Первый атаман. Всяк тем дорожит, что ему принадлежит.

Василий (Федору, тихо). Недовольны, шельмы. (Громко.) Ну что же, друзья, обратитесь к царю; конечно, он дозволит все, о чем вы попросите. И когда вы станете сами гнать свою водку, мы приедем к вам ее пить и есть осетров.

Федор. Коли Семен Годунов дозволит нам отправиться в путешествие.

Первый атаман. Вам нужно дозволение, чтобы идти куда вздумается?

Василий. А как же? Или ты принимаешь нас за ничтожных людишек?

Первый атаман. Видишь ли, батюшка, я не променял бы мою баранью шкуру на твою шубу из черной лисы, коли бы мне пришлось носить ее в Кремле… Но не патриарх ли это входит? На колени, дети, и попросим его благословения. Может, я и ошибаюсь, но это все, что мы принесем с собой в курень.

Атаманы. Пресвятой отец, благословите нас, бедных грешников!

Иов (Юрию). Взгляни, сын мой, на смирение этих воинов. Эти казаки, коих ты так боишься, истинные православные христиане, поверь мне. Вчера я дал тебе прочесть легенду о сотском, который спасся, ибо уверовал. Господь призовет этих храбрых атаманов в свою охрану.

Федор (Шуйскому, тихо). И да охранит он их в свое удовольствие!

Иов. Князь Федор Иванович, вы учинили большой скандал.

Федор. Я, пресвятой отец?

Иов. Вы соблазнили Марию Александровну, дочь честного дворянина этого города. Вся семья в слезах пришла ко мне просить справедливости…

Федор. А не дал ли я им денег, мехов и кусков парчи?

Иов. Да, но честь семьи, князь, кто смоет с нее это пятно? Научитесь ли вы когда-нибудь управлять своими страстями?

Федор. Я молод, пресвятой отец. И вы знаете, что государь не дозволяет мне жениться[29].

Василий. Те же запреты существуют и для меня; но я соблюдаю седьмую заповедь. Что это за юноша с вами, пресвятой отец?

Иов. Юный сын Украины, которого латинисты преследовали, дабы заставить поддаться ереси. Господь осенил его. Он убежал и явился ко мне молить об убежище. Ежели по воле Божьей он приобретет большие знания, то составит гордость православной церкви. У него прекрасный почерк, пригодный для моих занятий. Ему знаком польский язык, и при его посредстве я надеюсь распространить свет среди наших братьев, притесняемых королем-безбожником.

Василий. Он кажется смышленым.

Иов. Главное, он набожен и послушен.

Входят Борис и Семен Годуновы.

Федор (Василию, тихо). У государя мрачный и озабоченный вид. Горе нам!

Борис (Семену, тихо). Ты говорил, Смирной Отрепьев сегодня будет здесь, а его нет.

Семен. Он извещал меня, что покидает Углич и что его гонец опередит его всего на несколько часов. С той стороны все спокойно, поверь мне, государь. Вот депутация с Дона; я думаю, хорошо было бы принять ее, особенно учитывая то, что ты знаешь об их настроениях.

Борис. Пусть подойдут.

Семен. Атаманы, падите ниц у трона вашего повелителя, государь хочет даровать вам эту милость.

Первый атаман. Отец наш милосердный, атаманы, старейшины и все донское войско послали нас бить перед тобой челом. Войско донское, как тебе ведомо, это часовой, берегущий Русь от татар. Оно всегда верно охраняло твой трон, охраняет и будет охранять его впредь. Недавно, отец наш, какие-то офицеры пришли в наши села. Они говорят, ты их послал. Они говорят, что древние обряды наших отцов плохи и их надобно менять. Они говорят, что казак не должен гнать водку, которая поддерживает его в походе на священную войну. Что право ее продажи принадлежит купцам. Все наши старейшины, отец наш, толкуют, что такого никогда не бывало во времена твоих славных предшественников. Потому и пришли мы смиренно умолять тебя соизволить сохранить за твоим верным войском льготы, которыми оно пользовалось с незапамятных времен.

Семен (посовещавшись некоторое время вполголоса с Борисом). Государь и великий князь всея Руси, ваш господин и повелитель Борис Федорович выслушал ходатайство вашего войска донского. Он отвечает, что его законы должны смиренно соблюдаться всеми подданными его обширной державы; что казаки злоупотребляют данными им правами; что еще недавно и вопреки его специальным установлениям они совершили набег в земли татарского хана, союзника и вассала царя. Государь хочет, чтобы пленники были отпущены, а виновные понесли кару.

Первый атаман. Отец наш, когда Иван Васильевич, который ныне среди праведников, принимал депутатов донских атаманов, он не заимствовал язык у раба, чтобы ответить. Этот человек, что говорит от твоего имени, не послушал тебя, когда ты при восшествии на престол обещал сохранить за твоим верным войском донским все наши старинные права. Этот человек, конечно, никогда не сражался против татар; он не ведает, что у них, проклятых, веры меньше, чем у псов, и что коли мы взяли оружие, то потому, что ногайцы украли у нас семерых коней, двоих детей и женщину, с вашего позволения. И почему казак, который каждый день проливает кровь за веру, обязан покупать водку у воров-купцов?..

Борис. Довольно, атаман. Я не нуждаюсь в уроках казака, дабы управлять державой. Как твое имя?

Первый атаман. Я зовусь Корелой и был среди первых, кто вошел в Казань и водрузил там крест и двуглавого орла. Под Москвой в 7099 году я служил под твоим началом. Тогда ты был регентом империи и говорил, что без казаков империя бы погибла.

Борис. Корела, я прощаю старому солдату его невежество. Возвращайся в свой курень и сообщи всем мои приказания. Скажи своим казакам, которые хотят гнать водку, что я могу простить разбойника и убийцу, но никогда — мошенника[30]. И коли татары нарушают перемирие, правосудия надобно искать у меня. Я заставлю соблюдать границы государства. Пусть все уйдут, кроме думских бояр.

Иов (Юрию). Останься, сын мой. (Борису.) Государь, позволь представить тебе этого бедного червя[31], несчастного украинского сироту, избежавшего козней латинян, которые пытались принудить его отречься от веры православной. Провидению было угодно, чтобы он раскрыл заговор.

Борис. Заговор?

Иов. Может быть, против тебя, но уж точно против спокойствия твоей державы. Когда утром этот юноша, мой секретарь, пошел в церкви за Святыми Писаниями, он нашел у престола запечатанный свиток — разреши ему, государь, прочесть тебе сию бумагу. Глаза мои ослабли, и я уже давно не разбираю рукописей.

Юрий (читает). «Патриарху Иову, дабы он прочитал это с амвона после богослужения. Дмитрий Иванович, царевич и владыка всея Руси, сообщает: Божественное Провидение спасло нас от смерти и козней врагов, и мы…»

Борис (вырывая из его рук свиток). Матерь Божья, что это за богомерзкое писание?

Василий. Государь, я получил такую же гнусную бумагу; несомненно, ее написал какой-то злодей, и я спешу передать ее тебе, чтобы ты покарал виновного.

Федор. И я получил такую же… Вот она.

Борис. Семен! Семен! Везде изменники! Ты искал их в Угличе, а они в Москве!.. Так-то ты мне служишь?..

Семен. Государь! Клянусь небом… Я раскрою заговор!

Выходит.