Саквиль (тихо). Все, сударыня?

Маркиза. Он знает… все, что я выстрадала как мать…

Г-н Севен. Простите, сударыня, я еще ничего не знаю и не могу поверить…

Маркиза. Полковник, до вашего приезда я была счастливейшей из матерей. Моя дочь… ее кротость, ее послушание… ее преданность были ответом на мою нежность. Я гордилась своей дочерью… а теперь… Вы приехали, сударь, вы насмеялись над этим пылким воображением… вы нашли удовольствие в подстрекательстве его… вы внесли беспокойство в эту душу, столь чистую и столь готовую к восприятию любых впечатлений. Что вы сделали, сударь?.. Какое варварское наслаждение могли вы найти в подобном надругательстве над невинностью и неопытностью юной девушки? Я все знаю, сударь… Я утратила любовь своей дочери… Вот награда за мою материнскую нежность… Вот как вы отблагодарили меня за… интерес, проявленный мною к вашему семейству.

Саквиль (тихо). Сударыня, могли ли вы хоть на мгновение поверить, что Жорж Саквиль подлец?.. Ваша дочь… есть ли необходимость говорить вам, что она для меня священна?

Луи. Дядюшка! Сударыня! Бога ради! Что же все-таки стряслось?

Саквиль. Это подозрение исходит от вас? Нет ли среди ваших советчиков какого-нибудь несчастного, который внушил вам его? Отвечайте.

Маркиза. Сударь… я не обвиняю… я умоляю.

Саквиль. Ну и чего же вы у меня просите?

Маркиза. Вы видите, сколь я несчастна… Оставьте Париж, сударь… так надо… Если бы вы знали ее увлекающуюся натуру… Я взываю к вашему великодушию.

Саквиль. Я упредил ваши желания, сударыня: я уезжаю сегодня, немедленно.

Маркиза. Вы уезжаете?..

Луи. Госпожа маркиза, я не понимаю ни единого слова из тех, что здесь произносят. Дядюшка желает моей женитьбы почти столь же пылко, как я…

Маркиза. О вашей женитьбе, сударь, чтобы больше и речи не было. Не думаете ли вы, что моя дочь… не думаете ли вы, что дама из рода Монришар создана, чтобы быть взвешенной на одних весах с дочерью господина Дебарана? Сударь, приданое моей дочери, безусловно, мало по сравнению с благородством ее происхождения… но я никому не позволю торговать ею. Между нами все кончено.

Луи. Небо свидетель, госпожа маркиза…

Саквиль. Иди, ты теряешь время.

Маркиза. Полковник! Я очень несчастна!.. Что будут говорить?

Саквиль. Какая разница, что будут говорить в свете? Думайте лишь об исполнении своих материнских обязанностей. (Отдает ей запечатанный пакет.) Возьмите, сударыня, я считаю себя вправе сделать этот подарок вашей дочери. Прощайте.

Маркиза (протягивая ему руку). Прощайте!.. Если глубочайшее уважение…

Саквиль. Я не нуждаюсь ни в чьем уважении.

Маркиза. Увы!.. Господин Севен, проводите меня к коляске.

Выходит с господином Севеном.

Луи. Итак, дядюшка?

Саквиль. Итак, племянничек?

Луи. В один день я потерял все.

Саквиль. По собственной вине.

Луи. Как? По собственной вине? Если я что-либо понял из того, что только что услышал, не вас ли должен я винить во всех моих невзгодах?

Саквиль. Тебе хотелось интриговать, но у тебя не было ни опыта, ни логики, что помогают выжить тебе подобным. Ты хотел угнаться за двумя зайцами сразу и упустил их одного за другим. Прощай.

Луи. Так что же это, дядюшка, так-то вы ко мне относитесь?.. Как? Не вы ли оттолкнули от меня сердце очаровательной юной особы, что сулила мне счастье?.. Не вы ли?

Саквиль. Три часа. А, вот и Дане.

Дане (входя). Полковник, лошади поданы.

Саквиль. Дане, возьми этот плащ… Я ничего не забыл? А, дарственная, бесполезные бумажки! (Рвет их.) Второй полк африканской кавалерии сегодня выигрывает сто из ста.

Выходит вместе с Дане.

Луи. Дядюшка!.. (Один.) Проклятье!

Клеманс (входя). Ха-ха-ха! Я думала, что помру со смеху!

Луи. Вы не ушли?

Клеманс. А как? Дверца была закрыта. К тому же мне было страшно любопытно узнать, чего от него хотела эта светская дама… Ах, бедный мой Луи! Ах, какая неприятность!.. Да еще со стороны дядюшки!.. Ах, как жестоко!.. Дядюшка, уводящий вашу ненаглядную прямо у вас из-под носа! Ха-ха-ха! Ну, это уж слишком!

Луи. Конечно, все кажется очень милым… Когда у вас есть тридцать пять тысяч фунтов стерлингов, можно видеть все с комической стороны.

Клеманс. Ах, это! Неужели он и правда… Вот старое чудовище, а? Знаешь ли ты, что в твоем положении это шикарно, иметь дядюшку вроде твоего?

Луи. Он родился на мое несчастье.

Клеманс (складывает обрывки бумаги и читает). Что это такое? «Племяннику к его бракосочетанию… землю… регулярные выплаты, записанные в книге государственных долгов…» Это похоже на дарственную или завещание.

Луи. Если бы я подождал!

Клеманс. И вот ты обобран, обделен, лишен наследства, да к тому же еще… хм, собственным дядюшкой!.. Но у тебя остались твоя сообразительность и горшочки с маслом… Ну же, смелей! Ба-бах! Быть может, он будет сражен первой же пулей, вот ты и наследник!

Луи. Меня беспокоит то, что он сказал о Втором полку своей кавалерии.

Клеманс. Не хочешь поужинать у меня? Будет Виржини, сводишь нас на представление, тебя это развлечет. Когда грустно, театр мне помогает.

Луи. Когда ты едешь в Баден?

Клеманс. Нужно время для вступления в наследство и составления нотариальных документов. У меня есть нотариус.

Луи. Твой польский князь обглодает тебя до последнего су.

Клеманс. Я возьму серьезного мальчика… вроде тебя.

Луи. Мне тоже хочется поехать в Баден… чтобы не дать тебе наделать глупостей.

Клеманс. Отлично!

Луи. Что у тебя за дурацкое желание выйти замуж?

Клеманс. Шарпер пожелал в завещании, чтобы я стала порядочной женщиной. Для этого надо два года путешествовать.

Луи. Поехали лучше в Италию.

Клеманс. Мне все равно; но дамы вроде меня путешествуют только с мужьями.

Луи. Вот чума!.. Твоя смазливая мордашка так мне сегодня нравится!

Клеманс. А также тридцать пять тысяч фунтов стерлингов.

Луи. Пойдем ужинать!

Уходят.

В середине 1603 года молодой человек лет двадцати — двадцати двух, который, как говорили одни, был пажом, а другие — поваром у знатного литовского вельможи, открыл своему хозяину, что он царевич Дмитрий, сын царя Ивана Грозного и последний отпрыск российского царского дома. Настоящий царевич умер в 1591 году в возрасте десяти лет во время правления своего брата Федора Ивановича. Сообщали, что он в припадке эпилепсии, которой, как известно, был подвержен, проткнул себе горло ножом; но, по общему мнению, царевич был умерщвлен по приказу министра Федора Ивановича — Бориса Годунова, желавшего таким способом проложить себе дорогу к трону. Действительно, после смерти в 1598 году слабоумного Федора, не оставившего наследников, Борис, который в течение долгих лет обладал властью и званием регента, был в Москве избран царем. В 1603 году он спокойно царствовал, равно ненавидимый знатью и народом. Это был деспот хитрый, но недоверчивый, жестокий и придирчивый. Он прикрепил крестьян к земле, лишив их старинной привилегии, которой они пользовались до него, — права в Юрьев день менять место жительства и хозяина. Он приговорил, выслал, разорил почти всех бояр, в коих подозревал честолюбие или способности. Он пытался пресечь разбой казаков, которые в то время образовывали множество маленьких республик, по существу независимых, но номинально подчиненных Польше или России. В конечном счете Борис своими реформаторскими попытками, подрывающими привычные устои, добился того, что отвратил от себя русских.