Было четвертое марта 1865 года. В Вашингтоне Авраам Линкольн готовился пройти инаугурацию на второй президентский срок.

А в Спрингфилде, штат Иллинойс, юный Сэм Хаскинс сидел один-одинешенек в родительском доме на тихой, тенистой улочке.

Сэм был сыном Амоса Хаскинса, семейного доктора Авраама Линкольна, который помог появиться на свет всем четырем сыновьям знаменитого президента. Линкольны обожали доктора Хаскинса, и потому президент попросил его и миссис Хаскинс быть почетными гостями на церемонии своего вторичного вступления в должность.

Двенадцатилетний Сэм был единственным ребенком в семье. Он расстроился, поскольку его не взяли в Вашингтон; но, будучи веснушчатым парнишкой с обаятельной улыбкой, он чувствовал себя вполне счастливым благодаря тому, что его родители получили возможность славно провести время. Из Чикаго приехала его тетя Салли — она должна была пожить с ним недельку вместо мамы с папой.

Сэм был здоровым, послушным мальчиком, который редко шалил. Единственным источником легкого огорчения Сэма являлось то, что его родители были убежденными вегетарианцами и мясо никогда не подавалось к обеду в их доме. Но Сэму очень нравилась тушенка, бифштексы и отбивные, и в девять лет он стащил у соседки с подоконника мясной пирог, за что отец его выпорол. В душе Сэм согласился, что заслужил наказание, и не перестал любить своих родителей — такой уж он был мальчик.

Почти так же, как маму и папу, Сэм любил свою собаку — симпатичного песика по кличке Дружок. Он был такой симпатичный, что его любили все, за исключением тети Салли.

Четвертого марта тетя Салли отправилась в магазин за покупками, и Сэм остался в доме один. Вдруг в парадную дверь громко постучали. Сэм пошел и открыл ее, обнаружив на крыльце мистера Роббинса. Мистер Роббинс был их ближайшим соседом и сейчас находился в неописуемой ярости.

— Твой паршивый пес только что укусил моего малыша! — завопил он на Сэма. — Он вцепился ему в лодыжку!

— Дружок? — изумленно воскликнул Сэм. — Нет! Только не Дружок! Он любит вашего малютку! Он ни за что не причинил бы ему вреда!

— Я нашел своего малыша истекающим кровью от раны в ноге! А Дружок стоял над ним с окровавленной пастью! Он мог убить моего малыша! Это злой пес, и я позабочусь о том, чтобы его уничтожили! — И мистер Роббинс в гневе ушел.

Немного спустя Дружок с виноватым видом проскользнул в дом через заднюю дверь. Сэм увидел, что его морда действительно в крови. Но он знал, что это кровь не малютки Роббинса, ибо Дружок был просто не способен на такое злодеяние.

Вскоре вернулась тетя Салли, и Сэм рассказал ей обо всем со слезами на глазах.

— Я всегда терпеть не могла эту гадкую дворнягу! — сказала тетя Салли. — Мистер Роббинс прав! Ее надо уничтожить!

— Но Дружок никогда не кусался! — возразил Сэм.

— Значит, теперь начал! — отрезала тетя Салли.

Сэм понял, что от тети Салли ему помощи не дождаться. Он не знал, как быть. Он не мог связаться с родителями, поскольку не знал их вашингтонского адреса.

Под вечер в дом Хаскинсов пришел полицейский Фергюсон. Он был славный человек и давний приятель Сэма. С большим сожалением он сказал Сэму, что мистер Роббинс твердо решил добиться уничтожения Дружка, что завтра после обеда состоится слушание дела перед старым добрым судьей Локвудом и что Сэм должен явиться туда вместе с Дружком.

Сэм впал в отчаяние. Он не знал, к кому бежать. Потом он вспомнил Авраама Линкольна, который всегда был так добр к нему, часто сажал Сэма на колени и рассказывал ему занимательные, полные мудрости истории.

Сэм побежал в местное телеграфное отделение. Единственным, кто оказался в тот момент на службе, был молодой телеграфист шестью годами старше Сэма. Его звали Том Эдисон, и Сэм знал, что когда-нибудь Том далеко пойдет. Молодой Том проявил дружелюбие и посочувствовал Сэму, и они вместе сочинили телеграмму:

Молодой Том отстучал это послание на своем ключе со скоростью молнии, но оба мальчика сомневались, что мистер Линкольн получит его в собственные руки. Должно быть, сейчас он очень занят из-за инаугурации и всего такого прочего.

Этим вечером Сэм улегся в постель, обняв Дружка, и заснул весь в слезах.

На следующий день, рано утром, в дверь Хаскинсов громко забарабанили. Сэм сбежал вниз и открыл ее; на крылечке стоял Том Эдисон с телеграммой, адресованной Сэму. Там было вот что:

Сэм знал, что Уильям Генри Херндон много лет был деловым партнером Линкольна. Быстро одевшись и проглотив завтрак, Сэм помчался в центр города, где находилась контора мистера Херндона. Там он обнаружил, что Херндон и почти все остальные сотрудники его довольно большой фирмы уехали в Вашингтон на инаугурацию. В конторе остался лишь один славный джентльмен по имени О’Райли, который представился Сэму и объяснил, что он высококвалифицированный адвокат. Сэм дал ему прочесть телеграмму от президента Линкольна, и мистер О’Райли сказал, что придет в суд сегодня после обеда, что он блестящий оратор и наверняка уговорит судью пощадить Дружка.

После обеда, одетый в лучшее воскресное платье, в сопровождении тети Салли и Дружка на длинном поводке, Сэм отправился в Спрингфилдский городской суд. Идти было далеко, а Сэм каким-то образом повредил себе правую ногу, на ней была болячка, и Сэм хромал.

Перед зданием суда он снял шляпу и отдал честь американскому флагу, который развевался на крыше, а затем почтил минутой молчания Джорджа Вашингтона, чей памятник стоял тут же на площади.

В помещении суда Сэм занял место за столом защитника, подле мистера О’Райли. Дружок свернулся клубочком у ног Сэма. Сэм заметил, что от мистера О’Райли пахнет виски и что он находится как бы в полусне.

Затем появился старый добрый судья Локвуд, дабы председательствовать на этом неофициальном слушании. Мистер Роббинс поведал судье о том, что он видел своими собственными глазами, и потребовал, чтобы этот свирепый пес был умерщвлен, пока он не перекусал всех прочих маленьких детей.

Мистер О’Райли повернулся к Сэму и хрипло прошептал:

— Боюсь, у нас нет шансов, м-мальчик. Истец приходится судье зятем.

— Но это нечестно! — вскричал Сэм.

— Тишина в зале! — гаркнул судья, ударив по столу молоточком. Потом он сказал: — Есть здесь кто-нибудь, у кого хватит дерзости выступить в защиту этой подлой собаки?

При этих словах Дружок вскочил на ноги, и зарычал, и устремил взгляд в сторону судьи, и шерсть встала дыбом у него на загривке.

Сэм подтолкнул мистера О’Райли. «Скажите что-нибудь! Сделайте что-нибудь!» Но мистер О’Райли уронил голову на грудь и храпел в пьяном оцепенении.

— Ну? — вопросил судья.

— Я хочу выступить в защиту моей собаки Дружка, — мужественно сказал Сэм и поднялся на ноги.

Он обратился к судье с речью о том, как воспитывал Дружка со щенячьего возраста, и описал его незлобивый характер, уверяя судью, что Дружок не способен был совершить такой ужасный проступок.

Судья Локвуд зевнул и сказал, что ему очень жаль, но факты свидетельствуют о виновности пса, а потому он должен быть умерщвлен.

— Бейлиф, — распорядился судья, — заберите этого пса и покончите с ним!

В этот миг Дружок прыгнул в направлении судейского кресла, вырвав поводок из руки Сэма. Когда пес побежал по ступеням, ведущим на возвышение, судья Локвуд встал в страхе, с молоточком в руке, готовый защищаться.

Но Дружок проскочил мимо кресла Локвуда и схватился с чем-то на полу. Что это было, не видел никто, кроме судьи.

— О Боже! — воскликнул судья. — Это мокассиновая змея!

Оказалось, что Дружок почуял приближение смертельно ядовитой змеи, которая проскользнула внутрь из соседней комнаты и направлялась к судье, и ринулся на нее, чтобы защитить его. В несколько секунд Дружок разделался с мокассиновой змеей, и она была унесена из зала.