И все почувствовали, как дорог им этот отважный ученый, как волнует их его судьба. В зале словно посветлело: все улыбались, перешептывались, и Батыгин, всматриваясь в темноту, увидел устремленные на него сияющие глаза, Он молчал, молчал потому, что изменить курс — это еще не значит опуститься на планету. Можно пролететь по внешнему краю зоны притяжения и… не попасть на планету, если она уже миновала место встречи.

Судьба астроплана Джефферса должна была решиться в течение ближайших суток.

Вечером Батыгин не ушел из института. Он сидел около радиста и ждал, ждал… Он отлично представлял себе, что переживают сейчас Джефферс, миссис Элеонора, их спутники. По расчетам Батыгина, астроплан находился совсем близко от Марса, планета еще могла, если успеют затормозить, захватить звездный корабль, заставить его вращаться вокруг себя подобно спутнику, и тогда, постепенно уменьшая скорость полета, Джефферс сумел бы приземлиться…

Так, переходя от надежды к отчаянию, выискивая за Джефферса пути к спасению, Батыгин провел долгие ночные часы…

Но Батыгин думал и о другом. Он думал, что трагически может закончиться и его полет на Венеру… Если завтра весь мир узнает о гибели Джефферса, будет ли иметь моральное право он, Батыгин, увлечь в новое космическое путешествие своих товарищей, зеленую молодежь, которая и жизни-то еще как следует не знает?.. Да, Батыгин помнил, что в истории всегда так бывало: на смену павшим вставали новые борцы… И все-таки, что скажет он завтра, если радист сообщит трагическую весть? Как посмотрит в глаза Виктору, Крестовину, Травину, Свирилину, Лютовникову, Безликову, Шаткову, — всем, кого собирается взять с собой? Как посмотрит он в глаза Светлане, любящей Виктора, Наде, влюбленной в Крестовина, как посмотрит в глаза всем тем, кто останется на Земле, но кому дороги улетающие с ним?.. Это нужно было решить сейчас, и Батыгин понимал, что решение может быть только одно: его звездолет все равно через девять дней уйдет в космическое путешествие, а кто струсит — тот останется на Земле. И все-таки Батыгин чувствовал себя скверно, словно он кого-то обманывал и был перед кем-то виноват…

За ночь никаких новых известий от Джефферса не поступило.

Рано утром, когда астрогеографы вновь стали собираться в демонстрационном зале, Батыгин уже сидел там. Прежде чем пройти на свои места, товарищи по институту подходили к нему поздороваться, а потом долго шептались, — все говорили, что старик сильно сдал и вид у него такой, словно он перенес тяжелую болезнь…

И, конечно, все спрашивали о Джефферсе. Не один Батыгин провел эту ночь без сна.

Батыгин вскоре почувствовал, что люди нервничают, что им сейчас, откровенно говоря, не до Марса. Он и сам предпочел бы сегодняшний день провести иначе, но Марс уже удалялся от Земли, видимость могла ухудшиться, и ученые не имели права терять времени.

— Сегодня у нас итоговый день, — жестко сказал Батыгин, и все умолкли и подтянулись, услышав его голос. — Станислав Ильич, включите телеустановку. Попробуем сделать некоторые обобщения.

Привычная картина марсианского рассвета возникла на экране. Всходило солнце, и через полчаса над далекой планетой уже занялся новый день… Снова в зале стало очень тихо.

— Итак, существование жизни на Марсе доказано, — негромко сказал Батыгин, но его услышали все. — Теперь давайте спросим себя вот о чем: могла ли возникнуть на Марсе жизнь при современных природных условиях… Мы убедились, что на Марсе нет сколько-нибудь значительных водоемов, что климат Марса крайне суров и ночью в любое время года в любом районе планеты температура опускается ниже нуля… Трудно предположить, чтобы в такой обстановке жизнь могла возникнуть; существовать она еще может, но возникнуть… Вот единственный, на мой взгляд, правдоподобный вывод: раньше физико-географические условия на Марсе были иными — водоемы смягчали климат, более плотная атмосфера не позволяла сильно остывать поверхности планеты, и жизнь на Марсе была разнообразнее, богаче, интенсивнее протекали процессы жизнедеятельности. Это, в частности, подтверждают осадочные, вероятно морского происхождения, горные породы, которые мы с вами видели в обрыве, ископаемое дерево… Что предшествовало этому относительному расцвету марсианской жизни, какие процессы обусловили его?.. Те же, что на Земле, очевидно. Состав и строение марсианской биогеносферы первоначально усложнялись, возрастала его автономность, обособленность от других частей планеты, усложнялись взаимосвязи между компонентами. Короче говоря, марсианская биогеносфера развивалась, хотя и не достигла земного уровня: мыслящие существа на Марсе в отличие от Земли не появлялись…

Что же происходит в настоящее время?.. Сейчас для Марса характерны обратные процессы, процессы разрушения биогеносферы. Она «состарилась». Я могу назвать несколько признаков «постарения». Первый из них подсказал мне Георгий Сергеевич Травин.

Геоморфологи давно установили, что развитие рельефа Земли идет в определенном направлении: все меньше становится «мягких» участков земной коры — геосинклиналей, в которых пласты пород легко сминаются в складки и образуют горные хребты, и становится гораздо больше жестких, негнущихся участков — платформ.

Наступит такое время, когда на Земле не останется горных хребтов, подобных Кавказу или Гималаям, — их сменят невысокие плоскогорья. Земная кора уже не сможет сгибаться в складки — она начнет ломаться, и глубокие тектонические трещины прорежут ее поверхность. На Земле уже немало таких «жестких» участков. К ним, между прочим, относится Средне-Сибирское плоскогорье, на котором нам с Георгием Сергеевичем приходилось бывать, и мы отлично помним его своеобразные контрасты: пока находишься на дне ущелья — кажется, что ты в горах, но стоит выйти на водораздел — и кажется, что ты на равнине.

Подобную картину мы с вами вот уже несколько дней наблюдаем и на Марсе: нет на нем горных хребтов, все они разрушены, снижены, кора затвердела и теперь не мнется, а раскалывается. Тектонические трещины и принимали раньше за каналы.

Но это не самый важный признак, хотя он и свидетельствует, что строение марсианской биогеносферы упрощается. Атмосфера на Марсе сейчас очень разреженная, она рассеивается в мировом пространстве, а новые газы не поступают из глубин планеты в прежнем количестве. Постепенно Марс растерял почти всю воду — сейчас ее там очень мало, вы сами убедились в этом. Следовательно, биогеносфера утрачивает автономность, ныне она меньше защищена от внешних влияний, чем раньше, упрощаются взаимосвязи между ее компонентами, разрушается цельность.

Уменьшение количества воды, разреженность атмосферы обусловили резкое ухудшение условий жизни на Марсе, и растительность начала вымирать. Очень убедительными признаками постарения биогеносферы Марса могут служить вот какие факты: в марсианской атмосфере кислорода сейчас примерно в тысячу раз меньше, чем в земной, но зато углекислого газа в два раза больше. Факты эти, должно быть, всем известны, но они свидетельствуют, что углекислый газ теперь не поглощается растительностью в прежнем количестве, и содержание его в атмосфере возрастает. А запасы кислорода, наоборот, не восполняются растениями, и он постепенно исчезает из атмосферы, вступая в реакции с горными породами; поэтому поверхность Марса и приобрела красноватый оттенок — ведь даже с Земли он кажется красным, «кровавым» — недаром же ему дали имя бога войны!

— Значит Марс — это, так сказать, Земля в будущем? — спросила Светлана.

— В очень далеком будущем, — поправил Батыгин. — В очень далеком…

— И человечество все-таки погибнет?

— Нет, человечество никогда не погибнет, потому что оно разумно и в крайнем случае сможет переселиться на другие планеты. Но об этом мы еще успеем поговорить с вами. Кто хочет дополнить мои соображения?

— Могу дать дополнительную справку! — сказал Безликов, и рука его механически простерлась над передними рядами. — Прошу минуту внимания! — Он повернул кресло и не без труда водрузил на его спинку огромный портфель, набитый справочными изданиями. — Товарищи! Совсем немного можно добавить к содержательному выступлению Николая Федоровича Батыгина. Я позволю себе зачитать лишь одно весьма любопытное место из всем вам известного сочинения астроботаника… Одну секунду, товарищи…