— Мы никому ничего не расскажем.

— Ни словом не обмолвимся, — согласился папа.

Мои братья дружно закивали, клянясь в молчании.

А вот лицо Килорна помрачнело. По какой-то причине он прямо-таки пылал гневом. Я тоже очень злилась из-за смерти Шейда. Его гибель висела на мне тяжким бременем.

— Килорн!

— Да. Я никому ничего не скажу, — выдавил он из себя, а затем, вскочив со стула, на котором сидел, опрометью бросился прочь.

Прежде чем я успела его остановить, дверь с грохотом захлопнулась у Килорна за спиной. Стены задрожали. Я уже давно привыкла к всплескам бурного темперамента и редким минутам ужасного отчаяния Килорна, но подобное поведение даже для него было чем-то исключительным. Я не могла понять, как на это реагировать.

Прикосновение сестры напомнило мне, что пришло время прощаться.

— Это дар. Не растрачивай его понапрасну, — прошептала она мне на ухо.

— Ты ведь еще приедешь? — спросил Бри, оттягивая от меня Гизу.

Впервые со времени, как он ушел на войну, я увидела выражение страха в его глазах.

— Ты ведь сейчас типа принцесса. Ты должна сама устанавливать правила.

Хотелось бы, чтобы так было на самом деле.

Я и Кол переглянулись. Чтобы понять друг друга, слов не требовалось. По крепко сжатым челюстям и хмурому взгляду я мигом поняла, каким должен быть мой ответ.

— Я постараюсь, — прошептала я.

Голос мой дрогнул. Одной ложью больше… не страшно…

Пока мы пробирались к околице Свай, я все не могла забыть прощальных слов сестры. В ее взгляде не было порицания, она не винила меня в том, что из-за меня лишилась всего. Ее последние слова эхом повторялись в моей голове, заглушая все прочее: «Не растрачивай его понапрасну».

— Мне жаль твоего брата, — нарушил молчание Кол. — Я не знал…

— Что он уже мертв?

Казнен за дезертирство. Очередная ложь.

Гнев вновь начал закипать во мне, и я даже не старалась его обуздать. Но что я могу? Как я отомщу за его смерть? Мне даже не удастся спасти остальных, если что случится.

Не растрачивай его понапрасну.

— Мне нужно еще кое-куда зайти, — прежде чем Кол попытался протестовать, я одарила его лучезарной улыбкой и добавила: — Я не задержусь. Обещаю.

Как ни странно, но принц согласно кивнул мне во тьме.

— Работа в Чертоге — это очень хорошо… престижно, — фыркнул Вилл, когда я поудобнее устраивалась внутри фургона.

Газовая горелка заливала все вокруг мерцающим светом. Как я и предполагала, Фарли давно след простыл.

Когда я убедилась, что дверь и окна плотно захлопнуты, я понизила голос:

— Я там не работаю, Вилл. Я…

К моему немалому удивлению, старик, махнув рукой, произнес:

— Я все знаю… Чаю?

— А… нет, — запнулась я. — А откуда…

— Королевские обезьяны выбирали новую королеву на прошлой неделе. Разумеется, без телетрансляции на все города серебряных и на этот раз не обошлось.

Голос раздавался из-за задернутого занавеса. Человек, вышедший оттуда, оказался не Фарли, а мужчиной ростом с каланчу. Голову он неуклюже пригнул, боясь удариться ею о перекладину крыши фургона. Длинные рыжие волосы как нельзя лучше сочетались с красной перевязью, опоясывающей его грудь наискось. К ней был приколот значок в форме солнца, такой же, какой я видела на Фарли, когда женщина выступала по видеоэкрану. Вокруг пояса на мужчине висел патронташ, набитый сверкающими пулями. В кобурах — по пистолету. Незнакомец тоже наверняка был из алых стражников.

— Вы блистали на всех экранах серебряных, леди Титанос, — мой титул он произнес так, словно это было грязным ругательством, — вы и та девчонка из дома Самос. Скажите мне, она столь же мерзкая в жизни, как на экране?

— Это Тристан, один из лейтенантов Фарли, — представил мне незнакомца Вилл, а потом, повернув голову к мужчине, произнес: — Веди себя прилично, Тристан.

— А зачем? — хмыкнула я. — Евангелина Самос — сука и кровопийца.

Улыбнувшись, Тристан бросил самодовольный взгляд на Вилла.

— Не все они обезьяны, — тихим голосом произнесла я, вспоминая, как мило себя вел Мейвен сегодня.

— Ты говоришь о принце, с которым помолвлена, или о том, который ожидает тебя в лесу? — спокойным голосом задал вопрос Вилл.

Таким голосом обычно спрашивают о погоде или о цене на муку.

А вот Тристан, напротив, пружиной вскочил со своего места. Я встала у него на пути, широко разведя руки в стороны. Слава Богу, я владела собой. Последнее, что мне хотелось сейчас сделать, — убить электричеством алого стражника.

— Ты привела сюда серебряного? Принца? — зашипел Тристан. — Ты понятия не имеешь, что мы сможем выиграть, если заполучим принца.

Мужчина возвышался надо мной, подобно башне, но я не отступила.

— Оставь его в покое.

— Одна неделя в роскоши, и твоя кровь стала серебряной, как у них, — прорычал он с таким видом, словно хотел меня уничтожить. — Ты и меня собираешься убить током?

Его слова задели меня, впрочем, Тристан преднамеренно хотел меня обидеть. Я опустила руки, опасаясь, что могу утратить над собой контроль.

— Я защищаю тебя, а не его. Глупец! Кол — прирожденный воин. Его всю жизнь тренировали. Если он захочет, то сможет сжечь весь поселок.

Я, впрочем, надеялась, что Кол этого делать не будет.

Рука Тристана покоилась на рукоятке пистолета.

— Хотел бы я посмотреть…

Морщинистая рука Вилла легла на его руку. Этого прикосновения хватило, чтобы бунтарь сразу же присмирел.

— Ладно, — тихо произнес он. — Мара! Зачем ты сюда пришла? Килорну и твоим братьям ничего не грозит.

Я перевела дух, не сводя глаз с Тристана. Этот человек только что угрожал захватить Кола в плен. По непонятной причине это возмутило меня до глубины души.

— Мой… — одно слово, и я уже вся на нервах. — Шейд был алым стражником.

Это отнюдь не было вопросом. Вилл потупил взгляд, словно извиняясь. Тристан тоже понурил голову.

— Они убили его… Серебряные убили моего брата, а теперь хотят, чтобы я вела себя так, словно мне наплевать…

— Если ты откажешься, тебя убьют, — сказал Вилл то, о чем я и так уже знала.

— Я не собираюсь им перечить, скажу все, что они от меня потребуют, но… — Голос мой слегка дрожал, ибо я понимала, что стою в начале нового пути. — Я живу во дворце, в центре их мира. Я проворна, умею хранить тайны и буду вам очень полезна.

Тристан шумно дышал. Он выпрямился во весь свой гигантский рост. Несмотря на недавнюю вспышку гнева, теперь во взгляде мужчины читалась гордость.

— Ты хочешь к нам присоединиться?

— Да.

Вилл крепко стиснул зубы и уставился на меня испытующим взглядом.

— Надеюсь, ты осознаешь, во что ввязываешься. Дело касается не только нашей личной мести. Ни я, ни Фарли, никто из алых стражников не удовлетворятся личной местью. Мы не мстим за себя, а сводим с серебряными счеты за всю нашу расу, за тех, кто был до нас, во имя тех, кто придет нам на смену. Ты не имеешь права зацикливаться на мести за брата.

Старик потянулся ко мне своей морщинистой рукой, и я впервые увидела на его запястье татуировку в форме красной ленты. Именно такие ленты-браслеты серебряные заставляют носить красных. Впрочем, эта лента — навсегда. Она стала частью Вилла. Она столь же неотделима от него, как его красная кровь, бегущая по венам.

— Ты с нами, Мара Барроу? — спросил он, беря меня за руку.

Кол говорил, что это приведет лишь к новым войнам и смертям, но есть шанс, что принц ошибается. А вдруг мы сможем что-нибудь изменить к лучшему?

Пальцы моей руки сомкнулись на ладони старика. Я чувствовала всю серьезность совершаемого мной.

— Я с вами!

— Однажды вы увидите красный рассвет, когда мы восстанем все вместе, — одновременно произнесли Вилл и Тристан.

Я помнила слова и повторяла их за мужчинами.

В мерцающем свете наши тени на стенах казались жуткими чудовищами.