В понедельник он явился на работу раньше обычного, но его секретарша уже была на месте и сообщила ему новости.

— Это было ужасно, мистер Графтон. У мистера Фоллстоуна случился припадок во время заседания. Он сжал голову руками и застонал, потом стал лопотать что-то бессмысленное. Потом он засмеялся и не мог остановиться. А потом, — она понизила голос, — его вырвало прямо на стол мистера Гертона. Его вывели из комнаты, а по дороге он кричал, что ничего не видит, и его увезли в больницу.

— Кошмар. И как он?

— Я слышала, что уже оправился, но его все равно держат в какой-то специальной палате.

Он неторопливо и с удовольствием читал «Таймс», когда раздался звонок внутреннего телефона. По пути к Джей-Элу он задержался, чтобы заглянуть в кабинет Фоллстоуна. Там не было признаков жизни. Только по личным вещам — коробочкам с таблетками, зонтику, нескольким блокнотам, сложенным на столе уборщицей, — можно было догадаться, что эту комнату кто-то недавно занимал.

— Я полагаю, вы уже все знаете, — сказал Джей-Эл, пригласив его сесть.

— Ужасно.

— Ничего не могу понять. Он казался таким спокойным и уравновешенным. Наверное, пил, бедняга. Ну что ж, нам недосуг сидеть и предаваться сожалениям. Говард, я хочу, чтобы вы поработали бок о бок с Элдоном. Через два месяца он уйдет, но это не должно отразиться на рабочем процессе.

— Я очень благодарен вам, Джей-Эл. Вы знаете, что на меня можно рассчитывать. — Он сделал короткую паузу, затем добавил: — Жаль, что все так обернулось.

— Ерунда, Говард. Это не ваша вина. А теперь идите и займитесь делами.

Вечером, чтобы оплатить чек доктора Ди, ему пришлось не только снять все деньги с текущего счета, но и расстаться с кое-какими ценными бумагами. Банк уже закрывался, но Графтон настоял на том, чтобы со всеми расчетами было покончено сегодня же. Прежде банк иногда возвращал ему чеки, объясняя это отсутствием средств на его счету, и теперь Графтон чувствовал, что рисковать не стоит. Оплаченный чек он отправил заказной почтой с доставкой.

В последующие недели из обрывков разговоров он узнал, что Фоллстоуна выпустили из больницы, что ему выдали щедрое выходное пособие, что он обходит агентства в поисках работы, что его видели очень пьяным в баре. Спустя некоторое время это перестало интересовать Графтона. Он был слишком занят.

Он сидел один в кабинете, работая над каталогом, который Элдон Смит умудрился почти загубить, когда пришла боль. Его живот точно пронзило шпагой, и он сложился вдвое, соскользнув с кресла на пол. Наступило минутное облегчение, но потом боль вернулась. Именно тогда Графтон вспомнил, что на той давней вечеринке присутствовали все ведущие сотрудники фирмы «Дж. Л. Гертон и Компания» и что доктор Ди говорил не только с ним, но и с другими. Когда его вновь на секунду отпустило, где-то на краю его сознания мелькнула картинка: доктор Ди, беседующий с Фоллстоуном. Потом боль вернулась опять.

Через час ночной дежурный нашел его стонущим на полу; но когда его привезли в больницу, он уже умер.

— Ничего не пойму, — сказал Джей-Эл Гертон Фрэнку Бейкеру. — У него было отменное здоровье. Жить бы да жить. Ужасная история. Что ж, Фрэнк, теперь тебе карты в руки.

— Я сделаю все, что от меня зависит, сэр, — ответил Бейкер с юношеской скромностью, которая была его отличительной чертой. — Мистер Гертон… — добавил он.

— Джей-Эл.

— Джей-Эл. Я хотел бы отлучиться на часок, чтобы сообщить Бетти. Она здорово обрадуется. Подумать только — вице-президент!

— Конечно, иди, мой мальчик! И когда будешь говорить со своей милой женушкой, не забудь упомянуть обо мне.

Прежде чем отправиться к себе на квартиру, юный Фрэнк Бейкер зашел в магазинчик доктора Ди.

— Вот то, что я вам должен, — сказал он. — Меня только что назначили вице-президентом.

— Отлично, мой мальчик, у меня было чувство, что вы далеко пойдете. Вы понравились мне, едва я вас увидел.

— Вы не могли бы сказать мне — если вы, конечно, не против, — как вам это удалось?

— Я не совершил ничего особенного.

— Вы сумели сделать меня вице-президентом. И только с помощью мысленной концентрации — всего лишь пожелав для меня этого поста.

Доктор Ди сунул руку в ящик и вынул оттуда маленькую куколку.

— Помните, как они работают?

— Да, вы мне говорили.

— Так вот, оба они, Графтон и Фоллстоун, получили по такой копии друг друга. И произошло взаимное устранение.

— Доктор Ди, вы хотите сказать, что обещали каждому из них этот пост, а в результате он достался мне? Вам не кажется, что это — прошу меня извинить — немного неэтично?

— Ничего подобного, мой мальчик. Я обещал каждому из них позаботиться о том, чтобы этот пост не достался другому. Они просили только об этом, и я сдержал свое слово.

Доктор Ди положил куколку обратно в стол.

— Вы же, в отличие от них, попросили у меня именно этот пост. — Он широко улыбнулся. — И вы его получили.

— Я убежден, что сосиска — одно из величайших изобретений человечества, — сказал Генри Чандлер. — А оформленная в виде сандвича, она не только питательна, но и очень удобна. Процесс еды отнюдь не требует от вас ненужной сосредоточенности. Вы можете читать, или смотреть телевизор, или держать пистолет.

Электрические часы на стене показывали пятнадцать минут первого, и мы с Чандлером были одни во всем здании — остальные служащие ушли на ленч.

Он оторвал зубами кусок сандвича, прожевал и проглотил его. Затем улыбнулся.

— Вы и моя жена были осторожны, мистер Дейвис. Весьма осторожны, и теперь это работает мне на руку. Разумеется, я устрою все таким образом, будто вы сами лишили себя жизни. Но если даже полицейских не удастся обмануть и они поймут, что здесь произошло убийство, им все-таки будет не хватать мотива. Нас с вами ничто не связывает, кроме того, что вы наняли меня на работу… так же как и двадцать других.

Я положил свои похолодевшие руки на крышку стола.

— Ваша жена все поймет. Она сообщит в полицию.

— Да что вы говорите? Сомневаюсь. Ради любовника женщина способна на многое… если он жив. Но мертвый любовник — это совсем другое дело. Женщины чрезвычайно практичны, мистер Дейвис. Вдобавок учтите, что она будет лишь подозревать меня в убийстве. Знать наверняка она ничего не будет. И уже одна эта неопределенность помешает ей отправиться в полицию. Она скажет себе — и будет вполне права, — что совершенно ни к чему выставлять ее роман с вами на всеобщее обозрение. Может быть, вашей смерти хотел не только я один, но еще десятки людей.

В моем голосе зазвучало отчаяние:

— Полиция начнет проверять всех подряд. Они выяснят, что вы остались, в то время как другие ушли.

Он покачал головой:

— Не думаю. Никто не знает, что я здесь. Я ушел вместе с другими, а потом вернулся. Заметить меня было некому. — Он поразмыслил несколько секунд. — Я решил, что лучше всего убить вас во время перерыва на ленч, мистер Дейвис. Тогда полиции будет особенно трудно разобраться, кто где находился. Люди едят, гуляют, заходят в магазины и в конце концов возвращаются на работу. Почти невозможно установить, где именно они были… или опровергнуть их утверждения относительно этого.

Он снова полез в коричневый бумажный пакет.

— Обычно я ем в каком-нибудь кафетерии по соседству. Но я не из тех, кого замечают и на чье отсутствие обращают внимание. Две недели, мистер Дейвис, я выжидал, когда вы останетесь тут в одиночестве. — Он улыбнулся. — И вот сегодня утром я увидел, что вы принесли ленч с собой в кабинет. Вы думали, что будете слишком заняты и не успеете выйти перекусить?

Я облизнул губы:

— Да.

Он поднял верхнюю половинку сандвича и уставился на две маленькие сосиски.

— Странно устроен человеческий организм. В моменты стресса наши эмоции — печаль, гнев или страх — зачастую сопровождаются чувством голода. И в настоящий момент, мистер Дейвис, у меня отчаянно сосет под ложечкой. — Он улыбнулся. — Вы уверены, что вам не жалко сандвича? Он ведь все-таки ваш.