Пакет номер два. Банковские заначки в других городах. Документы доступа к ним…

Папки синего цвета с описанием по прибору, их прочти и уничтожь. Сам прибор уже настроен на тебя, зарядка идёт через тебя, поэтому об этом не беспокойся. Моя история будет рассказана тебе после того, как ты закончишь со своей медицинской бригадой и банком на сегодня. И если тебе нужны мои пояснения, приходи, я буду рад.

«Да уж…» – подумал грустно Иван.

Тюленев с видимым трудом спрятал руку под плед, продолжая разъяснять:

– Сам прибор, насколько я смог расшифровать – модификатор структуры информационно-энергетической сферы носителя и мира, с прогностической и исполнительной функцией. Производство не Японии, конечно. – С оттенком лёгкой усмешки в голосе продолжил: —

– Мне достался случайно, и я его ценой жизни, потраченной на эксперименты с ним, изучал. Тебе надо будет сделать выбор: пользоваться изученным или рискнуть здоровьем, изучая далее. Всё остальное, что я могу тебе сказать, объясняет уже тебе сказанное, большего по главному процессу действий я не знаю. Моя единственная просьба – похоронить меня достойно, чтобы моё тело не валялось в этой квартире Марии. – Опять усмехнувшись над собой, закончил: —

– Иди, спаси мой капитал для будущего.

Ивану было всё понятно – как пожелания достойно уходящего из жизни Тюленева, так и чувства умирающего человека. Думалось: «Смерти проходили через мои руки регулярно, при экстренных врачебных вмешательствах, у умирающих на дороге, да и в домах… Уже восемнадцать лет, начиная с врачебной практики в медицинском институте, когда я вёл дежурства студентом. В большинстве случаев медицина, в приложении к ситуации, была неэффективна по имеющемуся арсеналу средств, требовала полной моей сосредоточенности и чётких действий, назначений. Увы, в конкретном случае Тюленева это связано с изношенностью почек и бюджетом государства, а не с медицинскими технологиями и ресурсами. Да, долгий день, надо закончить с формальностями и, это безусловно, приехать к Тюленеву… Проводить…»

У подъезда стоял элегантный, последней модели класса люкс «мерин», и его ждали в нём. «Бывшая бригада», – подумал Иван. Он подошёл и, подумав, сел на заднее сиденье. Пожалуй, хватит светить свою физию по городу.

– Давайте о главном. Я увольняюсь с работы завтра. Мария, тебе тоже надо уволиться. Эти уроды тебя не побеспокоят, из комы они уже не выйдут, но приедет руководство банды, будет разбираться, может выйти и на тебя. Что на тебя выйдут через работу, вероятность где-то более семидесяти процентов, ведь это была не первая встреча?

Мария утвердительно кивнула:

– Была авария, на которую выезжала с другой бригадой. Один из этих по пьяни врезался в столб, и ему вызвали скорую зеваки на улице. Жаль, но травмы серьёзной не было у урода.

– Эту квартиру давайте продадим. Кузьмич, поможешь Марии с продажей. Деньги от продажи поделю на всех, когда они будут. Кузьмич, у тебя ситуация проще: ты работаешь и ничего, кроме работы, не знаешь. «Были, работали, не работают». Сейчас довези меня до банка в центре, потом Марию – до дома и отдыхаем до завтра. Завтра в двенадцать встречаемся здесь.

Выйдя у банка, простился, но потом так рассказывал Кузьмичу о своих приключениях того дня:

– Банковский клерк несколько удивлённо посмотрел на меня, потом на паспорт, приложенный к документам, и быстро оформил на меня книжку на предъявителя. Когда я увидел цифру, пришлось удивиться и мне. А ещё была банковская ячейка с двумя ящиками и бумажным пакетом, это всё я просто сложил в портфель Тюленева. Можно бы домой, но голова на удивление ясная, поэтому сначала – к Тюленеву.

Если до этого Иван думал, что ничего безумнее по наполненности происшествиями за день с ним уже не произойдёт, то вскоре понял – ошибался.

– Поговорим? – сказал он, входя в комнату к Тюленеву и вываливая всё из портфеля на журнальный столик.

– Вначале освоим один метод, одну процедуру, – ответил Тюленев. – Доставай прибор. Садись у той стены. И по моей команде нажмёшь красную клавишу один раз. – Говоря это, Тюленев пытался сесть поудобнее.

Иван подошёл, взял его под мышки и подтянул к стене, затем подоткнул подушку под спину. Тот смущённо улыбнулся. Было видно, что забота для него – непривычное ощущение и неизведанное состояние в быту.

– Сейчас иди, садись, слушай меня, запоминай. Это несложно, когда тебя ведут по линии действий. Итак, нажимаешь один раз красную клавишу. Экран перед глазами есть? Красную линию видишь?

– Иван утвердительно кивнул.

– Теперь как бы поднимайся над ней или отдаляй от себя, ну как с высоты смотришь. Можно представить, что смотришь с низко летящего вертолёта на город.

– Иван, подтверждая достигнутый результат, кивнул утвердительно головой.

– Хорошо. Теперь посмотри с этой высоты на мой дом, дом Кузьмича и дом Марии, к ним красные линии ведут?

– Иван отрицательно покачал головой.

– Хорошо, это значит, что о нас банде ничего не известно.

Нажми один раз круглую кнопку, она одна справа от дисплея.

Иван так и сделал. Посмотрел на Тюленева. Было видно, что слабость у того нарастает, речь тихим голосом, с увеличивающимися промежутками пауз между словами подтверждала наблюдение.

– Объясняю… Объясняю так, как сам понял… Красная линия отображает графически вектор агрессии, его направленность, привязку к местности, намеченный объект для ущерба. Это волевое, осознанное, напоминающее программу действий, уже принятую и осуществляемую. Красные точки, кружочки, круги – это… Ну как база, субъект, личность, банда уже с опытом, наработанным поступками – ущербом человеку или многим людям, обществу… Теперь насчёт экрана, на котором ты всё это видишь. Не знаю, как у тебя получилось, главное… Мысли есть, но это лирика… Позже… Экран физически есть только на приборе – на дисплее, и он работает, если владелец для подобного интеллектуально не развит, ибо твой экран выстроен работой нервных клеток мозга. Видишь ты его как бы вовне, но он у тебя внутри мозга, проводит такую идентификацию благодаря префронтальному кортексу как генератору сознания.

Сейчас попробуешь следующее: не плоскостной экран, а объём, охватывающий объект твоего внимания. Вноси туда дополнительные измерители, какие сам посчитаешь необходимыми, от тактико-технических до графиков и модусов моделирования объекта под цель. Если это в рамках когнитивно не противоречивого программирования, то создашь свой интерфейс для всего. Не спеши, сосредоточься, внимание должно быть как спокойная вода озера под светом луны. Очерёдность по информационному изучению – голубая клавиша… Кнопку помнишь. Делай.

И вот, Иван сел на стул, закрыл глаза, два раза выжал голубую кнопку, представил в объёме город с высоты. Затем посмотрел на лесополосу, там – ничего. Посмотрел на ближайшую больницу – есть красный кружок. Подумал, как информационно, оценочно по различиям представить бандюганов и врачей. Красный кружок распался на четыре кружка разного диаметра, и рядом появился один голубой с вертикальной шкалой. Подумалось: «Это усилия врача» – появилась бегущая точка по вертикали. Добавил горизонталь к каждому красному кружку – это пусть будет ожидаемая продолжительность жизни в днях. Получилось. Отключил. Рассказал Тюленеву.

Его ответ ошарашил Ивана:

– Я год продвигался от дисплея к плоскому мысленному экрану, и то всё методом тыка. У тебя получилось за десять минут выйти на объёмную модель. Теперь что такое «ресурс». Прибор заряжается от энергии, получаемой от объекта… «Схлопывание» негатива, как для себя я это назвал. Ты погасил четыре энергетические сущности разрушения, из комы они уже не выйдут никогда, проживут дня четыре максимум при врачебном уходе. От такой подзарядки прибора теперь хватит на четыре-пять месяцев работы…

История, которую ты должен знать. Я охотником был, наше село располагалось километрах в восьмидесяти от Перми. В ту осень я зашёл далеко, мне нужен был медведь под заказ, причём и шкура, и мясо, и лапы с хвостом. Места знал, а одно – глухое, где практически не ступала нога промысловиков, у речушки, впадающей в Каму – было для меня абсолютным выбором для моей цели. Там и ягода, и рыба, и нетронутые охотниками звери. Правда, были болота, топи, но ещё дед приучил к таким местам, у него их было больше десятка, так что я не напрягался по поводу трудностей. А лодка будет хорошим транспортом, к ней и поднесу всё. Ну, так я думал. Прибыл я на место после полудня. Только спрятал лодку, сразу пошёл к месту расчётной стоянки для охоты. Не более часа по времени шёл, и тут услышал шорох. Быстро развернулся, но это был не медведь, а странный какой-то тип. В голубом облегающем трико с поясом, на поясе какие-то патронташи, а в руке этот прибор светится. Тип лежит, бок правый порван, перевязан лохмотьями какими-то. Видимо, он медведя раньше меня встретил, сам что-то мычит, пальцем на красную кнопку показывает под своим пальцем другой руки. В общем, я понял и нажал, а он отпустил. У меня мороз по руке, по колену левой ноги (там я связки порвал три года назад перед этим) и по пояснице (ну это… я её сорвал, когда груз тащил в детстве). От удивления замерев, я держал клавишу, пока в голове не раздался щелчок. Поясница перед этим как раз давала о себе знать: почти сутки по реке, прохладно, влажно – она и разболелась. Смотрю на типа – ему совсем плохо. В лесу сделать ничего невозможно, я собрался тащить его к лодке, а он жестом меня останавливает, показывает на прибор, расстегнул ремень с патронташем и всё мне протягивает. А у меня в голове стоит картина, что вся его одежда, прибор и ремень с навешанными на нём приспособлениями перемещаются ко мне. Вторая картинка особая, потом расскажу. Вдруг картинка исчезла из головы, тип изогнулся и замер. Я присел рядом и понял, что ни поясница, ни колени меня не беспокоят. Раздел я его, завернул в брезент, который у меня для стоянок как навес служил, и похоронил. Странно, что тряпки на боку, рану прикрывавшие, вдруг рассыпались, как пыль. Крестик установил из деревьев срубленных. Дальше не пошёл. Слабость. Спать хотелось. Быстро устроился, разжёг охотничий костёр и упал в сон.