Иван увидел её в верхнем ряду справа. Нажал. Экран над прибором на глазах очистился и заполнился заново, появились окна, выстроенные в вертикальный ряд, а по экрану шла красная линия от столовой, где они были, к западной окраине города. Тюленев с трудом говорил:

– Группа бандитов, скорее всего, будет продолжать ждать рядом с домом Марии… Этот прибор покажет вам их расположение на карте, пока в таком, знакомом вам режиме. Прибор вам надо держать при себе постоянно… Когда будете на расстоянии ста метров до БМВ, откалибруйте мысленно салон машины под захватывающее окно, а после этого два раза нажмите красную клавишу. Бандиты впадут в кому… Потом отодвинете тело водителя БМВ, садитесь за руль и езжайте к леску у цыганского посёлка, там выгружаете тела в лесопосадке, забираете документы, стволы, пакеты с порошком, оставляя один ствол и один пакет, самый маленький, у любого бандита… Если вас остановит полиция – вы транспортируете отравившихся неизвестным отравляющим веществом в больницу… Около двери – дипломат. В нём номера, документы на машину на ваше имя… Там же, в лесопосадке, меняете номера, старые потом выбросите. Проведите ревизию машины и отгоните её в автодизайнерскую мастерскую, где оставите на переоборудование в стиле «турист». Найденные деньги поделите между Кузьмичом и Марией… После сдачи дежурства сразу на такси едете ко мне… Да, экран, который вы видели, видите только вы, окружающие ничего не заметят. После того как я передам по дарственной запланированное мною Кузьмичу и Марии, мы останемся с вами и я расскажу основное… И отвечу на ваши вопросы. – Тюленев явно был в состоянии крайней тяжести, лицо осунулось, речь ощутимо отняла его силы, и сказав всё, что надо было сказать, Тюленев откинулся на подушку и замолчал.

Иван думал. Интуиция тридцатилетнего человека, опыт, наработанный врачом в экстремальных ситуациях, не подавали тревоги, а ситуация Марии задевала всю бригаду и решать её надо было.

Тюленев собрался с силами, открыл глаза и сказал:

– Ключи от квартиры лежат на журнальном столике. Возьмите. Уходя, закройте дверь, не задерживайтесь по другим делам. Я жду. – Сказав это, он откинул голову на подушку, закрыл глаза и с видимым облегчением после исполненной работы затих.

Иван надел куртку, положил в её карман прибор, он удобно помещался в наружный под правую руку, взял ключи, думая о том, как подать всё своей бригаде. Хотя особого волнения не было, за год отношения в экстремальных ситуациях сложились и закалились так, что объяснений до окончательного сегодняшнего расставания будет не нужно, а потом он всё им скажет. Всё необходимое для них.

Кузьмич только допил кофе, которое было весьма кстати и прояснило голову после утомления этого в общем-то обычного дежурства. Обычного, если бы не наглость бандитов. Ему нравилась порядочная красавица, которая заботится о матери, а не о поиске спонсора, о своих победах над мужчинами и о трофеях от них. Вот и Иван Сергеевич вдруг быстро вышел из подъезда с каким-то дипломатом. Кузьмич приготовился отдать кружку и транспортировать больного, но к его удивлению, Иван Сергеевич сказал:

– Всё объясню потом, Кузьмич. Пока давай к дому Марии кратчайшим маршрутом, уточнения будут по ходу движения.

Кузьмич ждал врача с холодной сосредоточенностью профессионала. Он распределил внимание и на утоление голода, и на оценку ситуации, и на свой инструмент – машину, полностью владея окружающей обстановкой.

«Мария сильно обеспокоена. И Иван Сергеевич… Он весь на взводе. Я не помню такого его сосредоточенного напряжения. Да и таких сложных ситуаций у нас ещё не было».

Завёл машину сразу после указания Иван Сергеевича. Вопросы – потом. Доктор ещё ни разу не был замечен в неправильном решении, скорее наоборот, его решения иногда удивляли, а потом изумляли. Вот и сейчас он сидел погружённый в свои мысли, а потом, через некоторое время, засунув руку в карман, сказал:

– Кузьмич, выбери параллельную этой улицу, любую, где будет удобнее. С этой скоростью можно или чуть быстрее.

Не доезжая пару кварталов до дома Марии, Кузьмич получил новую коррекцию:

– Кузьмич, встань в конце следующего квартала. Выйдешь со мной. Мария, сидишь в машине, не выходя ни под каким предлогом.

Иван Сергеевич, забрав дипломат, вышел из машины, снял халат, свернул его и дал свёрток Кузьмичу. Опять засунул руку в карман куртки. Это было несколько необычно, ибо руки врача всегда были или на свободе, или на врачебном инструментарии.

Кузьмич, приученный вести себя адекватно за время службы в горячих точках, молча шёл с доктором. Сразу за углом квартала доктор встал. Остановившись за ним, Кузьмич увидел ту же БМВ наглецов, стоявшую напротив входа в дом Марии.

Иван Сергеевич спокойно посмотрел на Кузьмича:

– Будем выруливать ситуацию Марии. Я сейчас сяду за руль их машины, а ты возвращаешься, выезжаешь и медленно едешь, пока я не пристроюсь за тобой. Рулишь к цыганскому посёлку до лесополосы. Там встань, так выбрав место, чтобы прикрыть меня от обзора с дороги, желательно в «кармане» лесопосадки. Старайся, чтобы Мария пока не видела машину. Если остановят вдруг дорожные полицейские, скажи – транспортировка отравленных в реанимацию по указанному адресу из больницы.

Затем доктор спокойно пошёл к машине. Кузьмич шёл сзади и слева, отставая на три шага.

Доктор открыл водительскую дверь, сунул дипломат под пассажирское сиденье, попросил халат у Кузьмича и, взяв за руки водителя, показал на ноги и боковую дверь. Несколько озадаченный, Кузьмич, открыв дверь, помог перекинуть водителя к двум пассажирам сзади, удивлённо фиксируя их странный сон, до бесчувственности. Иван Сергеевич, устраиваясь на водительском месте, кивнул Кузьмичу, отпуская его.

Иван завёл машину. А вот и их скорая помощь. Пристроившись за Кузьмичом, без приключений доехали до лесополосы. Выбор места был идеален, глубокий «карман» у высоких деревьев с кустарником. Теперь быстро с Кузьмичом вытащили пассажиров, достав их документы. Довольно приличные прессы денег у каждого, стволы и дипломат с пакетами белого порошка. Сдали, как сказал Тюленев: один ствол оставил у того, кто хватал Марию, а белый порошок, надорвав пакет, засунул в карман запомнившегося хохотуна.

«Кстати, стволы новенькие, модель Стечкина, с какого склада?

Теперь надо снять халат, поменять номера, старые выбросить за кусты».

Все следы удалил с мест касания, снял халат, посигналил Кузьмичу, который пристроился за ним, и поехал в «Автодизайн», по адресу, указанному Тюленевым. Там уже ждали и даже предложили уточнить, какую отделку под «турист» он предпочтёт. Иван выбрал классику: переделка стёкол, бамперов и окраска, добавил линии стремительности по бокам машины, преобразили стандартную красоту БМВ на картинке компа дизайнера.

Сделать обещали за неделю.

Уложились в два часа с этим вызовом. Иван Сергеевич прикольно описал дезинтоксикационные мероприятия и снятие сосудистой недостаточности в карточке Тюленева, пока Мария по его поручению оформляла соглашение в «Автодизайне». Пересев в машину к Кузьмичу, повернулся к Марии:

– Сейчас все сдаём дежурство. Потом, не задерживаясь, идём, каждый отдельно, в сторону кинотеатра «Салют», а там ловим такси. Кто первый поймает – подбирает остальных, и молча едем к Тюленеву. После того как закончим там с формальностями, поговорим.

Мария была душевно заторможена, заморожена и от боли после наглого поведения, практически насилия, и от шока, вызванного облегчением после устранения угрозы, которую ликвидировал (а попросту, по существу – спас её) врач. После нападения у столовой её угнетало предчувствие беды. Она жила только с матерью после гибели отца, уже пятнадцать лет. Мать болела и после операции нуждалась в дробном питании и покое. Заработка едва хватало на самое необходимое, хотя работала практически на две ставки. Да ещё эти уроды подлавливали её у дома и у работы. В эту неделю вели себя по-хамски, но на прямую агрессию и насилие пока не шли. Не пронесло. Мария понимала, что другие врачи на такой поступок, какой совершил Иван Сергеевич, никогда бы не осмелились, к тому же больше половины врачебного состава были женщины. Понимая, что эти гады не отстанут, а защиты не найти, Мария погружалась в пучину чёрной безвыходности. Пока она вообще не понимала, что произошло. Автоматически выполняла привычную работу при поездке к «хронику» и мысленно перебирала обстоятельства избавления, которые переплетались с воспоминаниями.