— Спасибо, — поблагодарила я.
Сара вновь промолчала.
— Спасибо, Сара, — поддержал меня Джулиан.
Серые глаза женщины блеснули, и она едва заметно кивнула головой. Преподаватель протянул руку и помог Саре подняться с колен. Они двигались как партнеры, танцующие под музыку, доступную лишь их слуху, но не посторонним.
Голос Мейвена нарушил тишину:
— Этого достаточно, Сконос.
От величавого спокойствия Сары не осталось и следа. Едва сдерживаясь, женщина отстранилась от Джулиана и с видом раненого животного устремилась к двери. Дверь захлопнулась за ней с таким треском, что задребезжали вставленные в застекленные рамы географические карты.
Руки Джулиана дрожали. Казалось, он все еще ощущает прикосновение этой странной женщины. Преподаватель постарался скрыть от нас свое состояние, но не преуспел в этом. Когда-то он был в нее влюблен, быть может, до сих пор любит. Джулиан смотрел на дверь, как одержимый, словно ожидал ее возвращения.
— Джулиан!
— Чем дольше вы будете отсутствовать, тем больше люди станут болтать о случившемся, — указывая нам на дверь, сказал мой преподаватель.
— Хорошо.
Увлекая меня за собой, Мейвен направился к выходу.
— Ты уверен, что никто не видел?
Моя рука коснулась щеки, теперь гладкой и мягкой на ощупь.
Принц остановился, о чем-то раздумывая.
— Никто, кто может проболтаться.
— Тайны в этих стенах недолговечны, — дрожащим от злости голосом произнес Джулиан. — Вы и сами это прекрасно знаете, ваше высочество.
— Вы должны знать разницу между тайнами и ложью, — грубо ответил Мейвен.
Пальцы принца сомкнулись вокруг запястья моей руки и увлекли за собой в коридор прежде, чем я спросила, что же происходит.
Мы не успели далеко отойти, когда нас остановили.
— Проблемы, дорогой? — спросила разодетая в шелка королева Элара у сына.
Странно, но она была без хранителей, совсем одна. Взгляд королевы остановился на моей руке в руке ее сына. Я не ощутила, что королева роется в моем сознании. Нет, она пытается проникнуть в голову Мейвена, а не в мою.
— Ничего такого, с чем бы я не справился, — сказал принц, крепче сжимая мою руку так, словно она была спасительным якорем.
Королева приподняла брови. Видно было, что Элара не верит ни единому его слову, но докапываться до сути дела она не собирается. Сомнительно, что она вообще задает много вопросов. Королева и так знает на них ответы.
— Вам лучше поторопиться, леди Марина, а то вы рискуете опоздать на обед, — промурлыкала она, наконец обращая свой призрачный взгляд на меня. — И еще… будьте осторожнее во время тренировок. Красную кровь трудно смыть.
— Вам лучше знать, — при мысли о смерти Шейда вырвалось у меня. — Вы, конечно, очень тщательно моетесь, но я вижу кровь на ваших руках.
Глаза королевы округлились. Вспышка моего гнева стала для нее полной неожиданностью. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь разговаривал с ней прежде в таком духе. Из-за этого я почувствовала себя победительницей, но ненадолго…
Мое тело внезапно швырнуло назад. С громким стуком я врезалась в стену коридора. Королева заставила меня танцевать, словно марионетку на порванных нитях. Каждая моя кость болела. Голова с силой дернулась назад. От удара у меня перед глазами засверкали голубые звезды.
Нет, не звезды… Глаза… Ее глаза…
— Мама! — крикнул Мейвен, но его голос прозвучал как бы издалека. — Прекрати, мама!
Рука сомкнулась у меня на горле, удерживая на месте. Силы покинули мое тело. Сладковатое дыхание женщины обдало меня…
— Ты никогда больше не будешь разговаривать со мной в таком тоне, — заявила Элара, слишком разгневанная для того, чтобы «говорить» прямо у меня в голове.
Ее хватка была настолько крепкой, что я не смогла бы ответить, даже если бы хотела.
«Почему она меня не убивает? — пронеслось в моем мозгу. — Если я такая обуза, такая проблема, почему бы ей просто меня не убить?»
— Прекрати! — заорал Мейвен.
Жар его гнева разливался по коридору. Мир начал меркнуть у меня перед глазами, но я успела заметить, как принц с неожиданной решимостью и силой оттащил от меня Элару.
Королева потеряла надо мной власть, позволив мне сползти по стене на пол. Элара едва не упала, споткнувшись. Такого она уж точно не ожидала. Теперь ее взгляд обратился на Мейвена, на собственного сына, который восстал против власти матери.
— Возвращайся к… к распорядку, Мара, — процедил он, не отводя взгляда от глаз матери.
Без сомнения, Элара сейчас «вопила» в его голове, ругая сына на чем свет стоит.
— Уходи!
От Мейвена исходил адский жар. Что-то начало потрескивать. Я вспомнила о вспыльчивом, взрывоопасном характере Кола. Все же огонь живет и в его младшем брате. Не исключено, что сила его даже страшнее, разрушительнее. Не хотела бы я очутиться рядом, когда рванет.
С трудом ступая, я поплелась прочь, стараясь уйти как можно дальше. Не выдержав, впрочем, я оглянулась. Они стояли, глядя друг другу в глаза. Какую игру они вели, я понятия не имела.
В моих покоях меня уже ожидали горничные. Девушки молча принесли мне шитое золотыми нитями платье. Пока одна поправляла на мне эту красоту из шелковой ткани и темно-красных драгоценных камней, остальные занимались моей прической и макияжем. Как обычно, они не произнесли ни единого слова, хотя после случившегося со мной утром выглядела я измученной и взъерошенной.
Обед обычно протекал в довольно непринужденной обстановке. Женщины, сидя за одним столом, обсуждали намечающиеся свадебные церемонии и прочие глупости, которые способны заинтересовать богатых леди. Сегодняшний обед протекал в другом формате. Мы вновь расселись на террасе, что выходила на реку. Повсюду сновали одетые во все красное слуги, но куда больше, больше, чем когда-либо прежде мне доводилось здесь видеть, было людей в военной форме. Не исключено, что сейчас мы обедаем с целым легионом.
Кол и Мейвен, сверкая своими наградами, улыбались и вели приятную беседу. Король пожимал руки молодым воинам, облаченным в серые мундиры с шитыми серебром эмблемами и знаками отличия. Их форма не шла ни в какое сравнение с красными дерюгами из низкокачественного сукна, в которые одевали моих братьев и прочих красных. Серебряные ехали на войну, но не на линию фронта. Они, сыновья и дочери аристократов, собирались туда, словно на экскурсию. Для них это очередная ступень в их ученичестве, а для нас, для меня прошлой, это рок, злая судьба…
И здесь мне приходилось исполнять свои обязанности, улыбаться, пожимать протянутые руки и благодарить юнцов в серых мундирах за их храбрость и службу. Каждое произнесенное мною слово отдавало горечью. Наконец мне удалось ускользнуть от всех в наполовину скрытую растениями небольшую беседку. Шум множества голосов долетал и сюда, но, по крайней мере, теперь я могла перевести дух. Сюда проникал солнечный свет. Жаль, но надолго в одиночестве меня не оставили.
— Все в порядке?
Кол возвышался надо мной и казался взволнованным и расслабленным в одно и то же время. Ему явно нравилось быть среди солдат. По-моему, военный лагерь — его естественная среда обитания.
Мне хотелось забиться куда-нибудь подальше, но моя спина сама собой выпрямилась, и я заявила:
— Не люблю я карнавалы и конкурсы красоты.
Принц нахмурился.
— Мара! Они едут на фронт. Мне казалось, что ты понимаешь, как важно, чтобы они уехали с легкой душой.
Громкий смех невольно вырвался из моей груди.
— С чего ты взял, что меня должно волновать то обстоятельство, что эти недоросли решили вместо каникул съездить на фронт?
— То, что у них был выбор, не делает этих молодых людей менее храбрыми.
— Ну, могу только надеяться, что им понравятся казармы серебряных, их пайки и все прочие удобства, которых лишены были мои братья.
Я очень сомневалась, что эти серебряные недоросли когда-либо в чем-либо нуждались.
Видно было, что Колу очень хочется закричать на меня, но принц стерпел. Теперь, когда я знала, как легко он выходит из себя, меня даже удивила его сдержанность.
