Были и другие виды тренировок: учебный бой в невесомости и пустоте космоса, сражения с группами сервиторов-дронов в условиях крайней жары, холода и различных видов радиации. Причем, это были не просто схватки в разнообразных экстремальных условиях: все эти упражнения наравне с нагрузкой для тела включали в себя и нагрузку на мозг. Караул Смерти желал быть уверенным, что его оперативники смогут выполнить задачу, невзирая ни на какие трудности.

В сравнении с подобными изматывающими испытаниями приказ о нескольких циклах занятий ближним боем в Панкратеоне звучал как грандиозная передышка. Понятное дело, на самом деле это оказалось всем, чем угодно, только не передышкой. В предстоящем цикле группа, в которую включили Карраса, должна была оттачивать приёмы с ножом, мечом, двумя ножами, двумя мечами и без оружия под придирчивым взглядом сержантов Кулле и Котеаса. Последний — нюхнувший пороху, бывший командир отделения Караула Смерти, изначально из ордена Багровых Кулаков, — был знаменит тем, что завалил в ближнем бою военного вождя орков в шесть раз тяжелее себя, орудуя лишь штатным боевым клинком. Мешанина шрамов вместо лица, изуродованного почти до неузнаваемости, являла собой вполне убедительное доказательство: Каррас, взглянув на этот истерзанный лик, поверил во всю историю без разговоров.

Панкратеоном называлось огромное сооружение для занятий ближним боем, в разрезе приблизительно напоминавшее крест. Основную часть сооружения занимал тёмный центральный зал, чей арочный потолок возвышался над каменным полом в пятнах тысячелетиями проливаемой крови метров на тридцать. Боевым братьям здесь устраивали кровопускание — и не так уж редко. Здесь выполнялось правило: плиты пола в Панкратеоне не мыть. Кровь пролитая — есть кровь почётная — символ полной самоотдачи конечной цели всего этого тяжкого труда. По количеству серьёзных травм Панкратеон превосходил даже убойные блоки и делал свою часть подготовки Караула Смерти опасной до крайности.

Высокий потолок поддерживали круглые колонны, установленные в два ряда через каждые восемь метров вдоль всего главного зала. Это были не просто колонны. У основания каждая в изобилии щетинилась многосуставными механическими руками, в металлическую оконечность которых можно было вставлять различное оружие: от мечей и молотов до шипастых кнутов и огромных, сокрушающих всё когтей. На поверхности каждой колонны, подмигивая между каждой парой рук, располагались огоньки мишеней. Огоньки светились ярко-красным, пока по ним не ударишь, после чего сразу меняли цвет на голубой. Когда цвет менялся, руки, сопряжённые с этой мишенью, прекращали наносить удары. Сервочереп, утопленный в камень колонны над верхней парой рук, регистрировал успешное поражение мишени. Затем цвет сменялся обратно на красный, руки оживали — и космический десантник снова оказывался под полновесной атакой.

Каррас, в мокрой от пота тренировочной форме, пригнулся как раз в тот момент, когда его колонна направила ему в голову рубящий горизонтальный удар. Над ним пронёсся поток воздуха. Каррас шагнул вперёд, не упуская из поля зрения ещё три руки, с которыми сражался, и нанёс удар снизу-вверх учебным ножом.

Остриё ножа ударило в твёрдый, нецарапающийся колпачок огонька-мишени. Тот поголубел — и на секунду атакующие руки замерли. Каррас шагнул назад, тяжело дыша, и повращал плечами, готовясь к следующему нападению неутомимой колонны-автомата. Череп на колонне предупреждающе загудел, свет перемигнул из голубого обратно в красный — и руки снова принялись пластать воздух, сверкая металлическими когтями и клинками.

Вокруг Карраса также усердно сражались собратья-стажёры Караула, кряхтя от стараний не уступить бойцовым машинам. Подобные занятия для Карраса были внове. Там, в Логополе, Призраки Смерти тренировались друг на друге, учась на ошибках и победах как собственных, так и своих сородичей. Однако бой против товарища-космодесантника — не самый подходящий вариант, учитывая особый круг задач Караула. Повадки и способы ведения боя основных враждебных ксеновидов — вот что нужно было изучить и научиться преодолевать. Колонна Карраса сражалась с ним по модели поведения, взятой из записи сенсориума о разновидности тиранида средних размеров: достаточно большого, чтобы представлять значительную угрозу, но не слишком большого для боя врукопашную. Так что Карраса атаковали сразу четыре руки вместо двух — и очень быстрых руки, наносивших удары с быстротой скорпионьего хвоста, бьющего насмерть.

Сержанты Караула ходили вдоль главного зала, наблюдая, как космодесантники, лишённые доспехов, сражаются, выкладываясь по полной, и покрикивали, веля стараться больше и драться лучше.

— Шевелись, чёрт тебя дери! — орал Котеас изрубленным ртом. Рваные щёки и губы придавали ему немного шепелявости. — Ногами! Ногами работай! Стоящий на месте десантник значит мёртвый десантник.

Каррас рывком ускорился, проскользнул под очередной атакой вооружённых ножами рук и провёл ещё удар в среднюю мишень. Череп на колонне прогудел и замер. Свет сменился на голубой.

Тут кто-то позвал:

— Сержант!

Каррас обернулся на крик. Котеас хромая направился к исключительно приземистому десантнику, который упражнялся через две колонны слева. Тут колонна перед Каррасом прогудела — и руки со свистом метнулись к нему опять, вынудив резко переключиться на атаку. Каррас парировал ножом удар, который оставил бы очень неприятную рану на груди. Отбиваясь и ускользая от очередной серии стремительных ударов, Каррас услышал коренастого воина.

— Кажется, я её сломал.

— Не говори ерунды, Фосс. Ещё никто и никогда…

— Вот только что. Виноват, сержант.

— Кровь Дорна! Да как ты…?

Каррас провёл очередной удар, отключив противника, и воспользовался секундной передышкой, чтобы ещё раз глянуть в сторону Фосса.

Имперский Кулак. Тот, которого кличут Омни.

Такого приземистого космического десантника Каррас ещё не встречал, однако размеры мускулистой туши Омни далеко уходили за пределы разумной компенсации низкого роста. Руки его, плечи, грудь — каждая группа мышц коренастого тела словно была сплетена из толстых и твёрдых канатов. На Окклюдусе такого бы просто не допустили. Слишком часто подобная мускулистость давалась за счёт ловкости и быстроты.

Хотя с другой стороны, в данном случае всё обстояло не так. Бросив мимолётный взгляд на Фосса, Каррас увидел, как тот показывает механическую руку, которую умудрился вырвать прямо из колонны. Он смущённо протягивал её Котеасу, точно предлагая в подношение. Подобный подвиг, по идее, можно было совершить только в силовой броне. Омни сделал это голыми руками.

Котеас не успел договорить. В этот момент из бокового зала вылетел сержант Кулле и настойчиво повлёк того за собой.

— Ты должен это увидеть!

Котеас, заметив выражение на лице Кулле, не говоря больше ни слова, оставил Фосса и направился вслед за вторым сержантом в западное крыло Панкратеона, где располагался один из двух залов с утопленными в пол бойцовыми ямами.

Две минуты спустя снова появился Кулле и криком велел остальным следовать за собой.

Каррас вышел из зоны действия бойцового автомата. Как только он покинул полосу нападения, датчики на сервочерепе моргнули зелёным и отключились.

Каррас отправился следом за остальными, которых Кулле повёл через короткий коридор из чёрного камня в зал, где в пол уходили круговые ярусы. Таких кругов было пять, и в центре каждого находилась яма примерно двенадцати метров в поперечнике и четырёх — глубиной. Со дна одной из ям доносились звуки жёстких ударов, лязг металла, дробный стук, перемежаемый короткими паузами. Оглядев по дороге боевых братьев вокруг ямы, Каррас заметил на лицах одних суровость, на других — понимающие ухмылки. Подойдя к краю, Каррас глянул вниз и увидел кружащийся и перескакивающий с места на место размытый силуэт, на который с трёх сторон нападали тяжёлые многорукие сервиторы-рукопашники.

Зифер Зид. Призрак. Алебастровую кожу и чёрный шёлк его волос нельзя было перепутать ни с чем. Как и на всех присутствующих, кроме разве что сержантов Караула и обслуживающего персонала из механикусов, на Зиде была чёрная тренировочная форма, которая резко контрастировала с белой кожей. Один из сервиторов нанёс топором стремительный косой удар, целя Зиду в ключицу. Гвардеец Ворона увернулся и поразил мишени на корпусе сервитора тремя сильными, щедрыми тычками. Пластальной торс сервитора загудел под ударами.