Вначале Бар-Кохба вел партизанскую войну одиночными отрядами, которые устраивали засады и нападали на врага, не давая покоя его войскам. Повстанцы прятались в пещерах и подземных ходах, в крепостях, ущельях и на горах и боролись как за веру, так и за свободу. Они избегали открытого боя с римлянами, но и партизанской войной они истребили большинство не очень крупных римских отрядов и мало-помалу захватили всю страну. Иерусалим тоже был захвачен ими и очищен от вражеской скверны. Уже в первый год восстания мы находим на лицевой стороне монет надпись ”Иерусалим”, а на оборотной стороне — ”Первый год избавления: Израиля”; на монетах второго года — ”Иерусалим”, а на оборотной стороне — ”Второй год свободы Израиля”. Обнаружена также монета, на которой вычеканена надпись ”Шимон”, а на другой стороне — ”В честь освобождения Иерусалима”. Все эти монеты не могут относиться ко времени разрушения Второго храма. Значит, и Иерусалим был в руках Шимона Бар-Кохбы. Возможно, тогда было заложено основание нового Храма, хотя, конечно, в такое тяжелое время он не мог быть полностью восстановлен. Легенды о Папосе и Лульянусе, которые "посадили менял от Акко до Антиохии для обслуживания паломников из диаспоры”, связаны с неудавшейся попыткой восстановить Храм — попыткой, за которую смельчаки заплатили жизнью.
Сначала Адриан не относился серьезно к партизанской войне. Для него это были "беспорядки, вызываемые "горячими головами" и "возбужденными экстремистами”. Прокуратор Иудеи Тиней Руф, которого негодующие евреи прозвали тираном Руфом, попытался потопить мятеж в крови, но это ему не удалось. Мятеж распространился не только по Иудее, Самарии и Галилее, но, как пишет Кассий Дион, "можно сказать: содрогнулся весь мир”. Как видно, евреи подготовили восстание многочисленного еврейского населения в Египте, Киренаике, на Кипре, в Месопотамии и в других странах, которое еще недавно, при Траяне, вело упорную войну с греками и римлянами — ”войну Китуса" — и бунтарство которого еще не утихомирилось. Возможно, что евреи установили связи и с другими народами, врагами Рима. К сожалению, мы не имеем достоверных данных относительно этого. Если бы война Бар-Кохбы имела такого историка, как Иосиф Флавий, возможно, мы убедились бы в том, что эта последняя политическая и религиозная война в Палестине по героизму и трагизму не уступала Великой Иудейской войне с Римом во время Иоханана Гисхальского и Шимона Бар-Гиоры.
Войска Бар-Кохбы проявили в войне небывалый героизм, воспетый и гиперболизированный в легендах. Например: каждый из двухсот тысяч воинов Бар-Кохбы был способен на скаку выкорчевать ливанский кедр. Мятеж уже вызвал беспокойство римских полководцев, и на помощь "тирану Руфу”, прокуратору Иудеи,
пришел римский наместник Сирии Публиций Марцелл, но командование оставалось, как видно, в руках Руфа. И Публиций потерпел неудачу. Успехи Бар-Кохбы поразили мир. Усиливалась вера в то, что он — царь-Мессия, который избавит еврейский народ, а может быть, и весь порабощенный мир, ибо именно в этом состоял смысл еврейского понятия ”Мессия”.
Для Рима это был удар. Империя посылает на войну в Палестину большую армию — по крайней мере, четыре легиона. Сирийский флот также участвует в военных действиях. Адриан отправляет своих лучших стратегов против мятежников. Он отзывает из Британии блестящего полководца Юлия Севера, который и положил конец этому большому восстанию. По-видимому, Адриан сам прибыл на короткое время для наблюдения за ходом тяжелой войны.
Юлий Север прибег к известному римскому приему: прежде всего уничтожить рассредоточенные силы противника в бунтующей стране, добиться концентрации главных сил повстанческой армии в одном месте, а потом разгромить их одним мощным ударом. Так мы узнаем о геройских подвигах Бар-Дромы (которого напрасно отождествляют с Бар-Кохбой) в сражениях на Царской горе (Тур-Малка) и о самоотверженности двух других бойцов в Кфар-Харубе. Но весь этот героизм неорганизованных отрядов не мог противостоять сильным и многочисленным римским полкам. Север постепенно уничтожил разрозненные отряды и захватил различные крепости по всей стране: Кавул, Сихин, Магдалу (Мигдал ха-Цаббаим) и другие и таким образом вынудил Бар-Кохбу сосредоточить свою армию в одной крепости — Бетаре (вернее, Бет-Торе — по Иерусалимскому Талмуду; по-гречески — Беттер).
Почему же Бар-Кохба укрепился в Бетаре, а не в Иерусалиме? Принято объяснять это тем, что в ту пору Иерусалим не был укреплен или уже был завоеван Севером. Я не думаю, что это было так: захватив Иерусалим, Бар-Кохба, несомненно, немедленно укрепил бы его. Я полагаю, что причина кроется в другом.
Во время Первой мировой войны трагедия Сербии заключалась в том, что ее столица Белград была близка к границе Австрии и ее легко было захватить сразу же при вторжении на сербскую территорию. Большевики перенесли правительственный центр России из Петербурга в Москву потому, что Петербург был близок к границе освободившейся Финляндии. Чтобы защитить столичный город, необходимо отдалить от него насколько возможно линию фронта. Поэтому Бар-Кохба укрепился в крепостном городе Бетаре на расстоянии трех часов ходьбы к юго-западу от Иерусалима (теперь — первая железнодорожная станция на линии Иерусалим — Тель-Авив). Все предположения о том, что Бетар находится в Самарии, к югу от Кесарии, или около Сидона, отпадают благодаря свидетельству Евсевия, согласно которому ”он недалек от Иерусалима”, кроме того, там до сих пор есть место, называемое по-арабски Хирбет ал-Яхуд (”Еврейские развалины”); при раскопках там была найдена монета с вычеканенной надписью ”Шимон”, там же были обнаружены надписи двух римских легионов. Место представляет собой естественную крепость, а там, где теперь руины, которые и по сей день называются ”Еврейские развалины”, видимо, была крепость, сооруженная повстанцами или их предшественниками. Эта крепость должна была служить наиболее надежной защитой Иерусалиму. Лучше, чтобы Бетар стал мишенью для боевых ударов противника, а не святой Иерусалим. Ведь если падет Иерусалим — погибнет все, тогда как падение Бетара не так страшно. Но Бар-Кохба просчитался: с падением Бетара восстание было проиграно, потому что он сам был убит.
Осада Бетара продолжалась, как видно, два с половиной года, а все восстание Бар-Кохбы — три с половиной года, как я уже отметил выше. Силы евреев, окруженные римскими полчищами, сражались, как львы, и порой из осажденных превращались в осаждающих. Но мало-помалу осажденные в Бетаре начали ощущать недостаток провианта, как во время осады Иерусалима
Титом. Римляне видели, что падение Бетара близко, и император Адриан, не сомневаясь в исходе войны, возвратился домой.
Но все же Бетар пал нескоро. Крепость продержалась больше двух лет. Кто знает, не отказались ли бы римляне от полной победы под влиянием долгой осады и не пошли бы ли на выгодный для евреев компромисс? Но, кроме голода, некоторые другие причины привели к пад ению Бетара, а вместе с этим и к смерти Бар-Кохбы.
Я говорил уже о главном недостатке Бар-Кохбы — его неумении разбираться в людях. Для вождя это недопустимо. Он не назначает нужного человека на подходящее место и не использует влияние и способности людей на пользу своему великому делу. Явным доказательством верности этого моего предположения по отношению к Бар-Кохбе является рассказ, по-видимому, исторически обоснованный, об отношении Бар-Кохбы к его дяде Элиэзеру ха-Модаи.
Легенда рассказывает, что рабби Элиэзер, один из лучших составителей талмудической и мидрашистской Аггады, постился, сидя на посыпанном пеплом мешке, и молился о том, чтобы Бетар не попал в руки врагов, и Адриан решил уже снять осаду. Пришел к нему один кути (самаритянин) и сказал, чтобы тот не прекращал осады, так как он (кути) выдаст ему город. Прошел кути мимо молящегося рабби Элиэзера ха-Модаи, делая вид, будто шепчет ему что-то. Рабби Элиэзер, погруженный в молитву, ничего не видел и не слышал. Но горожане рассказали Бар-Кохбе, что какой-то старик-кути разговаривал с его дядей. Бар-Кохба потребовал от старика рассказать ему, о чем он шептался с рабби Элиэзером. После притворного увиливания кути сказал, что рабби Элиэзер обещал ему выдать город. Пришел Бар-Кохба к рабби Элиэзеру и спросил его, о чем он разговаривал с кути. Ответил рабби Элиэзер: ”Ни о чем”. Разгневался Бар-Кохба, толкнул его ногой и этим ударом убил его. Тогда был вынесен Божий приговор: Бетару быть завоеванным, а Бар-Кохбе — убитым.
