В стене, за стеклянным окошком, пряталась рукоятка, выкрашенная жёлто-чёрными полосками. Каррас разбил стекло и потянул рукоять. Из середины каждой створки развернулся длинный толстый стержень.

— Зид, Раут, беритесь за дальний. Мы с Соларионом возьмёмся за этот.

Встав по двое к каждой створке и примагнитив оружие к бедренным щиткам, десантники попытались раскрыть двери, однако даже со сверхчеловеческой мускулатурой и всей мощью, которую придавала силовая броня, дело шло туго. Через минуту кряхтения и проклятий сворки разошлись едва ли на полметра.

Фосс закончил со схроном и теперь стоял, наблюдая за ними и ухмыляясь за щитком шлема.

— Жалко на всех вас смотреть. Мой старый слуга и то справился бы лучше. Пророк, иди тяни с другими. Я возьмусь на этой стороне с Грамотеем.

— Я же предупреждал тебя не называть меня так!

— Ладно, брат, давай иди уже и начинай тянуть.

Фосс взялся за рукоять левой створки рядом с Каррасом. Он упёрся понадёжнее и обхватил покрепче латными перчатками стержень, собираясь с богатырской силой.

— Сейчас вы у меня посмотрите.

Имперский Кулак, одновременно с Каррасом, рванул, вложив всю свою мощь и напрягая толстенные мышцы невероятно широкой спины. Металл протестующе застонал, однако створка начала двигаться. В считанные секунды просвет увеличился с полуметра до двух с половиной — и большая его часть приходилась на левую сторону. Больше стараться нужды не было. Можно идти дальше.

— Только не благодарите меня все сразу, — велел Фосс, пока команда протискивалась в тёмный туннель.

— Вижу как наяву, — откликнулся Зид, — Максиммион Фосс, Имперский Кулак. Капитан третьей роты. Магистр дверей. А подумай, какая символика на флаге! Это восхитительно!

Даже Соларион не смог удержать сдавленный смешок.

Раут и Сигма, однако, остались в молчании. Каррас это заметил — и улыбка его сразу погасла.

— Глядеть в оба, «Коготь», — велел он по воксу. — Это вражья земля. Соларион, веди вперёд.

— Альфа, тебе лучше подойти сюда.

Голос, слегка подпорченный помехами, принадлежал Солариону. Чем глубже спускался «Коготь», тем сильнее количество соледитовой взвеси в морозном воздухе начинало сказываться на вокс-связи. Каррас вскинул бронированный кулак, давая сигнал остальным замереть на месте, потом двинулся по туннелю дальше — туда, где маячил широкий силуэт Ультрадесантника. Встав рядом, Каррасу даже не пришлось спрашивать, почему головной дозорный «Когтя» остановился. Туннель перегородила груда камней.

— Я так и знал, что это случится. Обвал недавний, Каррас.

— Преднамеренный?

— Отпечатков нет, — ответил Соларион. — Остаточных следов взрывчатки в воздухе нет. С нашей стороны обвал выглядит естественным, но наверняка я не скажу.

Каррас замолчал, обдумывая ситуацию. Мыслимо ли, чтобы кто-то знал об их пришествии? Если взять этот обвал плюс аварийную дверь с отсутствующей проводкой, то такая мысль начинает казаться вполне вероятной. Простая скрытность — одно дело (хотя сброс такого многотонного чудовища, как Хирон, по стометровому вентиляционному колодцу скрытным назвать трудно), хотя псайкер с сильными способностями, обратив внимание на нужное место в нужное время, наверняка сумел бы засечь появление незнакомых духовных отпечатков даже несмотря на то, что Каррас подавил силу и яркость своего дара. Но зачем другому псайкеру сосредотачиваться на шахте Инорина? Если только… Может ли так случиться, что среди врагов есть настоящий провидец, умеющий улавливать основные линии будущего?

Как бы хотелось освободить свой дар, хотя бы на миг. Отправить своё астральное «я», со скоростью мысли обшарить тьму впереди и найти этого противника. Но, опять-таки, Сигма подчеркнул это особенно. Без подавления, на этот раз — собственноличного, присутствия Карраса в эфире, вражеский главарь почувствует его в тот же миг и отправит своих смертоносных чад en masse, чтобы разорвать незваных гостей в клочья. Истинный же провидец, с настоящей способностью предвидеть, мог за много месяцев, даже — лет, узнать, что сюда заявится истребительная команда. Если этот обвал явился результатом такого видения, то, несмотря на всё психическое глушение, все свои пентаграмматические обереги, вытатуированные на коже, фотореактивные ячейки на чёрной броне и светомаскировку, вполне могло статься, что отряд «Коготь» уже раскрыт.

Однако без психического дара этого никак не проверишь.

— Альфа — отряду. Есть вероятность, что нас гонят в засаду. Глядеть в оба, братья. Я не хочу. чтобы они вдруг посыпались нам на голову.

— Есть обходной путь, — подал голос Соларион. — Взгляни на карту. Видишь перекрёсток в трёх секциях позади? Мы можем повернуть в юго-восточный туннель. Он тесноват и не такой прямой, но привести в нужную точку сможет.

— Потеряем двадцать минут сверху, — ответил Каррас, — а мы и так уже затянули. Но ты прав, брат. Это наш единственный вариант.

Каррас повернулся к сервочерепу, который парил в нескольких метрах сзади. Сигме сказать было нечего? Видимо, нет. Зато было что сказать кое-кому другому.

— Они недооценивают нас, — раздался жёсткий и почти ничего не выражающий голос. — Если они думают, что получили какое-то преимущество над нами, то они ошибаются. Мы — Караул Смерти, и в нас заключена их погибель. Веди нас вперёд, Альфа, — в засаду или нет, неважно — и мы им это докажем.

Это был Экзорцист, и сейчас он обратился напрямую к Каррасу в первый раз после спуска. Само по себе, это было не так удивительно. Во время подготовки на Дамароте Каррас и остальные вскоре узнали, что Экзорцист — человек немногословный, причём половина его слов — туманные цитаты, которые, похоже, узнавал один только Каррас.

Слова Раута повисли в воздухе между пятью закованными в латы воинами. Командир отряда почти физически ощутил, как по телу прокатился трепет жажды сражения. Другие наверняка тоже испытали нечто подобное, однако, раз его дар подавлен, тут остаётся только догадываться.

— Смотрящий прав, — вступил Зид. — Пусть попробуют свою засаду. Я только за.

Услышав своё прозвище, Раут напрягся. «Смотрящий». Его Экзорцист получил за то, что, по известным только ему причинам, почти никогда не сводил глаз с командира «Когтя». Там, на Дамароте, происходило то же самое. С момента первой встречи в трапезной между двумя десантниками появилось странное напряжение. Каррас не раз подступал к Экзорцисту с вопросом: не хочет ли тот обсудить что-то с глазу на глаз? Но ответа так и не добился. Раут как будто ждал чего-то — и чего-то нехорошего, судя по мине. Однако Каррас даже приблизительно не мог догадаться, что это могло быть. Не имея другого выхода, он бросил свои попытки, хотя постоянно чувствовал, что Раут продолжает за ним следить.

Зид, на самом деле, никого не хотел оскорбить. Все эти прозвища давались исключительно из духа товарищества, однако ни Раут, ни Соларион не горели желанием отзываться на свои клички, как другие собратья.

Времени на рассуждения у Карраса больше не было.

— Соларион, веди назад, к перекрёстку. Прибавить шагу. Любой тупик будет стоить времени, которого у нас и так немного.

Ультрадесантник, не говоря ни слова, протиснулся мимо.

Остальной отряд двинулся следом, с сервиторами и летающим черепом в хвосте. Сейчас они шли быстрее, чем раньше, осознавая, что торопливое возвращение отыгрывает секунды, которых и так осталось немного. Но, несмотря на спешку, отряд продолжал держать ухо востро.

«Столько этих «если», — думал Каррас. — Здесь в туннелях возможностей устроить завалы хоть отбавляй. Если у них есть провидец, то мы идём прямо в капкан. Сигма, зачем, во имя Императора, мы вообще сюда спустились? Не верю я, что дело тут в преданности своим людям. Важные разведданные — возможно, но, подозреваю, тут что-то большее.

Что такого в этом Белом Фениксе, чего ты нам не рассказываешь, Сигма?»

Чтобы пробраться через боковой туннель, идущий от перекрёстка, который указал Соларион, как единственный альтернативный путь, всей команде пришлось идти пригнувшись. То есть, всей, кроме Фосса. Пока они шли по тесному ходу, то и дело задевая наплечниками холодный чёрный камень, Зид обернулся к приземистому Имперскому Кулаку: