Кому домик?

Тюленев кивнул на Марию. Та впала в лёгкий ступор, события могли поломать и более крепкие нервные системы, перепады от угрозы насилия до получения дома! Отдала паспорт нотариусу. Опять та же технология прохождения шести экземпляров.

Тем временем Тюленев подозвал Ивана Сергеевича, что-то сказал ему. Иван Сергеевич думал недолго и указал на Марию. Тюленев кивнул нотариусу на Марию. Нотариус опять поработал, получил шесть экземпляров.

Профессионально неспешно, заверив волю дарителя, он собрал свой инструментарий, молча раскланялся и ушёл.

Тюленев указал на два маленьких дипломата Иван Сергеевичу. На одном была бумага с надписью «Мерседес», на другом – «Дом». Иван Сергеевич передал их Кузьмичу и Марии соответственно. Тюленев вздохнул и определил:

– В них всё относящееся к имуществу, которое вам передано и вами получено, а также ключи, чтобы пользоваться, дооформлять будете сами. Да, гараж с машиной здесь во дворе, можете вступать в своё право пользования, не откладывая. Сейчас я вас попрошу оставить меня с доктором.

– Надолго? – спросил Иван Сергеевич.

– Минут на пятнадцать, – с придыханиями, с заметными задержками сказал Тюленев.

Иван Сергеевич в сосредоточенной невозмутимости сказал своей бригаде:

– Вы подождите меня, погода тёплая, гараж с «мерином» рядом, а я недолго.

Мария, Кузьмич, озадаченные стремительно развивающимися событиями, взяв свои дипломаты, ушли.

Тюленев показал трясущейся, одутловатой рукой на шкаф с книгами и сказал:

– Открой левую крайнюю дверцу, возьми портфель и садись рядом.

Иван выполнил и сел поближе к Тюленеву, пододвинув стул и журнальный столик, на который удобно лёг портфель.

– Открой. Достань документы… Сберегательную книжку и банковскую ячейку тебе надо будет перевести на себя, на предъявителя, сегодня. И если пройдёт нормально, а помех я не вижу с теми документами, которые я оформил – значит, и эту последнюю формальность мы закончим. Это пакет номер один…