Лайла нажимает ПОЗВОНИТЬ. Он не отвечает.

Она сбрасывает вызов.

Спустя три секунды ее телефон звонит.

– Привет, – говорит она и вздрагивает. Как глупо вышло.

– Вам звонят из «Ковров и паласов Броуди». Заказанный вами улетный ковер можно забрать.

Она смеется.

– Это первая строчка, – говорит он. – Работал над ней всю ночь.

– Мне нравится. Эй, а тебе на самом деле понравилась моя песня? – Она опять вздрагивает. Зачем она спросила об этом? Словно напрашивается на комплимент.

– Конечно, – отвечает он.

Она улыбается, из ее рта вырывается тихий звук, и она думает, услышал ли его Трипп.

– Теперь твоя очередь писать песню, – быстро произносит она.

– Я лишь бесформенно путешествую по нотам.

– Неубедительное оправдание.

– Я не пою.

– Врешь. Я слышала другое.

– Когда?

– В среду. В музыкальной студии.

– Что?! Ты шпионила? Я НЕ пою.

– Ты напевал. Якоби так делает, когда сильно увлекается.

– Ты преследуешь меня?

– У тебя хороший голос. Он похож на горячий шоколад.

– У тебя ушные реснички не в порядке.

– Ха.

– Говорю как раненый муравьед.

– У меня в детстве был муравьед.

– Да ты шутишь.

– Не настоящий. Пушистый. У него еще большие уши были. Мама привезла его из одной поездки.

– Большинство деток играют с плюшевыми медведями. Иметь муравьеда странно... это как-то... неуравновешенно.

Она смеется.

– Даже не знаю, что с ним произошло потом. Мне нравился этот муравьед. И все-таки, а как звучат муравьеды?

– Как я, когда пытаюсь петь.

– Ты не муравьед; ты цыпленок.

– Да ты оскорбила моих предков-муравьедов.

Она опять смеется.

– Ты где сейчас?

– На улице, у стены рядом с кленом. А ты?

– Недалеко от класса естественных наук.

– Ты уходишь? – вопрос прозвучал нервно.

– Надо встретиться с Энни.

– Хорошо. Поговорим позже...

– Подожди. Когда я могу забрать свой улетный ковер?

Он засмеялся.

– Хочется услышать твою песню как можно скорее, – добавляет она.

– Хорошо.

ДОМ ТРИППА; 18:33.

Трипп стоит возле кухонной раковины, доедает китайскую еду из коробки. Мама вытирает пролившийся на кухонную стойку соевый соус.

Она выжимает губку в раковину и относит корзинку с маленькими бутылочками газированной воды в столовую и ставит рядом с тарелкой брауни.

– Какие планы на вечер? – вернувшись на кухню, она достает из кофеварки кофейник.

– Ну, если бы у меня была гитара... – Он смотрит в окно. Там заходит солнце. Цветов не разобрать, только намек на оранжевый на горизонте. Ему хочется закончить песню и репетировать, репетировать, пока она не станет достаточно хорошей, чтобы можно было ее записать.

Она закатывает глаза.

– Трипп, только не начинай, пожалуйста.

Он откладывает вилку в сторону.

– Я прожил без нее сорок шесть дней. И я на сорок шесть шагов приблизился к безумию.

Она наливает кофе и ставит кофейник обратно в кофеварку.

– Ты не поймешь, но эта гитара принесла одни только проблемы.

– Что?

– Сперва все было хорошо, но затем ты начал свою изоляцию. Каждый день после школы. С утра до ночи по субботам и воскресеньям...

– А что мне оставалось. Джош переехал.

– Вот именно. Ты должен был завести новых друзей. А затем твои оценки поехали вниз и до сих пор они становятся все ниже. Ты только тратил свое время...

– Лишь то, что ты не умеешь ценить музыку, не значит, что я не должен был играть. Я же не говорю тебе, что ты тратишь время попусту на... что бы ты там сегодня не делала.

Она стонет.

– Это называется ответственность. – Она хлопает по кофеварке и берет упаковку маленьких белых салфеток. – Сьюзен записала меня на место председателя в Комитет Слейтер Крик по уборке дорожек, и я слишком вежливая, чтобы отказываться, поэтому организовываю встречу. – Она уносит салфетки в столовую и кричит оттуда. – И я умею ценить музыку.

Он ощущает укол совести за комитет по уборке, но ему на смену быстро приходит возмущение.

– Совсем нет.

Она стремительно возвращается на кухню, руку держит на бедре.

– Ты считаешь, что я монстр.

Он берет свое пальто и идет мимо нее к входной двери.

– Ты куда собрался? – спрашивает она.

– Кататься на велосипеде, – отвечает он.

– Ни в коем случае.

– Домашнее задание я сделал.

– Уже темно...

– У меня есть фара. – Он открывает дверь именно в тот момент, когда женщина собиралась постучать.

– Синди! – щебечет его мама. – Добро пожаловать, проходи!

– Здравствуй, Терри! – прощебетала женщина в ответ. – О Боже, это Трипп? Ты так вырос!

– Действительно, – отвечает Трипп. – Удивительно, что живущие здесь термиты не повлияли на мой рост.

Смех женщины похож на какой-то замогильный звук.

– Я собираюсь прокатиться по дорожкам Слейтер Крик, – добавляет он. – Как владелец велосипеда я так благодарен вам за ваши успехи по их уборке.

Женщина решила, что это смешно.

Мама натягивает улыбку и кричит ему вслед:

– Внимательнее там и надень шлем, Трипп.

Холодный воздух, Трипп едет по дорожке, у которой с одной стороны узкая река, с другой – редкий лес. Он вдыхает грязный воздух леса и реки, плотный запах, напоминающий ему об отце, его горло сдавливает. Возникает мысль: Лучше бы это была мама, а не папа. Стоит ему об этом подумать, как он боится, что ударит молния. Это ужасная, но, правда.

Спускаясь по склону, он замечает молодую олениху на траве между столами для пикника и небольшой парковкой, ее глава опущена, она ест траву.

Задержав дыхание, Трипп тормозит. Позади оленихи он видит приближающуюся машину. Олениха поднимает голову, у нее на шее белое пятно меха, она смотрит прямо на Триппа. Уши ее дергаются.

– Пожалуйста, только не бойся, – шепчет Трипп.

Олениха убегает от Триппа и выскакивает на дорогу. Машина резко тормозит и выруливает в сторону.

Трипп видит, как мелькает хвост оленихи, когда она перепрыгивает на другую полосу и скрывается в тени какого-то двора. Автомобиль проезжает, дорога снова погружается в тишину.

Сердце Триппа бешено колотится. Долгую минуту он сидит на велосипеде, ощущая себя так, словно это его чуть не сбили. Он хочет позвонить Лайле и рассказать, что только что произошло, рассказать как грустно, что оленю некуда пойти и ему приходится находиться в таком людном месте. Он чувствует, что она бы его поняла, но вдруг она подумает, что странно звонить вот так, на ровном месте? Он снова едет и, когда доезжает до светофора, оказывается на оживленной улице. Ломбард всего в пяти кварталах; гитара, которую он заметил в окне, когда проходил мимо в прошлый раз, все еще прислонена к уродливому зеленому стулу. Пристегнув велосипед, он заходит внутрь и просит большого лысого парня за прилавком показать ему гитару.

– Ты хочешь просто поиграть на ней, или интересуешься, чтобы купить? – спрашивает его парень, даже не шелохнувшись.

– Интересуюсь, чтобы купить, – отвечает Трипп.

Парень достает ее и передает Триппу, и он играет на ней, пока парень не сообщает, что уже пора закрываться и не выгоняет его.

КОМНАТА ТРИППА; 19:13.

Трипп поет, когда заходит мама с тарелкой теплых брауни.

– Ты пел? – спрашивает она.

– Это брауни? – быстро переводит он тему разговора.

– С огромным количеством шоколада. – Она улыбается, очевидно, пока еще не знает, что ее чековая книжка заморожена. – Я подумала, что ты захочешь подкрепиться, – говорит она. – Твой преподаватель по введению в прикладные и технические науки наконец-то выложил в сеть обзорный список. Как и преподаватель по физике. Как проходит твоя подготовка?