— Разумеется, не кривила. Она знала, какие чувства должна вызывать мысль о том, что ее пожилой родитель живет где-то один-одинешенек, и привела все традиционные аргументы, говорящие в пользу совместного проживания, причем совершенно искренне. Ловушка, в которую она завлекла вас обоих, — это западня, ожидающая всех, кто позволяет себе мыслить расплывчато и сентиментально. Я и сам иногда бываю готов поверить, что Ева съела яблоко лишь ради того, чтобы осчастливить змея, — сказал Банс и горестно покачал головой.

— Бедняжка Кэрол, — простонал Тредуэлл. — Если бы я только знал, что она чувствует себя такой же несчастной, как и я…

— Ну? — спросил Банс. — И что бы вы сделали?

Тредуэлл нахмурился.

— Не знаю. Но уж вместе мы что-нибудь да придумали бы.

— Что? Выставили бы старика из дому?

— Нет-нет, я вовсе не это имел в виду.

— Так что же? — настаивал Банс. — Отправили бы его в дом престарелых? В стране существуют роскошные платные заведения. Вам пришлось бы выбирать из них, так как в благотворительное его не примут; впрочем, он все равно вряд ли с восторгом отнесся бы к перспективе угодить в один из подобных домов, предназначенных для широкой публики.

— Оно и понятно, — вздохнул Тредуэлл. — А насчет дорогих — я об этом подумывал, но, когда узнал про их цены, понял, что нам это не по карману. Они дерут бешеные деньги.

— Может быть, следует подыскать вашему тестю отдельную квартирку? — предложил Банс. — Маленькую, недорогую? И нанять кого-нибудь, чтобы обеспечить ему постоянный уход?

— Но именно такая и была у него до переезда к нам. А насчет постоянного ухода — вы себе не представляете, сколько это стоит. Даже при условии, что найдется человек, отвечающий его вкусам.

— Верно! — согласился Банс и крепко стукнул кулаком по столу. — Совершенно верно, мистер Тредуэлл.

Тредуэлл сердито посмотрел на него.

— Что вы имеете в виду — верно? Я думал, вы собираетесь помочь мне в этом вопросе, но пока вы ничего путного не предложили. А говорите так, будто мы с вами делаем большие успехи.

— Именно что делаем, мистер Тредуэлл. Хотя вы этого и не заметили, только что мы совершили второй важный шаг на пути к решению. Первым было признание существования проблемы; вторым — приход к пониманию того, что, куда ни ткнись, ни одного логичного или практически приемлемого выхода из вашей ситуации не существует. Так вы не только наблюдаете, но и сами участвуете в великолепной работе метода Блессингтона, который в конце концов приведет вас прямиком к единственно возможному решению.

— Метода Блессингтона?

— Прошу меня извинить, — сказал Банс. — Я увлекся и употребил термин, еще не вошедший в научный обиход. Методом Блессингтона мои коллеги из Геронтологического общества называют обычную процедуру, которая применяется в случаях, подобных вашему. Она получила свое название в честь Дж. Г. Блессингтона, основателя Общества и одного из величайших умов нашего века. Он еще не слишком широко известен, но ничего. Помяните мое слово, мистер Тредуэлл, когда-нибудь его имя станет более громким, чем имя Мальтуса.

— Странно, что я никогда о нем не слышал, — пробормотал Тредуэлл. — Я ведь регулярно читаю газеты. И вот еще что, — добавил он, искоса взглянув на Банса, — мне хотелось бы знать, как я вообще попал в ваши списки и откуда вам столько обо мне известно.

Банс довольно усмехнулся:

— Звучит так, словно тут действительно есть какая-то тайна, не правда ли? А между тем все очень просто. Видите ли, мистер Тредуэлл, у Общества имеются сотни выездных агентов, которые прочесывают нашу огромную страну вдоль и поперек, хотя широкая публика об этом не подозревает. Заметьте, что ни один агент не имеет права раскрывать свое инкогнито, иначе его труд мгновенно потеряет эффективность. Кроме того, агенты работают отнюдь не с заранее намеченными лицами. Они внимательны ко всем пожилым людям, которые готовы поговорить о себе, а таких сколько угодно — вы не поверите, какую словоохотливость проявляет большинство стариков даже тогда, когда речь заходит о самых интимных вещах. Конечно, лишь в том случае, если их слушает незнакомец. Так вот, этих субъектов — я имею в виду стариков — отыскивают в барах, в библиотеках, на скамеечках в парке… словом, везде, где можно с удобством посидеть и побеседовать. Агенты втираются к ним в доверие и все из них вытягивают, стараясь узнать побольше о людях следующего поколения, от которых эти старики зависят.

— Вы имеете в виду, — сказал Тредуэлл с растущим интересом, — о тех, кто их содержит?

— Нет-нет, — возразил Банс, — вы делаете обычную ошибку, смешивая зависимость с финансами. Разумеется, довольно часто имеет место денежная зависимость, но это не самое главное. Важнее всего то, что тут всегда существует эмоциональная зависимость. Она есть даже тогда, когда старых отделяет от молодых значительное географическое расстояние. На эмоциональную связь это не влияет. Сам факт существования пожилого человека вызывает у молодого чувство вины и досады. Дж. Г. Блессингтон на собственном опыте столкнулся с этой трагической проблемой нашего времени — именно это и подвигло нашего основателя на его великий труд.

— Другими словами, — подытожил Тредуэлл, — вы утверждаете, что, даже если бы мой тесть и не жил с нами, ситуация была бы столь же плачевной?

— Вы, кажется, сомневаетесь в этом, мистер Тредуэлл. Но ответьте мне, почему вы, пользуясь вашими же словами, считаете плачевной вашу нынешнюю ситуацию?

Тредуэлл поразмыслил.

— Ну, — сказал он, — наверное, вся беда в том, что рядом постоянно маячит кто-то третий. В конце концов это начинает раздражать.

— Но ваша дочь прожила с вами больше двадцати лет, — заметил Банс. — Однако на нее, я уверен, вы реагировали иначе.

— Это совсем другое дело, — возразил Тредуэлл. — Ребенок тебя радует, с ним можно играть, смотреть, как он растет…

— Постойте-ка! — снова прервал его Банс. — Вот теперь вы попали в точку. Все время, пока дочь жила с вами, вы получали удовольствие, глядя, как она растет, распускается, точно чудесный цветок, становится взрослой. Но старик в вашем доме может только чахнуть и угасать, и наблюдение за этим процессом отбрасывает тень на вашу собственную судьбу. Разве не так?

— Пожалуй что, так.

— Тогда подумайте: неужели все было бы иначе, живи он в другом месте? Неужели вы не чувствовали бы, как он угасает и чахнет и завистливо косится в вашу сторону, пусть даже издалека?

— Конечно, чувствовал бы. Кэрол, наверное, не спала бы ночами, беспокоясь о нем, а из-за нее и я не мог бы выкинуть его из головы. Это же естественно, не так ли?

— Именно так, и мне приятно отметить, что, признав это, вы совершили третий шаг, предусмотренный методом Блессингтона. Теперь вам ясно, что проблему создает не присутствие пожилого человека, а его существование.

Тредуэлл задумчиво поджал губы.

— Что-то мне не нравится, как это звучит.

— Почему же? Это ведь только отражает факт, верно?

— Может быть. Но у меня на душе от этого какой-то нехороший осадок. Это все равно что сказать, что наши с Кэрол проблемы разрешатся только вместе со смертью бедного старика.

— Да, — веско сказал Банс, — вы правы.

— Ну так вот, мне это не нравится. Совершенно. Думая, что чья-то смерть будет тебе приятна, чувствуешь себя подлецом; к тому же, насколько я знаю, мысли еще никогда никого не убивали.

Банс улыбнулся.

— Разве? — мягко спросил он.

Они с Тредуэллом в молчании уставились друг на друга. Потом Тредуэлл ослабевшей рукой вынул из кармана платок и промокнул им лоб.

— Знаете что, — с расстановкой произнес он, — вы или сумасшедший, или заядлый шутник. В любом случае я хочу, чтобы вы убрались отсюда. Это честное предупреждение.

На лице Банса отразилась искренняя забота.

— Мистер Тредуэлл, — воскликнул он, — неужели вы не понимаете, что уже почти сделали четвертый шаг? Неужели не видите, как близко было решение?

Тредуэлл указал на дверь.