До тех пор — сражайся, твердил он себе. Заслужи этот день кровью врагов.

Сзади донёсся звук: металлический лязг и шорох, — кратким эхом, отразившийся от высоких стен.

Хирон преспокойно развернулся, решив, что это просто шевельнулся его безмозглый спутник. Но поворачиваясь, он вдруг услыхал внезапный рёв и узрел вспышку реактивного выхлопа.

Нечто, раскалённое добела, устремилось из устья туннеля, целя прямо в лобовой скос корпуса. Хирон видел, как оно приближается, почти как в замедленной съёмке волоча из туннеля светлую ленту дымного хвоста.

Дредноут ещё поворачивался, когда ракета ударила и взорвалась, отколов толстый кусок от верхнего левого угла лобовой плиты. Удар заставил Хирона сделать два неверных шага назад.

Попади ракета в середину корпуса, он бы уже присоединился к своим павшим братьям.

Сервитор затрясся всем своим бледным телом: его оружие извергло ливень болтерных снарядов, который замолотил по устью туннеля, так явно помеченному следом от ракеты. Раздались предсмертные вопли и влажное чавканье разрывов: по крайней мере несколько снарядов нашли вражью плоть.

Хирон восстановил равновесие и как раз собирался добавить своего огня, когда не меньше чем из дюжины туннелей хлынули вооружённые цели, стреляя и вопя, как одержимые.

Яркие плотные лучи лазогня заплясали по броне Хирона, опаляя верхний слой и прожигая глубокие дорожки, но помимо этого, не принося особых повреждений. Равно бесполезным оказался и залп стабберного и пистолетного огня, который застучал по броне, высекая фонтанчики искр и мелкие осколки.

«Вам не повредить мне! Вы фатально ошиблись в своих суждениях. И поплатитесь за это жизнью!»

Хирон открыл ответный огонь, дырявя полушарие зала градом смертоносных снарядов из штурмовой пушки справа. Крупнокалиберные снаряды пробивали тела, словно мокрую бумагу. Кровь плескала на холодный пол, быстро замерзая широкими ледяными потёками. Тела, многие — порванные пополам карающей мощью оружия, валились на землю и оставались лежать, отдавая пар и всё своё тепло морозному воздуху, в то время как содержимое тел вываливалось наружу и быстро замерзало.

Вместе, Хирон и сервитор-стрелок дали первой волне такой смертоносный отпор, что полость превратилась в настоящую скотобойню.

Тогда дредноут позабыл все мысли о горе и жалости к самому себе. Теперь для него не существовало ничего, кроме жажды битвы и радости убийства. Кто эти глупцы, что напали на члена могущественного Космического Десанта? И не простого члена! Что за люди такие, что станут кидаться на дредноут?

И тогда высокомерие и упоение кровопролитием встало Хирону боком.

Он услышал гулкий удар. Правая сторона дрогнула. Он попытался повернуться, чтобы посмотреть, что происходит, но поле его зрения не простиралось настолько, чтобы видеть собственное тело. Он мог смотреть только вперёд. Хирон развернулся дальше и увидел, как какой-то странный человек с горящими жёлтыми глазами прянул в сторону.

«У него четыре руки! Четыре!»

— Что ты сделал? — взревел Хирон.

Не дожидаясь ответа, он обратил штурмовую пушку на убегающую фигуру и открыл огонь.

Град снарядов превратил цель в кровавую кашу. Не осталось ничего, что напоминало бы человеческое тело. Однако, не раньше, чем странный враг был уничтожен, Хирон разобрался, что это были за шум и дрожь.

«Взрывчатка!»

Взрыв потряс его, сбив с гидравлических ног и протащив двадцать метров по обледеневшему полу.

На землю посыпались части правой руки и плеча: град пластали и адамантия, который всего мгновение назад был его основным оружием.

Дисплей перед глазами взбесился от тревожных огней. Заверещала аварийная сирена.

Он не стал обращать внимания. С рёвом абсолютной ярости дредноут взгромоздился на ноги, уперев в пол силовой кулак левой руки. Он обратил взор назад — в центр зала, где как раз в тот момент сервитора одолели и разнесли на части плотные мужчины, вооружённые горными лазерами. Из устья туннеля продолжали изливаться новые враги: огромная волна вооружённых безумцев, твёрдо намеренных разнести дредноут по винтикам.

К нему ринулась по дуге ещё одна ракета, но Хирон заметил её и успел увернуться, разминувшись с ракетой всего на волосок. Датчики мигнули, предупреждая о высокой температуре, когда корпус опалило огненным хвостом. Ракета ударилась в стену в нескольких метрах за спиной. Взрывная волна швырнула дредноут вперёд и окатила градом мелких камней.

Хирон поднялся снова, расставил пошире ноги и взревел, обращаясь к толпе, что неслась в его сторону. Он вскинул силовой кулак, трещащий голубыми разрядами смертоносной энергии.

— Ко мне, безмозглые псы! Ко мне, чокнутые безумцы! Хирон из ордена Плакальщиков покажет вам, как надо умирать!

Не сходя с каменного моста, где они запустили эльдарское психическое устройство картографии, Каррас уделил момент, чтобы рассказать остальным о дороге впереди. Гексаграфа сделала свою работу — и сделала её просто поразительно. Каррасу словно установили в голове автокартограф, только гораздо более совершенный. Он почти физически ощущал сами туннели, чувствовал потоки тёплого и холодного воздуха, что протискивались сквозь них. Туннели походили на обширные окостеневшие артерии, которые устремлялись в зияющие пустоты, как в гигантские окаменевшие сердца.

«Я знаю, куда мы должны идти. Я в точности знаю, какую дорогу избрать. Я даже могу увидеть путь к точке выхода в обход завала. Чудо-устройство, в самом деле… Но, если я паду в бою…»

— Послушайте меня! — велел он остальным. — Я должен дать вам это знание. Я должен поделиться с вами картой, которая у меня в голове.

— И как ты предлагаешь это сделать? — спросил Зид. — Нарисовать, что ли?

— Я собираюсь впечатать её прямо в ваше сознание. Соларион, выйди вперёд.

— Ну уж нет, Каррас! — заявил Ультрадесантник. — В моей голове я тебе ковыряться не дам!

— Не трать время попусту, Коготь-3. Ты ведёшь отряд. Тебе нужна будет эта информация, а другого способа передать её нет. Точнее, нет способа быстрее.

Однако Соларион продолжал упорствовать, так что Каррас просто встал перед ним и упёр раскрытую ладонь в нагрудник передового бойца.

— Приготовься. Может быть больно.

Он сказал это быстро, не дав Солариону толком возможности воспротивиться, затем послал щупальце психической силы в разум Ультрадесантника и переписал нужную информацию прямо туда.

Когда Каррас убрал руку, Соларион повалился вперёд, судорожно глотая воздух. Выпрямившись, он простонал:

— Ни… никогда так больше не делай.

— Карта есть? — потребовал Каррас. — Ты видишь?

Соларион прислушался к себе и через долгий миг молчания ответил.

— Невероятно! — пробормотал он. — Да! Да, я вижу. Не знаю, как ты это сделал, и это мне ни черта не нравится, но я вижу её всю, как будто выучил где-то сам. Я знаю, где находится Белый Феникс. Я знаю, где находятся гнездилища. И, Трон помоги мне, я знаю, где находится повелитель выводка тоже.

— Я следующий! — заявил Зид, нетерпеливо протолкнулся мимо Солариона и встал перед Каррасом. Он явно не оставлял надежды опробовать силы на повелителе выводка, несмотря на все предупреждения инквизитора.

После того, как Соларион, Зид и Фосс приняли психическую передачу, Каррас повернулся в ту сторону, куда им предстояло направиться.

— Погоди! — окликнул Фосс. — А как же Смотрящий?

— Он пойдёт вместе с остальными. Ему передача не требуется.

— Как? — спросил Зид. — Почему не требуется?

— Отстань, Призрак. Глянь на хроно. Пять часов шестнадцать минут до крайнего срока выхода. Почти половина отпущенного времени вышла, а мы ещё даже не на полпути. Так что нам лучше прибавить шагу. Всем нам.

Фосс с Зидом переглянулись. Даже с надетыми шлемами они прекрасно понимали друг друга. Хронометр тут был не причём. Что бы там не пролегло между Каррасом и Раутом, именно в этом крылась причина, почему Экзорцист не получил отпечаток карты, как остальные. И это обоим не понравилось. Однако тон Альфы подсказывал, что сейчас не подходящее время для расспросов.